Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6437 ( № 44 2013)
От некоторых метких русских слов никогда не отмоешься. Это было не соглашение, а именно сговор – таким и остался в истории. Именно тогда – 75 лет назад, в конце лета и осенью 1938 года, когда дипломаты готовили Мюнхенскую встречу, началась Вторая мировая война. Точнее – именно тогда она стала неизбежностью. Об этой дате постарались забыть: англичанам и американцам выгоднее другая трактовка, бросающая тень на СССР, на германо-советские соглашения. За свой интерес они стоят твёрдо. Но Мюнхен случился раньше! Именно Мюнхен вынудил советскую дипломатию искать контакты с немцами!
Не секрет, что больше всего исторических мифов и фальсификаций связано с историей Второй мировой войны. И это вполне закономерно. Тогда состоялся передел мира, который отчасти сохранился до нашего времени, хотя многое изменилось в 1989–1991 гг., но это другая история... Так уж сложилось, что до сих пор трактовки той войны – это не только история, но и актуальная политика. И даже экономика!
Чего только не придумают, чтобы навсегда вписать СССР в голливудскую категорию «плохой парень».
А 75 лет назад политики из четырёх держав сыграли в хитрый покер.
У Чемберлена была одна задача: подтолкнуть Гитлера к походу на Россию. Он прекрасно понимал, что после сговора Гитлер проглотит Чехословакию, получит её мощную военную промышленность и продолжит движение на восток. А там – коммунистическая империя. Как казалось многим – колосс на глиняных ногах. Чемберлен не верил, что можно выстроить дееспособную политическую систему, армию, индустрию без мировых монополий, без помощи Ротшильдов. Кто такие эти русские большевики? Сброд, босяки, не более.
Покер обернулся несколькими прелюбопытными документами: так, в Мюнхене 30 сентября была подписана англо-германская декларация, в которой стороны заявляли, что отныне они никогда не будут воевать друг с другом. Вот он, первый пакт о ненападении в истории Второй мировой.
6 декабря 1938 года аналогичное по духу соглашение подписала с Гитлером и Франция. Эти документы были пактами о ненападении между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией – с другой.
С конца лета и до наступления зимы шёл то тайный, то явный процесс превращения гитлеровской Германии в великую державу, которая способна проглотить Россию.
А что же СССР? Совнарком обратился к германскому правительству с грозной нотой, но куда важнее другое. Промышленность и пропаганда в СССР начали работать по весьма обременительным законам военного времени. В идеологии потом будет временный поворот, связанный с подписанием советско-германских соглашений, но темпы роста военной промышленности не замедлятся. Так начиналась война...
Теги: Вторая Мировая война
"Белый генерал"
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882).
Фото: Художник В. Мирошниченко
Недавнее 170-летие генерала Скобелева (1843-1882) было отмечено в России на удивление скромно. Лишь горстка энтузиастов собралась возле памятника-часовни "Героям Плевны". Вспоминали Белого генерала и в военных учебных заведениях.
Но если чураются Скобелева – значит или не хотят нервировать среднеазиатских товарищей, или боятся Германии. А скорее всего – просто не помнят о лучших страницах героической истории русского XIX века. Теряем твёрдую историческую почву под ногами – значит, сами себя обделяем.
И сорока лет не прожил Михаил Дмитриевич Скобелев, но после героев 1812 года не было в Российской империи генерала, столь же любимого в народе.
Он был потомственным военным. Его отца – Дмитрия Ивановича – хорошо знали и в армии, и при дворе, умер старший Скобелев в высоком звании генерал-лейтенанта. И Дмитрий Иванович был не первым воином в династии Скобелевых.
Скобелев метался между мечтой о военном поприще и желанием получить «гражданское» образование. Он поступает в Санкт-Петербургский университет, но как раз тогда, в 1860-м, университет закрыли после студенческих беспорядков. Так распорядилась судьба. Университетом Скобелева стал Кавалергардский полк. Прибавим ещё и страсть к чтению, к самообразованию в самых разных областях знания – от математики до стихосложения. Он не просто мог поддержать разговор об истории, музыке, о литературе, он спорил и рассуждал на равных с выдающимися мыслителями России.
Солдат на поле брани и мудрец в учёной беседе, он был всесторонне образованным человеком, не без литературного таланта. Любил Лермонтова, внимательно изучал славянофилов – Хомякова, Киреевского, Аксаковых, со многими из них дружил, переписывался. Был способен на афоризм, на рифмованный экспромт – подобно Суворову, перед памятью которого преклонялся.
В чём секрет необыкновенной популярности Скобелева? Казалось, что после Наполеоновских войн прошли времена героев-исполинов, которые, если нужно, способны горы сворачивать. Ореол романтики у полководцев перехватили революционеры. А Скобелеву в народной памяти удалось встать в один ряд с Румянцевым, Суворовым, Багратионом. Он был гением наступательной войны.
Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: «В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, весёлым, симпатичным... Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему «рады стараться» на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».
В те годы перед Россией по большому счёту закрылись двери в Европу. Парижский трактат 1856 года, зафиксировавший результаты Крымской войны, лишил Российскую империю негласного статуса европейской сверхдержавы, который был неоспорим в годы всевластия Священного Союза. Имперские амбиции отныне пришлось удовлетворять в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Именно на Востоке продолжилось и обострилось соперничество России с Британской империей. Там, куда сумел дошагать русский солдат, прекращалась работорговля, закрывались невольничьи рынки.
Скобелев считал себя «туркестанским воспитанником». В его судьбе походы в Среднюю Азию сыграли ключевую роль: герой изучил характер русского солдата, а солдаты полюбили своего генерала, наделённого способностью поднимать шеренги на смерть – не только против вражеской артиллерии, не только на пики и сабли, но и вопреки самой природе.
Хивинский поход был, по признанию Скобелева, «непрерывной борьбой с природой». Ханство удалось присоединить к России вроде бы «малой кровью», хотя и ценой жестоких испытаний. Вошёл в легенду разведывательный рейд Скобелева, когда он вместе с пятью смельчаками за неделю прошёл больше 600 вёрст в пустыне, постоянно рискуя нарваться на сабли кочевников, которые куда лучше знали местность. За ту разведку Скобелев получил своего первого Георгия – 4-й степени. Там сложился командирский стиль Скобелева: он демонстрировал солдатам чудеса храбрости – и они отвечали ему тем же. Презрение к смерти заразительно, как и трусость.
Он – подобно Петру Великому и Суворову – научился разговаривать с солдатами вдохновенно, убедительно. Вот вам примеры полководческого красноречия разных лет: «Мне остаётся желать лишь одного, чтобы сражался с такими же молодецкими, такими же доблестными войсками, как те, с которыми мне здесь пришлось служить и сражаться». «Скоро нам предстоит боевое испытание, прошу всех об этом знать и крепить дух молитвою и размышлением, чего требуют от нас долг, присяга и честь имени русского». «Отношение наше к побеждённому народу должно быть не только законно-правильным, но и великодушным, ибо храброе русское войско искони не умело бить лежачего». «Я убеждён, что вверенные мне храбрые войска не помрачат своей бессмертной славы».
Именно в Туркестане он получил генеральское звание, там его прозвали Белым генералом. В бою его видели на неизменном белом коне, в не менее белом мундире. Считалось, что он заговорён от пуль до тех пор, пока одет в белое. Солдатам это суеверие помогало доверять своему командиру, а он, как и Суворов, в педагогических целях распускал о себе головокружительные слухи. На мундире уже красовались Георгий 2-й степени и орден Св. Владимира.
Некоторое время он погубернаторствовал в Фергане, но административное поприще принесло первые тяжёлые разочарования. В Петербург посыпались доносы на молодого генерала, и от власти его отстранили. Оно и ясно: боевой кавалерист, пропитанный романтическими идеалами, ненавидел мздоимство, а на Востоке взяточничество процветало, в том числе и в среде русских администраторов. Непобедимый на поле брани, в политике он всякий раз оказывался уязвимым.
Начиналось дело на Балканах – последняя большая война с османами за свободу православных народов. Возможно, самая благородная война из всех, которые вела Россия. Скобелев, как никто другой, был душой предан делу освобождения братских народов. Для него славянская свобода – это заря будущей славы России, независимой, сильной, способной бросить вызов и Британской империи, и германской мощи.
