Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
Муталибов, который смотрел в рот центру, и через две недели после январской расправы над собственным народом, выступая на февральском пленуме ЦК КПСС 8 февраля 1990 года, благодарил Михаила Сергеевича за прозвучавшее в его докладе «утверждение о соблюдении целостности Азербайджана», в августовском интервью проблему НКАО назвал «интригой», «комплексным планом, составленным в Ереване, Степанакерте, Москве и за рубежом». И риторически вопрошал неизвестно кого:
«Разве это порядочно по отношению к народу, который щедро делится со всеми республиками своим богатством, всегда верой и правдой служил своему Отечеству общему делу. Да, он не имеет мощной диаспоры, он не располагает мощнейшим лобби внутри страны и в ее столице. Но разве это означает, что его надо иезуитски доводить до состояния всеобщего психоза, отчаяния, желания погибнуть, но даже в одиночку защитить свою честъ и достоинство… Существует вопиющая несправедливость к нашему народу. И куда всё это время смотрят руководители страны? Чего ждут?».
А чего, спрашивается, ждал президент суверенного Азербайджана?
Самой вопиющей несправедливостью по отношению к своему народу было сохранение Муталибовым режима чрезвычайного положения в Баку и обвинение им в январских жертвах лидеров Народного фронта, организаторов митинговой стихии. Личное холуйство перед Москвой оборачивалось предательским комплексом марионеточности и великой народной депрессией перед продажностью собственных партократов.
В то время, как Азербайджан, с согласия Муталибова, защиту своих интересов и безопасности доверил союзной армии, Елена Боннэр со страниц армянского «Коммуниста» еще в июне 1990 года назвала присутствие армии в Армении «объективно провокационным», а те, кто их сюда послал, идут, мол, по пути афганской авантюры. Боннэр оправдывала «армянских парней — фидаинов», совершавших многочисленные налеты не только на воинские посты, но даже на здание, где располагалось руководство Ереванского гарнизона; они, мол, не развлекаются тем, что стреляют в русских, молдавских или украинских ребят, а доведены до отчаяния напряженным пребыванием армии в городе, где отродясь не было национальных конфликтов.
Корреспондент «Красной звезды» В. Каушанский, объясняя правозащитнице Боннэр, для чего армия, по ее терминологии, «торчит в Ереване» и получает порой свинец и камни, призвал ее к объективности:
«Елена Георгиевна, я бы очень хотел показать вам видеофильм, заснятый работниками МВД на месте сожженного боевиками дотла азербайджанского села Баганиз-Айрум. С трупами взрослых и детей, почерневшими от огня стенами. Это страшное зрелище, как и картины учиненных в январе в Баку армянских погромов. Не хочется пускаться в назидание, но миротворчество логичнее проявлять не на ниве бездумного оплевывания армии, которая ничего не ищет для себя в Закавказье, а на ниве примирения и диалога, милосердия, добродетели и гуманизма».
Нападения армянских террористов на военнослужащих, милицию, военизированную охрану и даже на ячейки ДОСААФ приобретали тотальный характер: так вооружаласъ национальная армия. Только 27 мая 1990 года, накануне Дня государственной независимости Армении, в Ереване было зарегистрировано 16 нападений с целью захвата оружия и боеприпасов, в том числе дерзкое нападение вооруженной группы на караул внутренних войск на железнодорожном вокзале и обстрел отрядом фидаинов численностью в 50 человек пулеметами военного городка полка внутренних войск. Не обошлось без возмездия, которое очень задело Елену Боннэр, борца за права человека: «Те, в кого стреляли, потеряли убитыми одного человека, те, кто стреляли — десятки. Странно». (Сами факты террора с целью добычи оружия Боннэр не подвергала ни малейшему осуждению — Ю. П.).
Я привел читателю самую малую толику фактов и событий знойного лета 1990 года, чтобы любой непредвзятый человек задумался, почему же не только демократы-западники, но и восточники не берутся осуждать агрессора. Соглашаясь междометиями с очевидными доводами, инстинктивно стараются уйти от разговора: мол, тонкое это дело, оно только между армянами и азербайджанцами. Откуда такое равнодушие? Почему в иерархии народов армяне, по Фурману, занимают место во много раз более высокое, чем азербайджанцы? Занимают, и не в зуб ногой?
Не так, оказывается, всё фатально предопределено.
После «черного января» 1990 года Михаил Горбачев решил отмыться от кровавых злодеяний в Баку, и его можно понять. Но как? Проявив сострадание к невинным жертвам? Нет, конечно. Выступая по Центральному телевидению, Генсек и Председатель Верховного Совета СССР подло заговорил о «воинствующих национал-карьеристах» в Баку, накалявших обстановку, формировавших отряды боевиков, хотя ни одного боевика в двухмиллионном городе задержано не было, и стало ясно, что провокационную стрельбу с чердаков вели спецслужбы. Я уж не говорю о том, что ни одного национал-карьериста, приближающегося по масштабу к парону Варданяну, прославленному десятками газет мира основателю «генофонда армяноидной расы», Азербайджану и в страшном сне не привиделось. Поэтому палач азербайджанского народа, какими останется Горбачев в истории, прибег к железной формуле: советские люди потребовали от руководства страны уложить под танки мирных жителей Баку.
Вслед за выступлением Генсека по ЦТ началась массовая атака газет и телевидения на Азербайджан. Начато наступление было, как и принято, в те времена, «Правдой», которая 4 февраля 1990 года опубликовала статью доктора медицинских наук В. Эфендиева «Алиевщина, или Плач по «сладкому времени»». Кстати, автор статьи позже объяснял, что и название, и предисловие, и вставки в середине материала и его заключительной части, исказившие направленность публикации, были сделаны редакцией без его ведома. «В первоначальном варианте я анализировал лишь связь плачевного состояния здравоохранения и подготовки медицинских кадров, — признавался В. Эфендиев, — с социальным и экономическим положением, сложившимся в Азербайджане, и роль в этом методов и стиля работы партийного руководства страны и республики».
Впрочем, о Гейдаре Алиеве, любимце Андропова, можно было сказать и больше, и резче, но оправдывать трагические события в Баку алиевщиной, да еще на пятнадцатый день после пролитой крови. — это неприкрытое политическое кощунство.
Об этом написал в «Правду» читатель из Нахичевани С. Садигов: «Прорванный гнойник в январе — только результат многолетней мефистофельской деятельности газеты «Правда», которая старается увеличить трещину во взаимоотношениях народов нашей страны. Так называемая статья «Правды» «Алиевщина…» является очередной фальшивкой, направленной на подстрекательство среди самих азербайджанцев и, безусловно, отредактированной грязными руками армянских экстремистов… Вы правильно отметили: Алиев не является пенсионером по здоровью. Он — политический пенсионер. Если бы он остался в Политбюро, не лилась бы кровь невинных людей в Алма-Ате, Тбилиси и Баку… Да, Алиев был и остается славным сыном азербайджанского народа», — заключил свой отзыв нахичеванец С. Садигов.
Не мне судить, славен или бесчестен Гейдар Алиев, но удаление его из Политбюро накануне памятной поездки академика Аганбегяна в Париж, бросившего первую спичку в карабахский пороховой погреб, не прошло без влияния армянского лобби в ЦК КПСС.
Кстати, та статья в «Правде» помогла вскоре занять Гейдару Алиеву верховное кресло в почти изолированном от мира Нахчывани: тамошние руководители трусливо разбежались и спрятались, а обманутая и отчаявшаяся толпа пала в объятия долгожданного земляка.
Сегодня, спустя два года после описываемых событий, когда в Азербайджане продолжается ожесточенная борьба клана партноменклатуры с новыми лидерами, выдвинутыми НФА, Гейдар Алиев рассчитывает, и не без оснований, на президентский пост. Возвратился же в Грузию его соратник по Политбюро Эдуард Шеварднадзе, да еще в московско-вашингтонско-боннской повозке, напомнив реставрацию Бурбонов во Франции. И я соглашаюсь с Расимом Агаевым, руководителем пресс-службы Президента Азербайджана, заявившем в недавнем интервью об Алиеве: «Это сильная фигура. Он способен включиться в борьбу за президентский пост. Нерешенность карабахской проблемы создает иллюзию, что развязать этот узел может только сильная рука. Алиев в этом плане имеет преимущества. Он проявил себя у нас ничуть не слабее, чем Ельцин в Свердловске или Шеварднадзе в Грузии».
Не позавидуешь ни одному из наших народов — ни русскому, ни грузинскому, ни азербайджанскому, — вот в чем беда. Но особенность Азербайджана тех лет сводилась к тому, что республика потеряла около двух третей своего валового внутреннего продукта, одна пятая часть территории оказалась оккупированной, в результате чего каждый седьмой азербайджанец стал беженцем. Становилось ясно: трагическую арифметику войны может остановить лишь Гейдар Алиев — единственный человек, не потерявший самообладания, выступивший в защиту своего народа, за самостоятельный, суверенный Азербайджан.
