Александр Бушков - Иван Грозный: Кровавый поэт
Примечательный пример. В 1577 г. отрубили голову князю Ивану Куракину. Очередная безвинная жертва? Не спешите. Куракин в свое время участвовал в том самом заговоре Владимира Старицкого, направленном на то, чтобы схватить царя и выдать его полякам. Тогда Куракин отделался легким испугом - жалостливые отцы духовные отстояли. Куракина даже назначили воеводой города Вендена - но когда этот город явились осаждать поляки, Куракин, вместо того чтобы командовать гарнизоном, как ему по должности и полагалось, ударился в запой. Поляки город взяли. После чего Куракина и укоротили на голову…
Да, вот, кстати. Крымский хан Девлет-Гирей, тот, что спалил Москву, пришел на Русь не обычной большой дорогой, а тайными тропами провел свое войско в обход пограничных застав - потому что путь ему указали русские знатные изменники во главе с Кудеяром Тишенковым. А командующие более чем стотысячным земским войском, как я уже говорил, очень уж странно бездействовали. Многие из казненных по этому делу тоже попадут потом в «безвинные»…
Вот несколько дел, когда опричникам приходилось вмешиваться - причем заканчивалось без кровопролития…
1577 г. Воеводы Ноздреватый и Салтыков осаждают ливонский город Смилтин, но операцию проводят спустя рукава: о содержании переговоров воеводы царю не сообщают, да вдобавок намеревались вульгарно ограбить жителей до нитки, если те сдадутся. Дошло до царя. Грозный отправил разбираться опричника Проню Балакирева, сына боярского. Тут случился еще один конфуз: заслышав ночью топот копыт Прониного отряда, бравые воеводские вояки решили, что их атакует неприятель, и разбежались из лагеря кто куда.
Балакирев быстро выяснил, что к чему - и доложил царю. Тот послал опричника чином повыше, Деменшу Черемисинова. Черемисинов быстренько навел порядок: приструнил воевод, провел переговоры о почетной капитуляции, ливонцы ушли из города со всем имуществом. Ноздреватого по царскому приказу выдрали плетьми на конюшне, а Салтыков и вовсе отделался пустяком - царь всего лишь не наградил его шубой со своего плеча, как собирался раньше…
Тот же год. Воеводы, посланные брать город Кесь, встали в чистом поле и принялись упоенно местничать, забрасывая царя челобитными. Царь дважды писал князю Тюфякину, что тот «дурует». Князь не унимался. В конце концов приехал опричник Даниил Салтыков с царским указом в кармане, отстранил воевод и сам повел войска к цели…
На сей раз «тиран» даже никого плетьми не выпорол, хотя следовало бы…
Кстати, в 1572 г. с крымцами Девлет-Гирея, вздумавшими повторить набег, разделалось как раз опричное войско под командованием молодого воеводы князя Хворостинина. Опричники даже захватили в плен командующего крымцами Дивея-Мурзу.
В общем, опричнина - весьма сложный и неоднозначный процесс, ничуть не укладывающийся в страшную сказочку о разбойничьей банде с отрубленными собачьими головами и метлами у седел, только тем якобы и озабоченной, как бы ограбить побольше безвинных бояр, изнасильничать побольше боярышень, а потом «сшить» дела и погнать невиновных на плаху.
Кровавыми и жестокими мерами (а других тогдашняя практика просто не знала) Грозный, если доискаться до сути, наводил порядок в государстве. Если обратиться к реалиям того невероятно сложного времени и судить не по нашим сегодняшним представлениям, а глядя в корень явлений, то выяснится: когда царь хотел, чтобы все, от знатнейшего боярина до последнего пахотного мужика, были «царскими рабами», он думал не о воскрешении античного рабовладения, а попросту добивался, чтобы все до одного жители страны подчинялись государству, то есть не нарушали законов, не предавали, не своевольничали. В те времена людям сплошь и рядом приходилось вдалбливать в голову эти простые истины посредством плетей. Слишком мало времени прошло с тех пор, как вместо единого государства преспокойно существовал буйный конгломерат независимых княжеств - и москвичи продавали в рабство суздальцев, рязанцы грабили и жгли ярославцев, знать плевала даже на те скудные писаные законы, что имелись, а устраивать заговоры против своих князей и перебегать на службу к заграничным королям считалось прямо-таки правилом хорошего тона…
Да, головы летели. И порой головы эти, никакого сомнения, принадлежали безвинным. Да, хватало злоупотреблений. Но покажите мне страну, которую превращали в единое государство иначе… Занятно будет послушать.
Я не собираюсь ни оправдывать, ни «реабилитировать» Ивана Грозного. Я не говорю, что он был хорош. Но я просто обязан снова и снова повторять, что он был прав. Потому что не лил кровь по безумной прихоти, а крепил единое государство, за которое чувствовал себя ответственным. Точно так же, раньше или позже, поступали по всей Европе короли и их первые министры - но европейские историки все же меньше тешатся жуткими сказками и больше стараются понимать некую неизбежность, стоящую за теми или иными казнями и репрессиями… (Хотя и за кордоном хватает своих «черных легенд»…)
И наконец, решительно непонятно, отчего презумпция невиновности, столь почитаемая в нормальном суде, совершенно перестает работать, когда речь заходит о том же Иване Васильевиче Грозном.
На него сплошь и рядом вешают всех собак бездоказательно. К примеру, матерый заговорщик, князь Владимир Старицкий, если смотреть как раз с юридической точки зрения, «жертвой» Грозного считаться никак не может. Историки просто-напросто домыслили, что Грозный его казнил. Точных сведений нет. С определенного момента Старицкий исчезает из русской писаной истории, вот и все. А версии могут быть самыми различными: либо князь и в самом деле казнен (между прочим, вполне заслуженно, учитывая его привычку встревать в любой заговор, имевший целью свержение Грозного), либо, как о том глухо упоминают иные источники, принял яд, оказавшись в совершенно безвыходном положении после провала очередной «измены». Поскольку точных данных нет, нельзя отдавать предпочтение какой-то
одной версии, а следует непременно упомянуть, что существуют и другие. К сожалению, сплошь и рядом на «безумие тирана» привычно сваливают все, что только возможно.
Как это было, например, со знаменитым походом опричников на Новгород под предводительством самого Грозного. Вновь частенько звучат приевшиеся штампы: мол, «тиран» настолько ненавидел «вольный» город, что в конце концов не выдержал и пошел на него войной. Якобы кровавому сатрапу невыносимо было видеть, как совсем неподалеку от его рабовладельческой империи существует «оплот свободы», где все население демократически выбирает себе руководство…
Уже говорилось о том, что сказка про «всенародное вече», где каждый, самый замурзанный новгородец якобы имел голос, сказка и есть. Не было никакого «оплота свободы». Было довольно-таки тираническое независимое государственное образование, где реальная власть принадлежала самым знатным и богатым - а простонародье собирали исключительно для декорации, чтобы «смешанным гулом» одобряло решения элиты…
Если опять-таки зреть в корень, то Новгород, объективно говоря, не просто был костью в горле у Московского государства (кто бы таковым государством ни руководил), а еще и в некоторых случаях творил такое, что, безусловно, шло в ущерб всей остальной Руси.
Как это было, например, с хвалеными ушкуйниками, начавшим разбойничать на Волге еще в XIV в. Совершеннейший аналог викингов Скандинавии или флибустьеров Карибского моря. Многочисленные, прекрасно вооруженные дружины отправлялись по Волге-матушке исключительно затем, чтобы пограбить и повеселиться. Новгородские бояре их втихомолку снабжали оружием и деньгами, за что получали процент с добычи - а потом, когда из-за лихих походов возникали международные осложнения, разводили руками и уверяли, что не в состоянии повлиять на ситуацию: мол, молодежь балует, и нет с ней никакого сладу, хоть ты тресни…
Дело в том, что новгородцы в первую очередь грабили богатые города Золотой Орды - а татарские ханы, не в силах посчитаться с далеким Новгородом, возлагали вину на русских вообще. И ответные удары обрушивались на области, к Новгороду не имевшие никакого отношения. Русские князья и градоначальники, мимо владений которых взад-вперед плавали ушкуйники, ничего не могли поделать с этой вольницей, многочисленной, хорошо вооруженной и готовой к любому зверству.
«Борьбой против татарского ига» тут и не пахло: новгородцы, если не удавалось поживиться в Орде, с тем же пылом жгли и грабили русские города и убивали русских воевод, пытавшихся окоротить речных пиратов…
Вечно так выходило, что Новгород жил как-то наособицу от Русской земли: вел свои собственные частные войны то с ливонскими рыцарями, то с северными народностями, на свою беду богатыми на меха и серебро. (Между прочим, ушкуйники вовсю торговали в тех самых «бусурманских землях» захваченными в набегах русскими пленниками.) В XV в. князей к себе новгородцы приглашали главным образом из Великого княжества Литовского, что не прибавляло к ним симпатии в Москве.
