Сергей Беляк - Адвокат дьяволов
И вот в 2008 году, заручившись поддержкой этого человека, его молодой «однополчанин» Беленький начал операцию по скупке и перепродаже земельных паев искусственно обанкроченных совхозов Воскресенского района. А когда этому стал мешать глава поселка Белоозерский Андрей Жданов, не только воспевавший родную землю в своих лирических стихах, но к тому же еще и выступавший с резкой критикой мэра Слепцова, последний помог «снайперу-десантнику» убрать назойливого оппонента, упрятав его за тюремную решетку — подальше от белоозерских полей.
Кто как может здесь время проводит,Я учусь (в чем отстал на свободе).Не курю, не «торчу», не «шныряю» —Свой словарный запас расширяю.Перед сном, покрестясь на иконку,Не в кровать я ложусь, а на «шконку»,А с утра нет мне долюшки краше,Чем всех раньше успеть на «парашу».Иль «дальняк», это суть не меняет,Все равно оно тем же воняет.Не такая уж головоломка:Суп — «баланда», а миска — «шелемка»,Обыск — «шмон», ну а карцер здесь кличутРомантическим именем — «кича».С допотопных времен так ведется:Главный опер здесь «кумом» зовется,И, знать, чувствуя дома утрату,Называют все камеру «хатой».Ну а дверь, догадаетесь сами,Называется здесь «тормозами».В каждой «хате» есть вождь настоящий,Называется просто — «смотрящий».Но дерзить со «смотрящим» не стоит,Он любого «нагнет» и «построит».Все ошибки в словах иль деламиНазываются здесь «косяками».За «косяк» вам по первости скажут,А потом и примерно накажут.А из «хаты» своей «ломанешься»,Навсегда «ломовым» прозовешься.И поскачет «объява» по «хатам»,Нет преграды тюремным почтамтам.Между окон с великой сноровкойПотайные продеты веревки.По веревкам мешочки гоняют,Их красиво прозвали «конями».В этой почте премудростей много,А зовется все просто — «дорога».От ментовской спасаясь погони,По «дороге» проносятся «кони».«А-у-е!» — значит «хата» на связи,Крик: «Пойдем!» — «конь» в окошко вылазит,И помчался к окошку другому,Как доскачет, сигналят: «Груз дома!»Вот про эти про все заморочкиЯ хотел вам черкнуть эти строчки.Может, вышло чуть-чуть «некузяво»,Но зато не письмо, а «малява».
Скупка земельных паев проходила организованно и осуществлялась на подставных лиц из числа самих же пайщиков. Затем производилось изменение разрешенного вида использования этих земель, после чего участки перепродавались приблизительно в пятьсот раз дороже. Это — общая схема.
В итоге по этой схеме на территории Белоозерского были мгновенно скуплены все свободные земли. А в качестве подставного лица использовалась местная пенсионерка — бабушка божий одуванчик, проработавшая всю жизнь в совхозе простой рабочей. Обычно у нее не хватало пенсии на нормальное житье-бытье, а тут вдруг якобы какой-то таинственный «тимуровец» (с распространенной кавказской фамилией) одолжил ей сотню тысяч долларов. И старушка в одночасье стала миллионершей, прячась от любопытных земляков и журналистов за спинами вооруженной автоматами охраны.
А потом в Белоозерском, под раскаты осеннего грома, вдруг объявился сильно облысевший молодой человек в хорошем костюме и с деликатными манерами, который сообщил возмущенному откровенным жульничеством с землей Андрею Жданову, что является одним из руководителей московской фирмы с ничего не говорящим названием, «представляющей интересы собственницы 3000 гектаров близлежащей земли».
— Моя фамилия Грабовский, — ласково улыбаясь, сказал молодой человек и скромно присел на краешек стула в кабинете Жданова. — Я слышал, что у вас есть какие-то претензии к нашему плану застройки и продажи этих земель. И мы готовы учесть все ваши замечания…
А замечания Жданова сводились к следующему.
Перевод тысяч гектаров земли под жилую застройку означал увеличение населения поселка более чем в два раза. Все это требовало существенного изменения инфраструктуры, строительства детских садов и школ, создания новых рабочих мест. Но эти вопросы «представителями собственницы» даже не поднимались и, что было особенно странным, совершенно не волновали руководителя района Слепцова, который уже чуть было не издал распоряжение о переводе земель под жилую застройку, да неожиданно вмешался Жданов и все нарушил. Он настаивал на разработке генерального плана поселка. И только после этого, по его мнению, можно было разрешать там новое жилищное строительство. А генплан — это и деньги (которых у администрации поселка не было), и время.
— Но у нас нет времени, — пожаловался Грабовский. — А с генпланом мы готовы вам помочь. И готовы помогать поселку в его благоустройстве…
Встретив понимание со стороны визитера, Жданов связался с проектным институтом. А через несколько дней Грабовский самолично привез ему 300 тысяч рублей на благоустройство поселка. И Жданов (о боги!) не взял эти деньги себе. Он тут же дал поручение одному из своих замов официально принять их в качестве благотворительной помощи и направить на ремонт какой-то пешеходной дорожки и асфальтирование детской хоккейной площадки. Что и было сделано.
В те же годы в Москве мэр Лужков действовал точно так же, но еще более жестко и прямолинейно: он просто заставлял всех крупных бизнесменов и их фирмы помогать городу. И те, по первому звонку, покорно свозили или перечисляли деньги на установку какого-нибудь очередного памятника либо на что-то другое, на что в городском бюджете не было предусмотрено средств. И никаких уголовных дел! А Жданову, помимо всего прочего, припомнили потом и те 300 тысяч.
— Я чувствовал, что меня хотят подставить, — позднее признался он мне, — но самоуверенно посчитал, что смогу их перехитрить. Но можно ли перехитрить дьявола?…
Между тем московские проектировщики изготовили эскизы застройки первой части новых земель, и сотрудничество в этой работе Грабовского, а также его помощь в благоустройстве поселка в конце концов убедили Жданова в добросовестности намерений «благотворителя». Поэт Жданов забыл о предупреждении Лаокоона из поэмы Вергилия: «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» — и снял свои возражения относительно застройки первой части бывших совхозных земель. В тот же день глава района Слепцов издал соответствующее постановление, и «данаец» Грабовский получил желаемый результат.
Сразу после этого он утратил всякий интерес к генплану и стал уклоняться от дальнейших встреч со Ждановым.
Однако в этот же период произошло еще одно значимое событие в жизни моего героя — он принял участие в выборах главы района, выступив с резкой критикой коррупционной деятельности Слепцова. И за день до этих выборов началась прослушка телефона Жданова! Но самое примечательное то, что она началась за полтора месяца до подачи в милицию заявления от «потерпевшего» Грабовского!..
А вот чтобы с таким заявлением в милицию обратиться, Грабовский неожиданно активизировался, предложив Жданову провести переговоры «для окончательного решения вопроса по генплану».
И такие переговоры состоялись. Они прошли в служебном кабинете Жданова под припрятанный диктофон Грабовского и попытки последнего спровоцировать белоозерского мэра на какое-нибудь неосторожное высказывание.
Сам Грабовский и приехавшая с ним «юрист фирмы» И. Цилюрик, оказавшаяся на деле адвокатом, стали предлагать Жданову взять деньги наличными, а уже потом рассчитаться ими с проектировщиками.
Мне, признаюсь, не хотелось называть фамилию этой молодой дамы, начинавшей когда-то свою карьеру в милиции, но в итоге вместо выполнения благородной функции защитника скатившейся, по существу, к роли провокатора. Но, во-первых, страна должна знать своих «героев», а во-вторых, может быть, эти записки хоть как-то повлияют на других моих коллег и удержат их от подобного.
Жданов же на переговорах твердо стоял на своем: вы — инвесторы, поэтому платите сами.
— Нам это некомфортно, лучше кэш, — жалобно ныла Цилюрик.
— Тогда перечислите на счет нашего благотворительного фонда, — предлагал Жданов.
— Мы не благотворительная организация, нам это тоже некомфортно, — скулил Грабовский…
Как стало позже известно от самих же Грабовского и Цилюрик, все их обещания по разработке генплана и долгосрочному сотрудничеству с администрацией Белоозерского были ложными, а переговоры они вели лишь для подготовки будущего уголовного дела в отношении Жданова.
Но переговоры со Ждановым никакого серьезного результата им не дали.
После этого Грабовский и Цилюрик, избегая прямых встреч с несговорчивым Ждановым, активизировали частные переговоры с неким местным жителем по фамилии Черников (вот она — мистика фамилий!) — мелким, но гиперактивным предпринимателем из офицеров-пограничников.
