Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина) - Александр Александрович Годлевский
От многих умников я слышал и такое: да, произвол власти расширяется и ужесточается, но демократизация-то все равно идет! Очень интересно. Как будто два эти взаимоисключающихся процесса одновременно протекают в параллельных несоприкасающихся мирах. Но такого быть не может, поскольку общество – единый живой организм. Демократизация – это расширение прав и свобод личности при наличии правовых гарантий. Если в ходе какого-либо процесса произвол возрастает, то это не демократизация, а нечто прямо противоположное.
Еще один распространенный миф: демократические атрибуты у нас не работают, потому что мы свободы не завоевали, а нам их подарила власть. Эго равнозначно утверждению: мой мотоцикл не заводится, поскольку мне его подарили, а у соседа заводится, так как он его у кого-то отнял. Здесь все также поставлено с ног на голову. Во-первых, способное общество в таких подачках не нуждается – оно само берет свои свободы независимо от желания властей. Во-вторых, потому власть свободы и подарила, что безвольное общество все равно воспользоваться ими не сможет.
Сплошь и рядом встречаются утверждения: вся беда в том, что настоящего покаяния в обществе не произошло. Но может ли оно произойти? Истинное покаяние возможно лишь после окончания процесса грехотворения. Грех нашего общества заключается в его пассивности, неспособности защищать как права самого себя в целом, так и права отдельных своих членов от беззаконий власти. И пока общество таким остается, никакого покаяния, кроме фарисейского, быть не может.
3. Средства массовой информации
Самым главным достижением демократизации России считают свободу слова и отмену цензуры печати. Теоретически, может, оно и так. Но только теоретически. На практике дела обстоит иначе. Сейчас существование ни одного средства массовой информации без субсидий у нас невозможно по чисто экономическим причинам. Доход от продажи газет в среднем покрывает лишь 10-12% затрат на издание. Поэтому пресса зависит не столько от госдотаций (они небольшие и далеко не всем выделяются), сколько от группировок крупного спекулятивного финансового капитала. А так как он далеко не всегда достаточно легален, то большинство таких группировок очень боятся вызвать малейшее неудовольствие властей. В сущности, какая разница: контролирует ли власть прессу непосредственно или через контролируемый ею капитал, который, в свою очередь, контролирует прессу намного жестче. Заимей власть такое желание, российская пресса очень скоро в большинстве своем станет как две капли воды похожей на северокорейскую.
В результате чего наша демократическая пресса в общем еще более совковская, чем коммунистическая застойных времен – в той хоть между строк можно было прочесть многое. Если уж безоглядно служившая советской власти с горбачевских времен Елена Боннэр ноет, что теперь ее почти не печатают, то что говорить о тех, кто эту впасть никогда не признавал и не признает. Некоторые уже сейчас возрождают Самиздат, и то в основном для очистки совести – многие ли в наше время обратят на него внимание?
На помощь Запада тоже надежды мало. Недавно один американский фонд, финансирующий в России правозащитные проекты, отказал нескольким правозащитникам в гранте на издание действительно независимой газеты. Одновременно он финансировал издание английского словаря русского мата. Наверное, фонд решил осуществить давнюю мечту Владимира Буковского об открытии школы нашего мата для западных дипломатов.
Во всем мире пресса является зеркалом общественного мнения. У нас – ничего подобного. Российские средства массовой информации в большинстве своем совершенно не дают адекватного отражения настроений в обществе. Они выражают даже не позицию очень узкого круга, а то, что этой группировке хочется выдать за взгляды большинства населения. Я вообще сильно сомневаюсь, что у нашего безвольного общества есть то, что во всем мире понимают под общественным мнением.
Ярким подтверждением совковости прессы являются наши эмигрировавшие диссиденты, которые всегда великолепно умели читать между строк, а сейчас ничего не понимают в нашей действительности. Проживая в России, можно составить в общем верное представление об Англии лишь на основе систематического чтения британских газет. Но если в Англии скурпулезно изучать российскую прессу, то никакого в принципе верного понятия об истинном положении дел в России не получишь. Если хочешь познать наши реалии, то водку следует пить не с профессорами в Кембридже, а с грузчиками в Ногинске.
Специалисты говорят, что 90% всей добываемой информации разведслужбы черпают из открытых источников. Бедные западные правительства. Какая же чушь, должно быть, написана в представляемых им разведсводках, в которых 90% анализа составлено на основе нашей прессы.
Некоторые диссиденты-эмигранты мечут громы и молнии: в России-де никто никого не слушает, каждый считает себя умнее других. Но кто, например, будет всерьез воспринимать их заумные размышления, если у нас любому ясно, что они не понимают самых элементарных вещей. Долгие годы эмиграции явно не прошли для них бесследно. Много умников в своих умозаключениях оперируют понятиями, которые применительно к России являются символами, либо вообще лишенными реального содержания, либо их содержание прямо противоположно общепринятому.
Вообще говоря, дискуссии полярных сил в нашем обществе действительно напоминают диалог глухих. И тому есть объяснение. Если два лжеца начнут спорить по существу, то в споре обязательно родится истина. А она заключается в том, что политические концепции всех партий и движений являются чисто умозрительными схемами, не имеющими отношения к реальности. Центризбирком не зря перед декабрьскими выборами 1993 г. запретил прямые теледебаты между кандидатами. Произойди такие дебаты, всему миру стала бы очевидна мифичность и утопичность платформ всех политических течений – от суперрадикальных демократов до воинствующих коммунофашистов.
4. Страх
Люди, хорошо понимающие советскую власть, сразу спросят: а как же страх, без которого советский режим немыслим, чем он сейчас вырабатывается и поддерживается? Законный вопрос. Страх был и остается основой советской государственности, главной цепью внутренней и внешней политики.
К сожалению, это не всегда понимают, и последовательные действия властей, истинной целью которых является страх, квалифицируют как ошибочные или вообще абсурдные. Например, описанный в книге Буковского
