Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - Млечин Леонид Михайлович

Ольга Корбут станет четырехкратной олимпийской чемпионкой. В конце 80-х она уедет в Америку, где расскажет, что советские тренеры использовали гимнасток как секс-рабынь и Мюнхен был для нее сплошным кошмаром…

МЮНХЕН, МАЙ 1972 ГОДА

Советские руководители превратили Олимпиаду в пропагандистскую площадку, где следовало доказать все преимущества социализма. За два года до Олимпиады, 18 ноября 1970 года, было принято постановление Секретариата ЦК КПСС об информационно-пропагандистской работе в связи с Играми в Мюнхене.

Наибольшую активность проявляло агентство печати «Новости». За несколько месяцев до Олимпиады председатель АПН Иван Иванович Удальцов обратился в ЦК:

«Для координации соответствующей работы в АПН создана пропагандистская группа по вопросам Олимпийских игр и разработан конкретный план мероприятий.

Агентство печати «Новости» исходит из того, что Олимпийские игры будут сопровождаться обострением идеологической борьбы в ФРГ, ростом реваншистских и националистических настроений, подстрекательской деятельностью антикоммунистических радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», активностью левацких организаций прокитайского толка…

Благодаря проведению Игр в Европе, в частности в ФРГ, создаются возможности для широкого освещения завоеваний социализма и советского образа жизни через показ достижений нашего спорта и всей системы физической культуры в нашей стране. Наряду с активной пропагандой решений XXIV съезда КПСС и 50-летия Советского государства первостепенное значение приобретает разъяснение Программы мира и идей европейской безопасности и сотрудничества».

Удальцов просил включить троих работников АПН в состав политгруппы советской делегации на Олимпиаде. В отделе пропаганды согласились на одного — главного редактора главной редакции Западной Европы АПН Владимира Борисовича Ломейко.

Советских спортивных чиновников интересовали чисто практические вопросы. Товарищи из братской ГДР, уже побывавшие в Мюнхене, рассказывали, что западные немцы предупредительны и тактичны, решают все вопросы. Но уже известно, что будут введены ограничения на ввоз некоторых товаров, прежде всего мяса и колбас. Это был неприятный сюрприз для советских чиновников, которые, отправляясь в загранкомандировку, запасались копченой колбасой и консервами, чтобы не тратить драгоценную валюту на еду.

В двадцатых числах мая в Мюнхене находилась делегация во главе с председателем Спорткомитета СССР Сергеем Павловичем Павловым; с ним поехали два чиновника из его ведомства и высокопоставленный сотрудник КГБ. Вернувшись, Павлов отчитался перед ЦК КПСС.

Прежде всего советскую делегацию интересовало, как будет обеспечена безопасность спортсменов. Террористов не опасались. Беспокоило «повышение активности неонацистских, реваншистских и эмигрантских организаций в Мюнхене», прежде всего эмигрантского Народно-трудового союза (НТС).

КГБ докладывал в ЦК КПСС:

«Во время проведения Олимпийских игр в Мюнхене НТС планирует проведение ряда враждебных акций по отношению к советским спортсменам и туристам.

Так, например, НТС примет активное участие в создании так называемого «пресс-бюро», целью которого является распространение антисоветской литературы среди спортсменов сгран социалистического лагеря…»

Несмотря на тревожные предупреждения Комитета госбезопасности, советских гостей в Мюнхене встречали более чем благожелательно.

В 1970 году в Федеративной Республике Германии пришло к власти правительство, сформированное социал-демократами и свободными демократами. Правые, христианские демократы, потеряли власть впервые за все послевоенное время.

Новое правительство возглавил социал-демократ Вилли Брандт. В отличие от своих предшественников на посту канцлера Брандт был известным антифашистом и сторонником налаживания отношений с социалистическими странами.

12 августа 1970 года в Москве канцлер Федеративной Республики Германии Вилли Брандт и глава Советского правительства Алексей Николаевич Косыгин подписали договор, в котором признали нерушимость послевоенных границ и договорились решать спорные вопросы только мирным путем.

Послевоенная Европа жила в страхе перед советскими танками. Московский договор, подписанный Брандтом, успокоил западных европейцев. Но у Брандта возникли трудности, ему не хватало голосов для ратификации московского договора в бундестаге. Договор прошел только благодаря тому, что один депутат от оппозиции все-таки проголосовал «за». Утверждают, что он был подкуплен.

25 мая 1972 года в гостиницу, где остановилась советская делегация, приехал министр внутренних дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер, которому суждено будет сыграть важнейшую роль в трагических событиях во время Олимпиады. Ради встречи с советской делегацией Геншер специально прилетел из Бонна.

— Мы сумели пройти весьма сложный рубикон, — говорил Геншер. — Я не переоцениваю роли ФРГ, но убежден, что ратификация послужит важным средством разрядки напряженности в Европе. Главное, что нам удалось убедить большинство населения в важности и необходимости ратификации. Я даже Штрауса и его людей уговорил не голосовать против договоров и летал между ними, как голубь мира…

Президент организационного комитета XX Олимпийских игр в Мюнхене Вилли Дауме, беседуя с советскими гостями, вторил министру внутренних дел:

— Два народа после сурового прошлого смогут теперь договориться между собой.

Более того, Вилли Дауме заверил Сергея Павлова, что Национальной олимпийский комитет ФРГ поддержит проведение летних Игр 1980 года в Москве. Советский Союз боролся за это право, и каждый голос был важен.

Летние Олимпийские игры в Мюнхене проводились с большим размахом. Западные немцы не пожалели денег, чтобы принять гостей со всего мира. И к ним приехало больше спортсменов, чем на любые предыдущие игры, — семь тысяч сто семьдесят три спортсмена из ста двадцати одной страны.

Город преобразился.

Центр старого Мюнхена реконструировали в авангардистском стиле, построили новые гостиницы и колоссальный спортивный комплекс. На олимпийском стадионе следить за состязаниями могли восемьдесят тысяч зрителей. Появился бассейн на десять тысяч зрительских мест, велотрек — на тринадцать тысяч, Дворец спорта — на пятнадцать тысяч.

Западные немцы ко всему подошли со свойственной им тщательностью и пунктуальностью, оснастив спортивный комплекс новейшими достижениями современной техники — электронные табло, компьютеры, фотофиниши с лазерным лучом. Словом, немцы подумали обо всем. И все предусмотрели. Кроме возможности теракта.

Предполагалось, что спортсмены и гости XX летней Олимпиады будут наслаждаться каждым днем. Так и было первые десять дней, пока не разразилась катастрофа.

Израильские специалисты в области безопасности тоже приезжали в Мюнхен, у них были свои рекомендации, но хозяева твердо сказали гостям, что обо всем позаботятся сами.

В реальности остановить террористов оказалось некому.

Олимпийскую деревню обнесли двухметровым сеточным забором. Но полицейским в форме вход в деревню был категорически запрещен. Чтобы исключить любые ассоциации с нацистским прошлым, две тысячи охранников одели в светло-голубую униформу и отправили очаровывать мир, вооружив только переговорными устройствами. Еще две тысячи полицейских в штатском были выделены для охраны порядка во время соревнований. Стражам порядка наказали мягко относиться к болельщикам и охотникам за автографами, стремившимся проникнуть в Олимпийскую деревню.

Западные немцы ограничились чисто символической охраной Олимпийской деревни, стараясь, чтобы ничто не напоминало об Олимпиаде 1936 года.

Некоторые историки, занимающиеся спецслужбами, считают, что Министерство государственной безопасности ГДР располагало сведениями о готовившейся палестинцами акции.

Олимпийская деревня была открыта задолго до начала Игр, и всякий мог ее внимательно изучить. Каждому посетителю были доступны и зоны, взятые позже под охрану. Кого могла заинтересовать система охраны деревни? Кому нужен был политический провал мюнхенских игр?