Татьяна Жданок - ЛЕВЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ ДЛЯ ЕВРОПЫ Брюссель, Европейский Парламент, 16 мая 2012г.

Есть перечисление определенной повестки дня, которое не входит в понятие политкорректности. Я не хочу ее нарушать специально, я только хочу углубить эту повестку. Я верю, что если мы ее сначала углубим и выработаем язык, то мы успеем принести некую информацию, знания и предложения широким общественным группам в наших странах. Мы воскресим живые, социальные политические процессы. Направим их в определенное русло. И Запад будет продолжать оставаться лидером человечества. Потому что, честно говоря, без этого лидерства жить не хочется. Без этого духовного, интеллектуального и прочего лидерства жить не хочется. Это будет какой-то совсем другой мир. Вот с тем, чтобы это все сказать от лица примерно двадцати тысяч людей, которые сейчас объединены в наше движение, я и приехал сюда и крайне благодарен собравшимся за то, что они меня внимательно выслушали.

Гельмут Шольц (депутат Европарламента, группа Объединенные левые, Германия): Спасибо, что пригласили меня принять участие в этой дискуссии, в обмене мнениями! Конечно, я не философ, но у меня есть конкретная политическая задача, которую я реализую, работая в Европейском парламенте нынешнего созыва. Я представляю конкретную группу немецких избирателей, которые проголосовали за партию Die Linke. Именно от этой партии я был избран в Европарламент и стараюсь здесь участвовать в обсуждениях, в поиске ответов на те вопросы, которые сегодня поднимались.

Я полагаю, что, когда речь идет об анализе ситуации, то мы можем полностью согласиться с тем, что это – системный, структурный кризис, что мы должны базироваться на комплексе ответов на политические, экономические, социальные, экологические вызовы, чтобы найти путь выхода из кризисной ситуации. Полностью согласен с тем, что выход может быть найден только благодаря демократическим порывам самих граждан. Я с некоторым подозрением отношусь к идее, в соответствии с которой очень умные люди собираются вместе в маленькой комнате, думают на протяжении трех дней, и в итоге мы получаем ответ. Мы уже имели такой опыт в прошлом…

Будучи на левом политическом фланге, я хотел бы также отметить, что события 1989 и 1990 годов показали мне, что партия, группа, структура, которая не участвует в постоянных дебатах с гражданами, не сможет дать ответов, которых все ожидают. Так что мы должны постоянно обсуждать наши жизненные ценности, этапы роста, то, какое экономическое и социальное развитие нам необходимо, каковы интересы людей, как мы можем вовлекать жителей в дискуссии о том, что важно для них. Вот что должно сопровождать каждый шаг в поиске альтернативных ответов на вызовы нынешнего кризиса.

Я согласен с тем, что мы переживаем очень глубокий кризис, он затрагивает все жизненные вопросы. Необходимо думать о том, как увеличивать продуктивность, как справляться с глобальными вызовами - особенно с изменениями климата, с проблемами доступа к продовольствию и питьевой воде. Это – более чем важные вопросы.

После того, как мы услышали речи предыдущих ораторов, мне хотелось бы спросить: кто является субъектами в социально-экономическом и в политическом понимании, а кто – объектами? Вы говорили о модернизации и постмодернизации. Как представитель левого политического крыла, я напомню классический подход Маркса, который считал, что освобождение каждого есть первичное условие для освобождения всех. Может ли эта идея быть реализована в нынешние времена? Не следует ли нам найти способ добиться того, чтобы политика государства давала обществу ответ на вопрос, почему были приняты те или иные решения, чтобы люди могли участвовать в общих дебатах, привносить свои идеи?

Я задам еще один короткий вопрос. Что может сделать Европейский парламент, когда у нас очень запутанное понимание того, как глобализация переадресует вызовы отдельным государствам и группам государств, которые согласились играть на одном политическом поле? У нас уже есть различные структуры, в которых мы должны демократическим путем развивать идею поиска направления движения или альтернативы. В Европарламенте, например, есть группы, чья политическая и идеологическая структура связана с конкретными идеями, с конкретными ожиданиями электората. Но, несмотря на различия во взглядах, мы способны сообща поднять проблемы, сосредоточиться на них, рассмотреть под разными углами, хотя бы обсудить их.

Очень часто политические решения Совета и Комиссии оказываются сфокусированы на интересах обычных граждан стран-членов ЕС, а не только на интересах одного правительства или одного государства. Я бы сказал, если сравнивать с прошлым, то опыт Европейского парламента, опыт «европеизации» политики, - это шаг вперед в поиске новых ответов. Конечно, мы не говорим пока о готовом решении, но следует хотя бы отметить, что у нас есть возможность собраться вместе, обсудить и оценить предложения, исходящие от тех или иных представителей гражданского общества.

Татьяна Жданок: Спасибо. Гельмут поставил вопрос, на который готов ответить Джульетто Кьеза. Как у бывшего депутата Европарламента у него есть определенный опыт, и, думаю, несколько иная точка зрения на деятельность парламента.

Я надеюсь, что Сергей Кургинян также имеет представление о том, какова эта структура – 750 политиков из 27 стран, с разными политическими подходами, обширными программами и планами.

Как можно было бы распространить изложенные сегодня идеи среди политиков европейского уровня?

Джульетто Кьеза: Вопрос, несомненно, очень важен.

Я уверен: чтобы ответить на него, мы должны понять, что мы находимся в эпицентре землетрясения, которое сейчас происходит. Я говорил о восторге, связанном с социальным пактом на базе всего того, что было создано в Европе. Это была идея. И эта идея не работает больше. Она сломана. Мы – в начале процесса осознания этого ужасного факта. Это значит, что все традиционные политические силы уничтожены. Я действительно верю, что они на грани разрушения. Возникнет новый, совершенно отличный от нынешнего, политический пейзаж.

Изменятся все ранее существовавшие (в марксистской теории) классы. Они уже изменены. Это – постмодернизм, о котором говорил Сергей Кургинян, это – разрушение традиционных классов. Теперь нам надо понять: где рабочий класс, какого типа средний класс у нас есть? Произошло разрушение привычных связей.

Политика уничтожена телевидением, системой средств массовой коммуникации. Политика больше не в парламенте, она – на ТВ. Создано «общество спектакля», о котором писал Ги Дебор. Имеющаяся у нас демократия – это больше не демократия. Я согласен с выступавшими до меня: нам нужна демократия! Иначе мы не создадим никакой новой демократии! Простите за тавтологию.

Серьезная задача – создать масштабное движение людей, понимающих, что мы на грани реальной опасности для выживания цивилизации. Я разделяю идеи Сергея Кургиняна. Мы идем к войне, и у нас нет способов остановить эту войну. Речь идет не о теоретической дискуссии, а о факте. Если мы посмотрим на цифры, то увидим, что все идет к войне. У нас нет способов остановить ее!

Это значит, что мы должны рассказать новую историю людям. Посмотрите! Мы оказываемся в ситуации, когда наше выживание находится под угрозой. Физическое выживание. Сейчас мы находимся именно в этой точке. Многие ученые говорят о том, что в середине нашего столетия возможность выжить будет ниже, чем когда-либо. В каких мы в данный момент условиях? Везде кризис: в том, что касается климата, энергетики, снабжения пресной водой и продовольствием. У нас нет идей, как пережить этот кризис. Есть некоторые единичные ответы на вопрос, но нет комплекса мер.

Я коротко резюмирую все вышесказанное: с идеями XX века мы не выйдем из сложившейся ситуации. Нужен новый подход, новая стратегия! Здесь господин Кургинян прав. Кто все это сделает? Я согласен с тем, что говорилось ранее, но кто эти «мы»? Вот – предмет для дискуссии.

Сергей Кургинян: Перед тем, как сказать, быть может, не совсем политкорректные слова по этому поводу, я представлюсь. Я не входил в Коммунистическую партию Советского Союза, не был членом КПСС, а наоборот – отчасти преследовался в эпоху Брежнева. Но когда я понял, что рушится не засилье бюрократии, а просто мироустройство, я довольно быстро пришел в партию в то время, когда из нее бежали. И вдруг я там оказался вознесен на предельные высоты. В числе прочего, мы там создали некоторый Институт коммунизма и на протяжении этих 20 лет его сохранили. Не только выстояли, но теперь, как видите, переходим в наступление. Поэтому для нас «коммунизм» - не пустое слово, не некий пройденный этап, не реликт, а что-то, что принадлежит будущему. Но! Для того чтобы это принадлежало будущему, давайте посмотрим, что происходит на территории, предположим, близкой и к России, и к вам.