Михаил Ципоруха - Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой
Второй матрос, Кирилл Старопопов, бывал, «будучи еще в крестьянстве», на Шпицбергене в 1757 и 1758 гг., «от разных промышленников в работниках». Его показания соответствовали сведениям, полученным от Сивцова.
Третий матрос, Василий Лобанов, ходивший на Шпицберген в 1750–1752 гг., «от разных промышленников» нового ничего не сообщил. Все трое утверждали, что надо брать «воду и дрова от города Архангельска».
Из Архангельска были вызваны крестьяне: престарелый Амос Кондратьевич Корнилов, Федор Рогачев, Павел Мясников и Василий Серков. «Олонецкого уезда Выгорецкого жительства государственный крестьянин» А. К. Корнилов пользовался большим уважением среди поморов. Его лично знал Ломоносов и назвал в «Мыслях о происхождении ледяных гор в северных морях» своим приятелем. Он показал, что «имеет… ныне на Грундланде[9], у Шпицбергена и в Новой Земле морские моржовые и прочие звериные промыслы. А перед сим за 23 года ходил он от города Архангельского и из Мезени кормщиком, за шкипера на прежних старинных и новоманерных судах, из которых прежние шиты были еловыми прутьям, по названию то шитье вицою».
На Шпицберген он ходил до десяти раз, три раза там зимовал, когда «и видал плавающие по морю льды. В бытность его на Шпицбергене оных льдов самая толстота, им, Корниловым, вымеривала лотом. И оказывалась по глубине на дно, когда тот лед на мель принесет и остановится, до 50 сажен[10], да сверх воды еще толщины до 10 сажен и более; шириною же та льдина, примером более 30 сажен, а длина — от 50 сажен и более». Ясно, что Корнилов ведет речь об айсбергах, севших на мель. Мимо этих айсбергов плавает лед «толщиною от трех до пяти сажен, а шириною и длиною, казалось, от одной до пяти верст». Между такими ледяными полями «еще мелкой лед ветром носится».
Случается, что «на море ветры переменные сделаются. Тогда оному льду расплав бывает» и полынями «суда ход имеют». Если же «случаются ветры крепкие, тогда лед стесняется вместе и проходу судам не дает; и ежели от такого стеснения судну на рейд отойтить не можно, то бывает судну и людям гибель».
В своих плаваниях к Шпицбергену он посещал «остров, называемый Медведь» (о. Медвежий). Там он встречал много птиц — гагар и чаек — и промышлял моржей, белых медведей и песцов; у острова «рыбы трески весьма много, а паче же на Русском конце», т. е. в северной части острова, где еще в XVII в. находилось поморское становище. Там же былаустановлена его промысловая изба.
Оттуда он часто переплывал на о. «Пятигор» (о. Надежды), «которой положение имеет весьма каменистое, показывает на себе пять гор; гаваней никаких не имеется; и воды около его весьма быстрые. А промыслов на нем, кроме моржовых, никаких нет».
По его наблюдениям, между островами Медвежий и Надежды «воды глубины от 40 до 50 сажен»; на мелях «от плоско носящегося льда» оседают «льдины, называется коих звание стамухи». Корнилов сообщил, что остров «Пятигор» часто окружают льды; бывает же это, «когда долговременно дуют ветры норд, норд–ост и ост; то нагонит льду такое множество, что застилает море все и острова Пятигор, Медведь и Шпицберген». Таким образом, Корнилов отмечал факт выносальдов из центральной части Северного Ледовитого океана.
Он же одним из первых указал о том, что «у Шпицбергена воды ходят по западной стороне от ост- зюйдова носу к норду, и течение имеют все в одну сторону». Видимо, это обстоятельство, указание на наличие постоянного течения на север у западных берегов Шпицбергена, сыграло важную роль в определении маршрута экспедиции именно по нахождению северо–западного прохода из Сибирского океана в Восточный.
Он же также указал на наличие на западной стороне Шпицбергена двух гаваней, «первая в Клокбое, другая в Рунбое, в которые китоловные иностранные корабли приходят». Это имелись в виду «Колокольный залив» и «Зеленый залив» (Klook Bay и Green Bay). Предупредил Корнилов и о возможных случаях насилия, связанных с действиями иностранных китобоев: «Двоекратно судно его, Корнилова, грабили и как промысел, так и промышленные инструменты, снасти и ружья отняли. во первом грабеже, в 1734 г. иностранные суда оказались галанской нации».
Он отметил густые туманы в районе Шпицбергена и Новой Земли, которые «большие ветры от норд- оста умаляют». Корнилов поделился своим опытом дальнего обнаружения льдов по наблюдению так называемого ледового отблеска: «Впереди лед, и в небе бело надо льдом, и как лед лежит, так и в небе бело кажет, а где воды есть, там над тем местом в небе синее кажет».
Рассказал он и о приемах выживания при аварии поморских судов. В случае гибели судна от штормов и льдов поморы спасались на малых баркасах, который вытаскивали на льдину, покрывали его парусиной, чтобы «в море лучше от волны сохраниться»; а «для пищи себе бочку нальют воды пресной и в оную насыплют муки ржаной и сделают тесто, замешав нагусто; и оное тесто из бочки вынувши, покладут в мешки. И как дождутся, что лед от ветру разведется, тогда во оном боту спускаются на воду и путь свой продолжают по морю к Датским берегам», т. е. к берегам Норвегии.
Плывут на боте «иногда парусом, а иногда в тихую погоду греблею, бывают в пути от четырех до шести недель и более, а пищу имеют показанным тестом, которое, долговременно лежа, прокиснет и провоняет. Однако и тем довольствуются. И от такой худой пищи, також, от холоду и мокроты, ноги у промышленников нечувствительны бывают. И приходят в такую слабость, что и умирают в том судне и приехавши в Датскую землю».
Корнилов сообщил о своих наблюдениях при проведении зимовок на Шпицбергене, которые ранее уже излагал Ломоносову при их встречах в предшествующих годах: «Будучи же в зимовании на Шпицбергене им примечено, что от 15 августа по 10 октября солнце ночью невидимо станет. А хотя зори и видимы, но и то только до 4 ноября. А от 4 ноября по 15 генваря днем и во всю ночь — темнота. А с 15 генваря по 14 февраля зори паки видимы. Ас 14 февраля солнце покажется и с марта, с последних чисел, закату не имеет по 15 августа».
«Когда он, Корнилов, в вышеписанных местах зимовал, то жил в избе, привезенной с собою, и топил привозными ж на судах дровами; и воду пресную от города Архангельского привозил; а на Шпицбергене воду пресную получал из озер и из текущих из гор ручьев, також и на льдах от солнца талую и от дождей налитую, — где способнее.
А на каждом их промышленном судне бывает людей по величине оного, от 10 до 15 человек и более…
На Шпицбергене частые высокие каменные, а между ними ледяные горы; и как на оных, так и где между ними небольшие ровные места — каменные и глинистые — есть; никакого лесу не растет; и трава простая, без цветков, вырастает не более вершка; которою олени питаются.
На том же Шпицбергене–острове ловлены им были олени, песцы черные и белые, медведи белые ж; а черных медведей нет. Имеются и птицы — дикие гуси, чайки наподобие утки, гагарки, ныртыши, чистики, куропатки–чайки; из коих он с товарищами на пищу ловили».
По поводу Новой Земли он сообщил следующее: «К Новой Земле он, Корнилов, ходил одно лето и был в той земли на одном конце, называемом Ворота; которых конец лежит к Вайгачу–острову и где лежит проход со океана в Карское море между Новой Землей и Вайгачем; а Карское море между Новой Землей к устью Оби–реки.
На земле ж оной трава мала. Так, как и на Шпицбергене, горы имеются, такие ж каменные, только не острые; и лесу никакого не растет же, а звери и птицы такие ж, какие и в Шпицбергене видел; да сверх оных, в той Новой Земле имеются из птиц лебеди, а из зверей — волки и лисицы.
Воду и дрова от города Архангельского брал и в Новой Земле получал.
Так же, как и в Шпицбергене, солнце, в бытность его, в июле и в августе месяцах закату не имело, а как в прочие месяцы темнота ль, или от солнца и от гор свет бывает, о том он не знает.
У оной земли иностранных судов не видал.
В пути ж он бывал от города Архангельского в способную погоду до Новой Земли, коя ближе Шпицбергена, от 4 до 5 дней, а до Шпицбергена — от 8 до 10 дней. А когда случаются ветры противные, то идут до Новой Земли недели по две, а до Шпицбергена по месяцу и более. Возвращался ж к городу Архангельскому до Покрова и позже[11]».
Рассказал Корнилов Комиссии о спасении им четырех промышленников, невольных многолетних зимовщиков на Шпицбергене из артели Алексея Химкова. В 1743 г. кормщик Алексей Химков с четырнадцатью промышленниками отправился к Шпицбергену на зверобойный промысел. Буря занесла поморскую лодью к восточным, мало посещавшимся в то время берегам о. Малый Берун архипелага Шпицберген (теперь о. Эдж). Тяжелые льды сжали судно и грозили гибелью промышленникам.
