Газета Завтра Газета - Газета Завтра 358 (41 2000)
Только за последнюю неделю выявлено и арестовано больше пятидесяти активных участников бандформирований, захвачен начальник штаба Масхадова, еще несколько командиров.
Сегодня армейские части, несущие здесь службу, — это прежде всего зонт, под которым укрепляется и набирает силу местная власть. Да, я знаю, что и сегодня боевики смогли бы при определенных усилиях собраться в несколько крупных банд, но они не смеют это делать. Не смеют потому, что знают: они будут немедленно уничтожены. И потому вынуждены отсиживаться по домам, прятаться, скрываться. А это уже "профильная работа" МВД и ФСБ.
— Но почему же тогда до сих пор на свободе лидеры боевиков? Почему спустя год все еще не захвачены или не уничтожены Басаев, Масхадов, Хаттаб, Бараев? Что это — непрофессионализм наших спецслужб, бессилие или, как утверждают некоторые СМИ, нежелание их трогать?
— Мое мнение таково. Масхадов, Басаев, Хаттаб и прочие главари сегодня все еще на свободе и живы потому, что чеченцы еще не очухались от прошедших страшных лет. Они боятся. Боятся этих бандитов и потому скрывают их, дают им кров, убежище. Поверьте, я часто общаюсь с чеченцами. И многие из них говорят примерно одно и то же: "Мы хотим, чтобы вы их уничтожили. Мы хотим, чтобы они, наконец, перестали делать нашу жизнь адом. Но мы не можем сделать этого сами, своими руками. У них сила. У них боевики, охрана, агентура…"
Пока в людях еще очень силен страх. Для многих чеченцев слишком памятны события прошлой войны, когда многие, поверив нашим обещаниям покончить с произволом, пошли за нами, а мы их просто предали. Бросили под боевиков. Сколько человек были казнены, сколько стали беженцами. И сегодня люди еще не до конца поверили нам. Много опасений. И потому, даже желая конца этих бандитов, многие им так или иначе помогают. Что называется, "на всякий случай…"
— Но кто должен заниматься этой работой с населением? Армия, МВД, правительство? Кто?
— Прежде всего местная власть. Все эти месяцы мы активно формировали местные органы власти. И сегодня настало время спрашивать с нее, требовать более активных действий. Сегодня в республике достаточно авторитетных уважаемых людей, к чьим словам люди прислушиваются, кого уважают.
— А как вы относитесь к нынешнему лидеру Чечни Ахмаду Кадырову? С его именем связано множество противоречивых слухов. В ходе прошлой войны он был одним из ближайших сподвижников Масхадова, призывал к войне с Россией. Потом вдруг отошел от него, порвал с боевиками. Стал для них чуть ли не врагом номер один. Но теперь его вновь многие обвиняют чуть ли не в пособничестве боевикам, утверждают, что он чуть ли не сдает им тихой сапой Чечню. Каково ваше мнение обо всем этом?
— Кадыров к нам пришел в очень трудное время. Фактически тогда на стороне России не было ни одного сколь-нибудь авторитетного лидера. "Московские" чеченцы на эту роль не подходили. Они были слишком оторваны от проблем реальной Чечни. И не могли адекватно оценивать все происходящее здесь на тот момент. Ведь шла война, лилась кровь с обеих сторон, было много жестоких решений, которые диктовались обстановкой. И нужен был лидер, который бы понимал происходящее и мог повести за собой народ.
Таковым тогда стал муфтий Чечни Ахмад Кадыров. Он сам, без какого-либо влияния с нашей стороны, выступил против Масхадова и его подручных.
Он во всеуслышание назвал боевиков бандитами и потребовал их уничтожения.
Он открыто поддержал действия России по наведению в республике порядка.
Конечно, мы не могли его не поддержать.
И достаточно долго он полностью оправдывал наши надежды и чаяния самих чеченцев.
Но в последнее время в его действиях стала проявляться определенная непоследовательность. Став главой Чечни, Кадыров изменился. Его стали больше занимать административные интриги, чем реальные дела. Борьба за расстановку "своих" глав администраций, распределение финансовых и материальных средств для него сегодня вышли почему-то на первый план, оттеснив работу с людьми, усилия по сплочению чеченского общества, его оздоровлению.
Невозможно управлять сегодня Чечней, не выезжая из поселка, в котором живешь.
Кроме того, в его действиях стала проявляться неприятная тенденция пытаться решать внутричеченские проблемы нашими руками. Там, где должны работать местная власть, местная милиция, местные суды, он сегодня пытается использовать наши силы.
Я ему многократно говорил, что никто, кроме самих чеченцев, не знает лучше чеченское общество. Все отлично знают, у кого брат боевик, к кому пришли на отдых боевики, кого насильно забрали в горы. Вот и решайте самостоятельно эти проблемы. Займитесь возвращением людей из банд. Займитесь разоружением людей. Мы поможем, прикроем. Но заменять собой власть мы не должны.
Вместо этого идут какие-то интриги. Продолжается утомивший всех конфликт с Бесланом Гантемировым. Все это не добавляет Кадырову авторитета в глазах простых чеченцев, и это нас очень тревожит.
— Геннадий Николаевич, за вашей спиной уже две чеченские войны. Скажите, чем они отличаются друг от друга? Или все же, может быть, это одна война, а годы между ними — лишь короткое перемирие? Ведь действующие персонажи этих войн одни и те же. Те же генералы, те же командиры полков и дивизий, с одной стороны. С другой — тот же Масхадов, те же Басаев, Хаттаб, Геллаев? Нет ли между этими войнами некой "преемственности"?
— Нет. Это две совершенно разные войны. И хотя действительно, многие их участники остались теми же самыми, но все же это разные войны. И по результатам, и по методам ведения, и прежде всего по характеру. Если первую войну мы вели фактически без реальной цели. Мол, зайдете, встанете, займете, а там посмотрим. И мы вошли в Чечню, не имея представления ни о том, что там происходит, ни о реальных силах Дудаева, не представляя, чем нам придется здесь заниматься. А главное — сами чеченцы восприняли этот ввод войск как агрессию, вторжение, и большинство поддержало Дудаева и его боевиков, считая, что идет война за свободу и независимость. И затем еще почти два года высшее руководство просто не знало, что ему с этой войной делать. То войска кидались на штурм чеченских крепостей, то вдруг объявлялись перемирия и боевикам отдавали, все, что было с таким трудом взято. И в итоге армию предали и с позором вышвырнули из Чечни, подписав позорные и унизительные для России хасавюртовские соглашения.
Эта война совсем другая. Мы заходили в Чечню, имея очень конкретную задачу: ликвидировать бандитский и уголовный беспредел, установить здесь порядок. Мы знали, что нас ждет, с чем мы можем здесь столкнуться. А главное, нас встречала уже совершенно другая Чечня. Три прошедших после той войны года очень хорошо продемонстрировали чеченцам, что такое власть Басаева, Масхадова, Хаттаба и прочих бандюг. Чеченцы на своем опыте увидели, что такое уголовный беспредел, когда в республике не платились ни пенсии, ни зарплаты, ни пособия, а главным средством добычи пропитания стал автомат.
Конечно, нас не встречали как освободителей, но нас встречали с надеждой. Тысячи раз за этот год я слышал одну и ту же фразу: "Только не уходите! Только не бросайте нас!"
— Геннадий Николаевич, в последнее время очень часто пишут и говорят о социальных проблемах армии, много комментариев о проблемах войсковой группировки в Чечне, что, мол, "боевые" не платят. Недавно даже в Ростове прошла какая-то демонстрация "обиженных контрактников", которым якобы не выплатили полагающиеся деньги. Приводят в пример, как быстро выплатили пособия семьям погибших моряков с атомохода "Курск". Что вы можете сказать по этому поводу?
— Начну по порядку. Сейчас в Чечне действительно прошло резкое сокращение выплат "боевых" — денежной надбавки участникам боевых действий. Мера эта, на мой взгляд, совершенно правильная. Активных боевых действий сегодня в Чечне нет. Большинство частей и соединений ведут обычную гарнизонную жизнь. И только отряды "спецназа", разведки и подразделения ВДВ выполняют специальные операции. И почему тогда солдат на абсолютно безопасной базе Ханкала должен получать столько же, сколько боец спецназа, рискующий своей жизнью в горах?
Поэтому были четко определены те категории солдат и офицеров и те задачи, за которые эта надбавка выплачивается. Всем же остальным категориям военнослужащих определены надбавки и льготы, согласно закона о статусе военнослужащего и приказов министра обороны. А то у нас получалось так, что прилетевший на две недели в командировку на Ханкалу финансист получал за эти две недели так, словно проходил все это время с разведчиками по горам. Это вызывало законное недоумение и неудовольствие действительно воевавших солдат и офицеров.
