Строганов Сергеевич - Азбука жизни. Вспоминая Советский Союз
Сегодня мне очень жаль, что эта чудесная игра исчезла из наших дворов, растворилась за границами нашей обыденной жизни.
Время от времени я посматриваю на доставшуюся от родителей перламутровую коробочку с набором костяшек под "слоновую кость", стоивших в далеких 60-х годах целых 99 копеек. И какими прекрасными и манящими мне кажутся отпечатанные Кремлевские башни на их обратной стороне. И когда я бережно беру их в руки, то непременно вспоминаю то лучшее, что было у нас и что останется с нами на всю оставшуюся жизнь.
Е — Ералаш
Когда проходит наше детство… Нет, не в наше совершеннолетние в 18, и даже не в бывшие "прощальные с комсомолом" в 27, и не в мифологические "кому за 30"… Когда же детство проходит по-настоящему? Оно истаивает с заслуженной сединой и прожитыми годами, которые позволяют чувствовать, что "тридцать лет назад было совсем недавно".
Материальных свидетельств от нашей "зари туманной юности" доживает не так уж и много: пара десятков фотографий, несколько грамот, блокнот с любимыми стишками. У самых трепетно относящихся к своим воспоминаниям, быть может, еще сохранилось несколько любимых игрушек, пара книг и альбомов с рисунками да что-нибудь смастеренное своими рукам. Вот и все богатства, доставшиеся от нашего детства. Разумеется, если их не истрепали дети, многочисленные племянники и племянницы или собственные внуки. Вроде бы только начали жить, как не успеешь оглянуться, а уже:
Все, что было, все, что ныло, Все давным-давно уплыло…
А между тем детские годы, протекающие в 1960-70-х годах, были весьма колоритными и насыщенными событиями. Даже в их неофициальной части, то есть вне школы, пионерской организации и многочисленных кружков по интересам.
Кто только не пытался отразить внутренний мир детства: писатели, художники, кинематографисты. И не только отразить, но и направить детские интересы и бьющую ключом энергию в "правильное русло". Получалось это и талантливо, и не очень. Однако, лучшие детские фильмы были созданы именно в те годы.
Сегодня, от одного перечисления тех фильмов накатывает сладостная ностальгия: "Королевство кривых зеркал" (1963 год), "Сказка о потерянном времени" (1964 год), "Город мастеров" (1965 год), "Три толстяка" (1966 год), "Приключения Буратино" (1975 год), "Про Красную Шапочку" (1977 год), "Приключения Электроника" (1979 год), "Гостья из будущего" (1984 год). и в наше время это непревзойденные шедевры.
Одним из самых интересных детских проектов стал предваряющий киносеансы короткометражный юмористический киножурнал "Ералаш". Запущенный в производство в далеком 1974 году, он должен был ненавязчиво воспитывать подрастающее поколение, являясь чем-то вроде рассказа пионервожатого или поучительного наставления от авторитетного старшеклассника.
Однако, задуманный как аналог взрослого сатирического киножурнала "Фитиль", детский "Ералаш" очень быстро избавился от менторского тона и стал не только разговаривать с детьми живыми голосами сверстников, но и показывать истории, действительно "имеющие место быть" в жизни. Не удивительно, что дети не только доверяли увиденному в "Ералаше", но и любили веселые истории иной раз больше, чем последующее за ними кино или мультфильмы.
Все, кому довелось бывать в пионерских лагерях союзного или республиканского значения, непременно встречали кого-нибудь из "звезд" киножурнала, а слышали многочисленные истории о том, как повезло сняться в кино, как весело проходили съемки, а также позавидовать белой завистью тому, что "конфет, пирожных и лимонада" было сколько захочешь!
Наше детство действительно напоминало ералаш, но не столько киножурнальный, а ералаш в значении самого слова, обозначающим наряду с беспорядком, путаницей и неразберихой, бесконечное разнообразие сладостей (смесь разнородных засахаренных фруктов), а так же неазартную игру недорослей XVIII века.
Советские дети 1960-70х годов жили фантастически намешанными представлениями, в которых коммунистическая идеология органически соседствовала со сказками народов мира, научная фантастика перемежалась с язвительной фельетонной сатирой, а всеобщее увлечение индейцами и мушкетерами шло рука об руку с представлениями "дворовой романтики". Совсем как в "Балладе о борьбе" Владимира Высоцкого:
Детям вечно досаден их возраст и быт, И дрались мы до ссадин, до смертных обид, Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк!
Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз, И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь, мы, не знавшие войн, За воинственный клич принимавшие вой, Тайну слова "приказ", назначенье границ, Смысл атаки, и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов… Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов
И злодея следам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить, И друзей успокоив, и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя!
Прошли года, "книжные дети" повзрослели и пошли по дорогам своих жизней. Но и сегодня, встречаясь с "детьми 60х и 70х", несмотря на весь "ералаш жизни" вижу, какое это необыкновенно интересное и многогранное поколение.
Потому что людям, выросшим с убеждением, что им "море по колено", а "горе не беда" и с настоящими житейскими трудностями справиться тоже возможно.
Ё — Ёлка
Все лучшее — детям.
Под этим лозунгом прошли и 1960-е, и 1970-е, и даже 1980-е годы XX века. И это были не просто громкие заявления с "высокой трибуны", а непреложный закон, которого придерживались и которому верили "от мала до велика". Даже те, кто застал времена "развитого социализма" самым краешком своей биографии, с уверенностью подтвердит, что этот лозунг воспринимался вовсе не политически, а как естественное правило жизни.
Подавляющее большинство людей, вне зависимости от их должности, искренне считало, что "Мы живем для детей". Эти слова одинаково искренне звучали и на собраниях трудовых коллективах, и в веселом кругу "тесной компании", и в задушевном кухонном разговоре "за жизнь". Поэтому детские праздники неофициально приравнивались к праздникам государственным, приобретая общенациональное значение.
Одним из таких детских праздников в СССР стал Новый год, который больше нигде в мире не имеет к себе подобного трепетного отношения.
Повсеместно Новый год — всего лишь очередная дата "юбилея календаря", сверка ритма жизни с астрономическими часами, повод для новых планов и дел.
Для нас же новогодние дни означали наступление пусть краткого, но ослепительного в своей фееричности времени сказки. Причем сказки не придуманной, а ставшей наяву былью.
Если мой уважаемый читатель не застал того времени в разумных летах, то для лучшего "прочувствования" адресую его к просмотру советской киноклассики. "Ирония судьбы, или с легким паром!" (1975 г.) и "Чародеи" (1982 г.) — наглядная иллюстрация тому, как новогодняя сказка не только приходит в жизнь, но и становится самой жизнью.
Эта нерушимая вера "в волшебство Дедушки Мороза" была действительно столь глубоко укорененной в коллективном сознании советского человека, что сравнить ее можно только с архаичной мифологией. Видимо так устроен человек, что несмотря на господствующее научное мировоззрение и царящий в жизни технический прогресс, душа его по-прежнему жаждет чуда.
Главным символом этих сбывавшихся чудес была, есть и будет разукрашенная мишурой и одетая в гирлянды сияющих огоньков ставшая волшебной обыкновенная лесная ёлка, каких и не сосчитать на наших просторах.
Мне было интересно узнать, откуда "растут иголки чудес" у советской ёлки и почему ее значение столь велико. Не потому ли, что сама ель напоминает нам что-то родное и скрытое от посторонних глаз, что она приходит в наши дома, как соль родной земли?
Сама история "главного новогоднего символа" похожа на судьбу выбившегося в люди человека из народа. Рассказ о том, как самую обыкновенную и ничем ни примечательную ёлочку "взяли из лесу", привези в большой зал, нарядили, украсили, превращая в ослепительную красавицу, очень напоминает сказку про Золушку, оттого по духу очень близка трудовому народу.
Пожалуй, только в советском "фольклоре" ёлка из новогоднего и рождественского атрибута превращается в живой и самостоятельный персонаж.
Первыми наделять новогоднюю ёлку человеческими чертами стали классики советской детской литературы. У Маршака ёлка еще напоминает скорее домашнего питомца, который сначала грустит по родному лесу, а потом принимает свой новый дом и обретает в нем друзей:
