Николай Егоров - Всё от земли
— Девки… В середу вас будут с вечерней дойки встречать эти… Так что соображайте.
Хоть кино снимай по такому сценарию. Не снимают. Ни доярок, ни бригадиров. А завхоз и вовсе незаменимый человек, и свой в доску и в органах и в деревне, и ни там, ни там не знают, как его встретить и куда посадить. Не знают, куда, за что и на сколько посадить такого «общественника» и работники прокуратуры, нет на него статей ни в уголовном, ни в гражданских кодексах…
Поступило на совхозный склад три килограмма муравьиной кислоты для обработки ульев против пчелиного клеща. Кислота мгновенно растеклась по титулованным пчеловодам-любителям, а из ста числящихся на совхозном балансе пчелиных семей шестьдесят пять погибло от этого клеща-паразита. Балансовая стоимость пчелиной семьи сотни рублей, но пчел никто не трогал и не расхищал, расхитили муравьиную кислоту, а она стоит копейки, да эти копейки разбрось на три-четыре пая — так и под микроскопом не усмотришь состава преступления…
И еще: на производственном совещании причастных к молочному животноводству специалистов бывший директор Великопетровского совхоза Косиков как-то говорил: для выполнения годового плана необходимо в оставшиеся три месяца увеличить суточные надои от каждой коровы на 0,5 килограмма…
Но несет и несет доярка, имеющая в личном хозяйстве трех коров. Несет в жаркий полдень и в холодный осенний вечер, и утром несет на одной руке аккуратно свернутую телогрейку с замаскированной в ней посудиной, на другой — бадью-пудовку с дробленкой, которой тоже суждено оборотиться в молоко, но только не у совхозной коровки. И никто не спросит, что в бадье или почему вдруг так разжарило тебя — телогрейку сняла, идешь в одном халатике, а на дворе минус… Всему минус: и молоку, и дробленке, и руководству.
Потому что никому, видимо, ни жарко, ни холодно здесь, и никого особенно не волнуют акты внезапных контрольных проверок наличия и химического состава надоенного молока с фактической жирностью два процента в общем котле от восьмидесяти коров, и никто не ворохнулся в кресле узнать хотя бы по телефону, куда девалась добрая половина молока из этого котла. Никого не затронул и тот факт, что вместо положенных по норме кормления ста пятидесяти литров натурального молока на группу телят в емкости оказалось лишь девяносто. Никого. А сказано об этом было на партийном собрании.
Сведение до минимума издержек производства, — а они вряд ли только в одном Карталинском районе, — безусловно, заметно бы отразилось на увеличении молочной продукции, но и этих мер было бы мало. Для решения проблемы теперь уже нужны трехтысячные надои, которые вчера определялись как выдающиеся, а завтра должны стать обычными. Тем более, что увеличение продуктивного молочного поголовья в ближайшем будущем не предвидится. Кадры в сельском хозяйстве теперь как никогда решают все.
Заморозили напрочь пятьсот тонн капусты в Туктубаево. Овощеводы постарались, вырастили ее столько, что кооперирующие с ними торгующие организации не смогли всю принять, а своих помещений для хранения непредвиденных сверхурожаев там никогда не было и даже генпланом не предусмотрено. И опять никто не виноват в том, что померзла капуста. Ладно, решили скормить скоту. Дороговатое удовольствие, но что поделаешь… Авось, молочко у коровок прибавится. А оно убавилось. Почему? Может, потому, что в молочной железе коровьего вымени природой не заложено умение делать из капусты молоко и не зря опытные животноводы не пасут дойные гурты на убранных капустниках? У козы его наверняка прибавилось бы.
Замечено также, что в затяжные весны, когда кончается сено и переходят на кормление дойных коров исключительно комбикормами, резко снижаются удои. Домохозяйка не станет пичкать свою доену излишками сырого картофеля по той же самой причине. Пожилые доярки вспоминают, что при естественных водопоях на реках и озерах в зимнее время молока было больше. И тоже вполне возможно: корова появилась намного раньше артезианских скважин.
— А мы, слышь, ведь над этим как-то даже и не задумывались, — откровенно удивился главный зоотехник тогдашнего областного управления сельского хозяйства.
Главный зоотехник области! А какой тогда спрос за молочную продуктивность с зоотехника совхозного отделения Петра Бурзайкина, если он сам полмесяца искал, у кого бы дознаться, чтобы потом ответить не в меру любопытному скотнику, что за штука такая кормовая единица и с чем ее коровы едят. Вот уж воистину равнинный альпинизм: вообразим себе вершину и карабкаемся на нее первопроходцами. Промелькнула ж в телепередаче «Что? Где? Когда?» идея оборудовать комбайны холодильными установками для обмолота сырых валков с претензией на авторское свидетельство, как в свое время выдано было такое же за «изобретение» раздельного метода уборки, а наши предки с этого и начинали эпоху земледелия: сперва сжинали хлеб и тут же снова ставили его стоймя в снопах (а мы не можем), потом вывозили с поля сразу и зерно, и солому, и мякину, и отходы, и семена сорняков (а мы никак не поймем этого преимущества), потом молотили по холодку — и никаких потерь, и вдвое сокращалась потребность в лошадиной силе на уборке и в кормовых единицах для нее. И герметичные кузова не нужны были: четыре жерди под низ, по две по бокам — и вся тара. Лишь бы сноп не выпал.
Жил в селе Истошине Тюменской области некий Григорий Александрович. Писаренок по прозвищу. Нет, абсолютно неграмотный, писать из всего их древнего крестьянского рода умел лишь прапрадед Никита Писаренок, а остальным поколениям передавалось по наследству только прозвище да любовь к земле и природе. И знал эту природу и землю Григорий — вся деревня следила, что он делает, и делала то же. Но когда начал тот истошинский знахарь по троеным, ныне забытым, парам овес сеять — все же и решили: рехнулся Писаренок.
— У тебя, часом, крыша не протекает, Григорий Александрович? — сошлись к его полю соседи по земельным наделам.
— Крыша не протекает, — ничуть не обиделся сеятель, — а небо прохудится и дожди зарядят на все лето, эвон какой туман падал на Мокия мокрого. Так что не ждите нынче, мужички, хлеба от паров, на парах пшеничка зарастется, поляжет и на корню погниет. И сена погниют. А овсу ни хвороба не доспеется, надурит — верблюд стоя спрячется. Оно, конечно, и овес не вызреет, шибко зеленый год намечается, так я хоть с кормами скотине горя знать не буду: свалю лобогрейкой под самый снегопад да из-под снега и стану помаленьку возить. С такого корму коровки мои и зимой не токо доиться — прудить молоком зачнут.
Так и получилось. Но лирическое отступление это допущено здесь совсем не для того, чтобы подсказать тему диссертации о заведомо поздних посевах викоовсяных кормовых смесей и как влияла бы консервация холодом на их питательные свойства, хотя почему бы и не отважиться на такой опыт? Изменилось бы многое, начиная от сезонности полевых работ и до концентрации энергозатрат. И довольно об этом, а вот как сумел неграмотный мужичок так потрафить, что сегодня, допустим, к вечеру он закончил косовицу своей овсяной полоски, а ночью снег выпал и не растаял больше? Радио тогда не было, метеорологи по нему с долгосрочными прогнозами не выступали, но если и выступают теперь, то обещают жаркий май вместо фактических сильных заморозков на почве. И пересевают потом целые районы после таких «прогнозов» кукурузу, подсолнечник, однолетние травы, картофель, капусту, рапс. Вон она где, высокая себестоимость мясомолочной продукции! Да и вообще всей продукции сельского хозяйства, потому что всё — от земли. Погода, могут возразить синоптики, — не дышло, и так далее. Верно. И все же нельзя им забывать, что погода и в основном, и прежде всего, и только на сельское хозяйство влияет.
А не влияет ли на структуру стада (любого) структура строительная с ее комплексными железобетонными стенами полуметровой толщины и шиферными крышами, через которые ни ультра, ни инфралучи не могут пробиться к живому организму, не говоря уж о сырости и духоте в них и неимоверной дороговизне? И не потому ли всему этому, вместе взятому, рождаются телята настолько слабыми, что треть их погибает? Треть. Если верить статистике.
Но воистину нет худа без добра: некоторым падеж молодняка помогает перевыполнять план по сдаче мяса государству и получать за это премии. И все до того просто, что диву даешься.
Не выдержали условий содержания и правил кормления два десятка телят. Вынесли их из детского отделения, чтобы оставшимся в живых пока попросторней стало, «склали» штабелем, прикинули, сколько приблизительно они потянули бы — ага, с полтонны потянули бы. Хорошо. И режут могутную корову-яловицу. Корову оформляют как падеж одной головы крупного рогатого, а мясо в чистом весе сдают как от вынужденного забоя двадцати голов молодняка того же самого крупного рогатого. Кругом выгода. И технология такая, думается, не в одном Карталинском районе. Карталы вон где, а в областном здании агропромышленного комитета наслышаны о ней неплохо и вроде бы даже как считают оное нормальным стилем работы и руководства на местах.
