Газета Завтра - Газета Завтра 241 (80 1998)
В.Б. Москва справляется сама с организацией юНошеских игр?
Ю.Л. Да. На прежние Олимпийские игры в Москву было много привлечено сил со всей страны. Мы ни одного человека ниоткуда не берем. Режим, конечно, будет усиленный. Усиленное дежурство вводим силами московской милиции и внутренних войск Московского округа. Вот сейчас по всем этим секвестированиям мы должны сократить процентов на двадцать потенциал наших правоохранительных органов. Что? У нас теперь так спокойно на улицах стало? На важнейшие дела обеспечения безопасности людей, на спокойствие людей - нет денег? А куда перейдут многие из уволенных? В криминал! Или в коммерческие банковские структуры. Там их возьмут.
В.Б. Над Москвой пронеслась невиданная буря. Повалило более сорока тысяч деревьев, старцы говорят - “на гробы”. Погибли одиннадцать человек, более сотни ранено. Эпицентр бури оказался над Кремлем, выбито немало зубьев в Кремлевской стене, повредило кровлю в президентской резиденции. Может быть, это не случайно? Может быть, есть в этой московской, кремлевской буре некое мистическое предзнаменование? Предо- стережение? Некий грозный сакральный знак? Верите ли вы в это?
Ю.Л. Бог наказывает и предупреждает.
В.Б. А как вы думаете, Юрий Михайлович, кому сейчас была нужна такая яростная атака на Газпром?
Ю.Л. Не нам. Мне кажется, что там больше звучала какая-то личная амбиция. У кого-то из членов правительства, может быть.
В.Б. Может быть, возобладали коммерческие интересы? Утром дали утечку информации, сбросили цену на акции, вечером акции поднялись до прежней цены, а кто-то заработал миллиард.
Ю.Л. Вы думаете, что они такие умные? (смех)
В.Б. По общему мнению, да так и на самом деле есть, вы, Юрий Михайлович, давно уже не просто московский, а и общенациональный лидер. Готовитесь ли выступить с общенациональной программой?
Ю.Л. Нет.
В.Б. Может быть, такой программой станет лозунг: что сделано для Москвы - сделано для России?
Ю.Л. В Москве много интересных проблем. В Москве много работы. Мы с удовольствием ею занимаемся.
В.Б. Но Москва - центр России.
Ю.Л. Естественно. Мы обеспечиваем работу Думы, работу федеральных ведомств. Много работы.
В.Б. Вы - оптимист, Юрий Михайлович? Как вы думаете, сумеем мы удержаться на краю пропасти или рухнем? Неизбежен ли экономический и политический крах? Как вы сами ощущаете?
Ю.Л. Опасность такая существует. Я сам - оптимист, но опасность колоссальная. Сейчас, конечно, государство должно принимать совершенно иные решения, чем это было в предыдущий период. Вроде бы летом все должно потише быть. А не получается - из-за экономического положения в первую очередь.
Реплика в зале. Юрий Михайлович, возьмитесь за руки с Геннадием Андреевичем,- и Россия будет спасена. Можете не сомневаться!
(берутся за руки Геннадий Зюганов и Юрий Лужков)
Ю.Л. Взялись. Вы считаете, все так просто?
В.Б. Как вы думаете, скоро ли состоится отставка нынешнего правительства?
Ю.Л. Все идет к тому, что нужно авторитетное правительство. Такое правительство, которому бы все доверяли. Мы, конечно, с удовольствием делаем ставку на молодежь. Но бывают такие периоды в жизни государства, когда нужен опыт, нужен авторитет, прошлый, может быть, авторитет и воля! Воля - в том числе воля принимать собственные решения, а не те, которые ты слушаешь и которые должен, как ретранслятор, выбросить в общество.
В.Б. И кого вы видите в возможных лидерах такого правительства?
Ю.Л. Нет, вы мне такие вопросы задаете… Я на этот вопрос отвечать не буду. Но я могу сказать, что в любом государстве должна быть четкая кадровая политика. Хорошая, плохая ли, но кадровая политика была в прежнем государстве. Я сам много раз проходил через эти фильтры. Утверждался секретарем Центрального комитета партии в своих должностях в пределах Министерства химической промышленности. Я понимал, что есть кадровая работа. Конечно, много было и накипи, но стержень в кадровой работе был. Если сейчас мы не можем в государстве сказать, на кого можно положиться в делах по управлению экономикой страны, это означает, что в течение всего этого периода кадровой работы в стране не было. Не было. Провал. Это самое важное, кстати говоря. Мы говорим - возраст. Но разве возраст может быть мерилом способности человека решать вопросы на высшем государственном уровне?
В.Б. А возможен ли в будущем блок всех созидательных сил - от Лужкова и до Зюганова?
Г.З. Надо шире гораздо брать.
В.Б. Возьмем еще шире. Самый широкий блок созидательных сил?
(Юрий Михайлович Лужков от прямого ответа на вопрос ушел.)
В.Б. Юрий Михайлович, а аграрный сектор не забыли? Овощехранилища?
Ю.Л. Мы сейчас его в Москве привели в порядок. Вот в свое время Николай Иванович Рыжков поверил нам. Я к нему обратился с расчетом. Посчитал, сколько людей привлекается, какая эффективность привлекаемых со стороны для работы на овощебазах доцентов, профессоров. Посчитал и написал письмо: дайте мне 27 миллионов рублей (тогда деньги были другие по реальной стоимости) - и мы исключим привлечение людей на овощебазы из институтов, из разных организаций. Я думал, что меня пошлют подальше. Но Николай Иванович Рыжков передал проект на экспертизу Ситаряну, а тот дал положительное заключение. Он написал так: я не верю, что у них это получится, но деньги не такие уж и большие. Николай Иванович написал резолюцию: “Выделить деньги, в декабре проверить. Если не получится, освободить от работы”. Вот такая была кадровая политика. Нам удалось избавиться от привлеченных. Я помню Зайкова на пленуме горкома партии. Он ведь никогда заранее не знакомился с докладом, который должен прочитать. Стоит и читает: “Нам удалось исключить привлечение людей на базы…” Дело было в Колонном зале Дома союзов. В зале - шум. Он посмотрел на зал, оторвался от текста. Объявили перерыв. Зайков меня вызвал и налетел: “Вы что понаписали? Вы меня обманули?” Я спрашиваю: “А в чем дело?” - “Когда я сказал, что мы отказались от привлечения людей на базы, в зале прошел шумок. Это значит - неправильно”. Я отвечаю Зайкову: “Во-первых, я вам этого не писал. Это писал аппарат. Во-вторых, аппарат написал правильно”. - “А что же зал шумел?” - “Зал, наконец, вздохнул с облегчением. Любого первого секретаря райкома приглашайте и при мне спросите, направляет он людей на базы или нет?” Зайков вызывает Земскова из Ворошиловского района: “Вы что, действительно, не привлекаете людей на овощебазы?” Он говорит: “Все кончено. Мы от радости шумели”. Вот такая была история.
Николай РЫЖКОВ. Что-то подобное было с метро. Там тоже привлекали раньше со стороны. И на жилые дома для отделки.
Ю.Л. С этим тоже все кончено.
Г.З. Метро было самой крупной строительной фирмой. Сейчас удалось им заказ сохранить?
Ю.Л. Сегодня утром Кириенко подписал все документы. А мы обратились к нему с инициативой разрешить нам продолжить поиски денег для строительства метро. Они три месяца искали в наших бумагах, где мы их обманываем. Но разрешил сегодня. Значит, метро будет продолжать строиться. Но, конечно, масштабы более скромные.
Г.З. Какие первоочередные ветки будете строить?
Ю.Л. На Северное Бутово. Второй выход на Маяковке. Мы закончили виток в Марьинском парке. И на Митино надо в будущем метро вести.
В.Б. Через неделю начнутся Всемирные юношеские игры. А в Москве сейчас на Горбатом мосту уже какой день протестуют шахтеры. Вы сумели договориться с ними на период проведения игр?
Ю.Л. Нет. Тут, значит, так обстоит. Мы устно, на словах, предложили шахтерам сделать на время юношеских игр перерыв. Они отказались. Я префекту округа сказал: “Раз шахтеры отказались - не трогайте их. Не трогайте. Потому что, если мы решим давить на них, то мы по всей стране породим еще худшие производные. Так нельзя”.
Г.З. Я вчера обошел все палатки. Они там за два дня намокли, но надо отдать должное, что они понимают: московские власти к ним относятся нормально.
Ю.Л. Да, мы спокойно, нормально к ним относимся. Но есть, как говорится, и но. Их кто-то подзуживает. Одиннадцатого июля их подзуживают выступить, а это же рабочий день открытия игр. Официальное открытие 12 июля, а начало юНошеских игр будет как раз 11 июля. В этот день они хотят провести митинги на Васильевском спуске. Я им говорю: потерпите эту неделю. Пройдет мировое мероприятие, за которым следит весь земной шар.
Г.З. Я вчера с ними разговаривал, они это понимают.
Ю.Л. После 19 июля - пожалуйста. Мы им готовы предоставить все необходимое для того, чтобы они могли заявить о своих претензиях, позициях.
В.Б. Вы признаете неизбежность их борьбы? Справедливость всех шахтерских требований?
Ю.Л. Не сидели бы они здесь, если бы у них было все в порядке. Не сидели бы. Кому просто так хочется жить на улице? Это что за демонстрация? Это - демонстрация уже от безысходности, от отчаяния. Поэтому, что там - признавать или не признавать? Я единственное, что считаю неправильным, так это то, что они останавливают товарняки и пропускают пассажирские поезда. Надо останавливать пассажирские и пропускать товарняки. Потому что это все-таки - экономика. Она должна как-то дышать.
