Газета Завтра Газета - Газета Завтра 295 (30 1999)
В.В. Не кажется ли тебе, Максим, что такая трактовка роли партии немного похожа на описанный еще Лениным “хвостизм”? Дескать, будем действовать по ситуации, а готовить ситуацию — не наше дело? Скажем, не разрешают коммунистам иметь партийные организации по производственному принципу — так что можно сделать?
М.С. Нет, работа ведется, в том числе и на предприятиях, и в армии, меняется отношение общества к коммунистам. Просто условий для открытой работы у нас по-прежнему нет.
М.П. Доступ на промышленные предприятия для нас не закрыт. На ряде акционерных обществ ячейки созданы и действуют, на другие предприятия всегда можно прийти, выступить по линии Госдумы, органов местного самоуправления. Все зависит от ситуации. А перехват лозунгов при этом попросту невозможен.
А.К. Есть доступ и в вузы, и в среднюю школу. Вообще, запреты здесь не имеют смысла — идею не запретишь. Что же касается стратегии, то стратегия определяется программой, а программа партии, по-моему, очень сложно написана. Теоретически все вроде верно, однако не дан механизм осуществления выдвинутых лозунгов, то есть программа не приспособлена к практике, и я, рядовой коммунист, читая эту программу, не могу понять, каким образом все это будет происходить.
Д.А. Главное достоинство КПРФ, ее главное достояние — это ее название. Я совершенно согласен с теми политологами, которые считают, что сегодня ни одна политическая партия не сможет получить в стране единоличного лидерства: ни Лужков, ни Иванов, никто. Поэтому волей-неволей приходится договари- ваться. Что касается программы партии, то экономическая программа, которая была опубликована в “Советской России”, написана достаточно хорошо. Может, язык несколько тяжеловат, но там вполне четко расписано, как вывести страну из кризиса. Очевидно, что сегодня мешает это делать существующая власть. Она, по сути своей, оккупационная. Я ее не ругаю, я просто констатирую факт. Эта власть делает все для того, чтобы превратить Россию в сырьевой придаток международных экономических структур. У нас есть свои планы, и все силы, которые нацелены на вхождение России в мировое сообщество (а это абсолютно неизбежно) в ином качестве, нежели сырьевой придаток Запада,— все эти силы наши союзники. В стране просто необходимо навести элементарный порядок. А что такое — порядок? Порядок — когда чиновник не берет взяток, когда на улицах нет преступности, когда нет рэкета на рынках, когда люди могут спокойно работать и спокойно зарабатывать, спокойно делать свое дело. Сейчас нет условий для развития производства. Партия ждет, когда к власти можно будет привести человека типа Примакова, который сможет организовать в нашем разделенном обществе какой-то консенсус, какое-то соглашение...
В.Н. По-моему, консенсус с Березовским и Чубайсом попросту невозможен.
Д.А. Никто не говорит о Березовском, Чубайсе или Ельцине. Они как раз олицетворяют ту группировку, которая сегодня разделяет жителей России по социальным, идеологическим, религиозным признакам, натравливает их друг на друга. Чем больше русские люди воюют между собой, тем лучше для этой группировки. Эта группировка вненациональна, и если для ее отстранения от власти нужно будет договариваться с Лужковым или Примаковым, вернее, с теми общественными группами, которые за этими политиками стоят, то на такое соглашение нужно идти.
В.Н. А до какого предела можно дойти в таком соглашательстве? Ведь если мы ставим своей задачей победу компартии, то подразумеваем под этим контроль над всеми ветвями власти: законодательной, исполнительной, судебной.
М.С. Я тоже не считаю, что партия хочет привести к власти какую-то “консолидирующую личность”. Мне кажется, что партия хочет прийти к власти сама. Потому что в противном случае будет какой-то вялотекущий процесс перетягивания каната, сдержек и противовесов, который и сейчас наблюдается. Партия где-то отступает, где-то наступает, но все делается для того, чтобы скопить и перегруппировать силы, и даже на вариант с Примаковым КПРФ, по-моему, больше не пойдет. Будет один кандидат от партии, мы все знаем, какой, потому что только на этого кандидата партия так или иначе может влиять. А Примаков, как бы его страна сегодня ни уважала — все же человек еще той системы, которая рухнула в 1991 году.
В.В. А лично вы, каждый из вас,— рассчитываете ли дожить до новой победы коммунистов в России?
В.Н. Если ничего не случится со мной лично за ближайшие пять лет, то уверен, что увижу ее своими глазами.
А.К. Я думаю, что за время, которое мне отпущено судьбой, у власти будет стоять социал-демократия.
М.П. Недостаток нашей нынешней дискуссии я вижу в какой-то непонятной заданности. Ситуация меняется каждый день, и здесь невозможно что-то прогнозировать. Надо с Примаковым блокироваться — будем блокироваться с Примаковым, изменилась ситуация, начал Зюганов набирать вес в обществе — будем активно двигать Зюганова. Ситуация может повернуться как угодно и нужно быть готовым ко всему. Партии просто нужно быть мобильней. Должны прийти по-настоящему нормальные, здоровые силы. Демократы часто зомбируют нас установками типа: “Всякому нормальному человеку должно быть понятно, что...” А дальше следует: коммунизм — зло, коммунисты — преступники и так далее. Конечно, многие слушают и хотят чувствовать себя как нормальные люди. Но, по-моему, ни один нормальный человек не станет отрицать, что именно демократы установили в России культ извращенности и болезней. По телевидению — в лучшем случае какая-то психопатия идет. Люди устали, соскучились по нормальным, здоровым отношениям в обществе. Почему так понравился тот же Примаков? Потому что он нормальный, спокойный, здоровый аппаратчик, от которого никакого безумия, никакой патологии никто не ожидает. Если мы покажем, что мы сильная и здоровая партия,— люди пойдут за нами. Если это покажет кто-то другой — люди пойдут за ним.
Д.А. Давайте разграничим победу коммунистов и победу тех сил, которые Запад ненавидит не меньше, чем коммунистов. Если мы возьмем весь этот блок, условно говоря, патриотический, в котором коммунисты играют одну из первых, если не первую скрипку, то победа этого блока — вполне реальна в самое ближайшее время. А победа коммунистов в чистом виде достаточно сомнительна.
М.С. Лично я не исключаю такой возможности даже на ближайших выборах. Победа в нынешнем и в будущем году — вполне вероятный вариант. И в таком случае коммунисты будут самостоятельно пытаться вывести страну из того положения, в котором она сегодня оказалась. Сделать это в одиночку будет невероятно сложно. Для партии подобная попытка может обернуться поражением страшнее 1991 года. Но более реальна ситуация, при которой в Думе окажутся не 300 наших депутатов, а гораздо меньше, и на президентских выборах своего кандидата провести не удастся. Тогда через три-четыре года сама собой сложится революционная ситуация, и массы сами собой начнут двигаться в этом направлении. Вот в этом случае перспективы большие, потому что не надо будет объяснять никому, почему того или другого олигарха поставили к стенке вместо того, чтобы взять с него подписку о невыезде.
В.В. У каждого из вас набран уже большой личный опыт, серьезные знания того, как КПРФ работает с молодежью, в молодежной среде. В “демократической” прессе коммунистов часто пытаются представить партией пенсионеров. На вашем примере видно, что это не так, но, тем не менее, проблема все-таки существует. Иначе не попала бы в Думу молодая коммунистка Дарья Митина, не было бы скандалов с разными комсомольскими организациями и так далее, и тому подобное. Понятно, что молодежь всегда имеет относительно низкий социальный статус и всегда стремится его повысить. На этом стремлении ее и подсекают любые политические силы. Сколько у нас было “хунвэйбинов перестройки”? Парню двадцать-двадцать пять лет, только что институт закончил, или студент еще, а его ставят директором банка, крупной фирмы...
Д.А. Ну да, бабки, тачки, телки, домик в Испании — круто...
В.В. Не только это, но и ощущение того, что ты на что-то в этой жизни реально влияешь. А какой путь предлагают сегодня своей смене коммунисты? Какие соображения можно высказать по этой проблеме?
М.П. В чем недостатки работы партии с молодежью? Часто говорят, что в партии нет молодежи или молодежи мало. Но ведь коммунисты объективно рассчитывали на то, что произошло историческое недоразумение, что антинародный режим вот-вот обанкротится, народ его не примет, не сегодня-завтра начнутся волнения, восстания, и власть сама упадет им обратно в руки. Поэтому, в общем-то, молодежи нечего делать, да она и не успеет ничего сделать — нужны прежде всего опытные профессионалы, знающие советскую систему, проверенные кадры. Оказалось, что нет. Всегда надо рассчитывать на самое плохое — это залог любой победы. Что никуда массы не пойдут, что люди останутся загипнотизированными. Банальная формула: “Разделяй и властвуй!”— действует сегодня не хуже, чем во времена Древнего Рима. То же самое — с жилищно-коммунальными реформами. Если бы их провели сразу — все, получилось бы народное восстание. Нет, их провели по частям, постепенно, одним давая льготы, другим нет, потом отбирая у первых, что-то обещая вторым. В результате по Московской области эти реформы прошли и не вызвали никакого массового протеста. У них работают все-таки профессионалы, работают за серьезные деньги, а у нас профессионалов пока не хватает, не говоря уже о деньгах. Но деньги все-таки — не главное.
