МИХАИЛ СОЛОМЕНЦЕВ - Зачистка в политбюро Как Горбачев убирал врагов перестройки
После избрания я испытывал какое‑то двойственное чувство: с одной стороны, не хотелось уходить с производства, а с другой ― были удовлетворение и радость за оказанное высокое доверие.
Челябинская область― одна из самых больших не только в России, но и в Союзе. По объему промышленного производства она занимала пятое место в России и шестое ― в СССР. Партийная организация области была одной из крупнейших в стране. Там были высокая принципиальность, дисциплина, требовательность к каждому коммунисту, независимо от того, кем и где он работал, соблюдались моральные и нравственные требования. Я горжусь, что жил и работал в таких коллективах, в такой партийной организации.
Много еще можно сказать доброго о Челябинской области, о людях. Из этой области вышло немало крупных партийных и государственных деятелей. Она также стала кузницей кадров для других регионов, центральных организаций и учреждений Советского Союза.
С заводом я расставался с большой грустью. За пять лет удалось вывести завод из тяжелого финансового состояния и превратить в рентабельно работающий. Много сил ушло на улучшение социальных и бытовых проблем. В парткоме решили пригласить после работы в зал заседаний заводоуправления начальников цехов, отделов и служб, руководителей общественных организаций.
Я рассказал собравшимся о постановлении пленума Челябинского обкома партии, избравшего меня секретарем обкома. Сердечно поблагодарил всех присутствующих и всех трудящихся завода за активную слаженную работу, пожелал всем доброго здоровья, новых успехов в труде всему коллективу. После встречи ко мне в кабинет зашли секретарь парткома, главный инженер, председатель завкома и секретарь комитета комсомола. Приказом министра временно исполняющим обязанности директора завода назначен главный инженер К. Н. Мышков.
Они повели со мной разговор уже как с секретарем обкома. Просили, по существу, об одном ― не забывать завод, использовать все возможности для оказания помощи, в которой завод очень нуждался. Я пообещал.
Пройден еще один кусок жизненного пути, обогативший меня как инженера, как руководителя. Такие познания можно получить только в непосредственной работе с людьми. Ни одна академия таких знаний и опыта не даст. Так создается мощная база, очень важная для выдвижения на другую, более сложную и ответственную должность.
* * *На следующий день я пришел на работу в обком партии, зашел к первому секретарю Лаптеву. Поговорили о делах, на что особо следует обратить внимание. Потом он повел меня в кабинет, где я буду работать. Он располагался напротив кабинета второго секретаря обкома Беспалова. Приемная одна, один и технический секретарь.
Несколько слов о Лаптеве. Лаптев не был коренным жителем города и даже области. Приехал он после окончания Высшей партийной школы при Центральном Комитете и, естественно, им же и рекомендован на пост второго секретаря горкома. Сам он из Донбасса, с опытом партийной работы и высшим партийным образованием. Другого высшего образования у него не было.
Через непродолжительное время его избирают первым секретарем горкома, а когда Аристов становится секретарем ЦК КПСС, первым секретарем Челябинского обкома избирается Лаптев. Карьера быстрая и не совсем понятная для местных коммунистов. В области было немало достойных и подготовленных людей.
Несколько позже многие поймут, что Хрущев, став первым лицом в партии и в правительстве, начал выдвигать на партийную и государственную работу даже в России людей с Украины. Так, Полянский избирается секретарем Оренбургского обкома партии, а вскоре его назначают Председателем Совмина РСФСР. Секретарем Оренбургского обкома партии избирают Коваленко. Спрашивается, что, в России на эти посты не было достойных людей? Ничего подобного, были, и в достатке.
Секретарем Тульского обкома партии избирается Юнак, секретарем Ростовского сельского обкома партии избирается Скрябин ― тоже с Украины. В Москве тоже на многие посты были выдвинуты украинские кадры. В том же 1954 году по настоянию Н. С. Хрущева Крымскую АССР передали из административного подчинения России в административное подчинение Украины. Почему? На каком основании?
Это решение многие россияне восприняли с болью, подчас с возмущением и негодованием. Говорю я об этом на основании неофициальной информации, бесед, возникавших при встречах на заводах, в городе. Наиболее резко осуждала это решение интеллигенция, и в особенности те, кто прошел войну.
Севастополь ― город русской славы! Какое отношение имеет Украина к Севастополю, как и ко всему Крыму? Отвечать на эти вопросы было трудно.
Есть свидетельства, что после выселения татар Крым пытались заселить курянами. Приезжавшие руководители партии спрашивали у них, как идут дела. Куряне отмалчивались, уходили и, оглядываясь, говорили, что «картоха не растеть»… Вот и решили переселять тех, кто знает, что в Крыму «растеть»…
Да разве кто‑нибудь, хотя бы в страшном сне, мог тогда увидеть будущий развал страны? Так что винить во всем этом нужно не только Хрущева, а Ельцина, Шушкевича и Кравченко ― «лесных братьев», как их называл народ и на Украине, и в Белоруссии, и в граничащих с ними регионах России. Если и нужно было расходиться, то не методом развала великой державы, а цивилизованным путем. И обо всем нужно и должно было договариваться. Ельцин хотел поскорее столкнуть Горбачева, отсюда и безответственные, скороспелые Беловежские соглашения. К чему это привело, теперь всем известно. Руководители России, не спросив народ, уже в мае 1997 года еще раз подписали какой‑то договор и заявили, что территориальных претензий у России к Украине нет. Вопрос этот настолько большой и важный, что требует более обстоятельного разговора. Я о нем сказал только потому, чтобы показать, как Хрущев задабривал украинцев, чтобы удержаться у власти. Это мое личное мнение, оно выстрадано…
* * *Я проработал в обкоме партии менее года, когда в середине июня 1955 года второй секретарь обкома Беспалов был вызван в ЦК. Я не знал зачем, а спрашивать Лаптева не стал, считая это неэтичным. Через день или два Лаптев пригласил меня к себе. Ему позвонили из ЦК, вероятно из отдела организационно–партийной работы, и сообщили, что Беспалову было предложено поехать работать в одну из областей РСФСР в качестве первого секретаря обкома партии. Он сразу отверг это предложение, повел себя очень нервозно и даже обидчиво. Ему предложили подумать.
Товарищи по работе советовали ему проявить партийную дисциплину и принять предложение, тем более что речь идет о выдвижении на более ответственную работу. Он якобы называл ряд причин, в том числе состояние здоровья, из‑за которых не может принять предложение. В конце дня на повторной беседе он категорически отказался от предложения.
Поведение Беспалова вызвало у руководства отдела ЦК не только удивление, но и возмущение. Как могло случиться, что на посту второго секретаря обкома такой крупной парторганизации и сложной области оказался случайный человек? Кто его подбирал и выдвигал на эту работу? Надо немедленно освобождать Беспалова от работы в обкоме партии.
Пытаясь узнать все из первых рук, Лаптев несколько раз звонил Чураеву, но не мог застать его на месте.
Через день в обкоме появился Беспалов и сразу зашел к Лаптеву. Потом он зашел и ко мне. Вид у него был удрученный. Он сказал: «Я погорел». Потом стал рассказывать, что сейчас был у Лаптева и тот сказал, что ему ЦК предложено немедленно освободить Беспалова от обязанностей второго секретаря обкома. Он предполагал, что решение будет именно таким. Но и предложение отдела ЦК он принять не мог.
Я не стал ему задавать каких‑либо вопросов, посочувствовал. Он не назвал область, в которой ему предлагали работать первым секретарем обкома партии, не назвал и причин своего отказа. Попросил дать такую работу, чтобы прокормить себя и семью. На этом мы попрощались.
Примерно дня через два Лаптев рассказал, что переговорил со всеми членами и кандидатами в члены обкома партии, рассказал о случившемся с Беспаловым. Все товарищи осудили поведение Беспалова. Также он со всеми посоветовался о кандидатуре на пост второго секретаря. Все как один назвали мою кандидатуру. Такое же мнение у первых секретарей крупных городов и районов.
Затем он переговорил с Чураевым. Теперь Чураеву нужно было переговорить с секретарями ЦК партии. Вскоре Чураев позвонил и сказал, что кандидатура Соломенцева на пост второго секретаря обкома партии принята. Можно проводить пленум, так как Соломенцева решили не вызывать в ЦК.
Собрали пленум обкома, а перед ним бюро обкома и меня избрали вторым секретарем Челябинского обкома партии единогласно.
После закрытия пленума Лаптев предложил провести в связи с изменениями в руководстве перераспределение обязанностей между секретарями.
