Итоги Итоги - Итоги № 28 (2012)

В общем, Никифоров при всей своей молодости и креативности оказался идеальным чиновником новой волны — e-бюрократии. И это его качество стало главным пропуском в федеральный карьерный лифт.

Власть Совета / Политика и экономика / В России

Власть Совета

/  Политика и экономика /  В России

Михаил Федотов: «Мы не будем ничьей ширмой. Или это будет уже другой совет с другим председателем»

Совет при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека согласился с новым порядком своего формирования. Председатель совета и советник президента Михаил Федотов призывает не демонизировать тех, кто настаивал на новациях, и понять логику их оппонентов.

— Михаил Александрович, можно ли сказать, что кризис, вызванный новым порядком формирования совета, преодолен?

— А был ли кризис? Я бы назвал это естественным процессом ротации: когда меняется президент, консультативные органы при президенте тоже неизбежно переживают определенную перестройку. Просто раньше это проходило за закрытыми дверями, а в данном случае, что называется, на людях. Ну а результат мы увидим, когда будет сформирован новый состав совета. Будет он лучше или хуже, прогнозировать не берусь. Конечно, было бы замечательно, если бы совет сохранился в том виде, в котором он собрался 28 апреля, на последнюю встречу с Дмитрием Медведевым. Но, к сожалению, эту станцию мы уже проехали. Целый ряд наших коллег по разным причинам — кто-то по политическим, кто-то по личным — покинули совет, и возникла необходимость восполнить потери.

— Насколько правомерна такая часто встречающаяся интерпретация: «Кремль добился своего»?

— Тезис «Кремль добился своего» означает игру с нулевой суммой: один получает все, другой — ничего. Мы работаем по другой схеме — win-win. В выигрыше, я считаю, остались все.

— Вам наверняка известно мнение бывшего председателя совета Эллы Памфиловой: «Демократичная по форме, но цинично-лукавая по сути процедура виртуального голосования, конечно, принесет власти желаемый результат — мнение «большинства» поможет власти сформировать еще одну рядовую лояльно-имитационную структуру». Элла Александровна не права?

— Абсолютно права. Именно этого мы и опасались. И именно поэтому начали консультации с администрацией президента.

— То есть нынешний вариант компромиссный?

— Не просто компромиссный. Это правильный, разумный вариант. Первоначальная схема, предложенная администрацией, действительно была довольной опасной: чья кандидатура набирает в Интернете наибольшее число голосов, тот и представляется на утверждение президенту. Это могло привести к тому, что в совет попали бы совершенно случайные люди.

— А теперь не смогут попасть?

— Во всяком случае выработанная нами система отбора позволяет минимизировать подобные риски. Процесс будет достаточно простым, динамичным и абсолютно прозрачным. Кандидатуру может выдвинуть любая некоммерческая организация, имеющая пятилетний стаж работы в области защиты прав человека или развития гражданского общества. Причем совершенно не обязательно кандидатуру руководителя или сотрудника этой организации. Все заявки, присланные на наш сайт, будут тщательно проверяться. Действительно ли организация существует более пяти лет и занимается указанной деятельностью, не пытается ли предлагаемый кандидат скрыть судимость и так далее. Если представленные сведения не найдут подтверждения, такие кандидатуры будут отклонены. Остальные допускаются к следующему этапу — интернет-обсуждению, в котором сможет принять участие любой пользователь глобальной Сети — как в России, так и за ее пределами. Всего будет 13 номинаций — по числу вакантных мест в совете. Например, «Общественное телевидение», «Защита прав уязвимых категорий граждан», «Проблемы миграции»... Но это именно обсуждение, консультации, а не выборы. Единственный избиратель в этом процессе — президент России. Возможна ситуация, когда в какой-то номинации кандидат M получил поддержку 80 процентов посетителей сайта, кандидат N — 20 процентов, действующие члены совета предлагают кандидата P, а я поддерживаю кандидата F. И президент примет решение.

— Не боитесь искусственной накрутки голосов в Интернете?

— Да, такая опасность существует. Но наши коллеги из РИА Новости заверили меня, что сделают все возможное, чтобы свести ее к минимуму. К тому же, как я уже сказал, интернет-рейтинг не единственный и даже не главный критерий отбора. И последнее слово в любом случае остается за президентом.

— Вы готовы принять любое решение президента?

— Ну, если выбор президента окажется для меня неприемлемым, я, естественно, скажу ему об этом и постараюсь переубедить.

— Ну а если не получится?

— Уверен, что кандидатура, которая неприемлема для меня, неприемлема и для президента.

— Как скоро мы увидим список обновленного совета?

— Процесс отбора кандидатур начнется 15 июля, за оставшиеся дни нужно «нарисовать» соответствующие интернет-страницы. Как я предполагаю, списки кандидатов для интернет-обсуждения мы сможем вывесить 1 сентября. Ну а завершится процесс формирования, по моим расчетам, где-то в октябре.

— Действующих членов совета новая процедура не коснется?

— Она коснется их в трех аспектах. Во-первых, они примут участие в обсуждении кандидатур. Во-вторых, смогут сами выдвигать кандидатуры — наравне с некоммерческими организациями. И, в-третьих, все они войдут в итоговый список. После того как президент сделает свой выбор и утвердит новый состав, никакого деления на старых и новых членов совета не будет. Всех назначат одним указом.

— Вы сказали, что вакансий 13. Но совет покинуло больше людей, причем многие ушли по причине несогласия с новым порядком формирования. В том числе Людмила Алексеева.

— Эти люди уже вернулись. Людмила Михайловна, например, участвовала во всех наших консультациях.

— Вопрос закрыт?

— На этом этапе — да. Но этот вопрос может возникнуть на самом последнем этапе. Я не могу исключить, что, увидев проект указа — а это обязательная процедура согласования, — кто-то из оказавшихся в списке скажет: нет, рядом с такими людьми я находиться не могу.

— И в этом случае появятся новые вакансии?

— Не будем забегать вперед и излишне драматизировать ситуацию. Давайте вспомним, как формировался совет в 2009 году. Не было же таких проблем. Не было никаких криков в средствах массовой информации, никаких истерик, никто ниоткуда не выходил. Хотя состав тогда обновился больше чем на половину.

— Выдвижение кандидатов фактически уже началось. О своей готовности баллотироваться публично заявил, например, Евгений Ройзман, глава фонда «Город без наркотиков». На ваш взгляд, проходная кандидатура?

— А кто его выдвигает?

— Ну, наверное, тот же «Город без наркотиков».

— А «Город без наркотиков» занимается защитой прав человека или развитием гражданского общества в течение не менее пяти лет?

— У вас сомнения на этот счет?

— У меня нет сомнений, потому что пока нет информации. Но если кандидатура Ройзмана отвечает всем критериям отбора, то в принципе — почему нет?

— Желанием попасть в совет горят и некоторые лидеры организаций националистического толка. Есть ли шанс у таких «представителей общественности»?

— Все зависит от того, насколько организация-заявитель и ее кандидатура соответствуют нашим требованиям. Могу лишь сказать, что в список кандидатов не попадут лица, которые были осуждены, например, за преступления против детей.

— А, скажем, за экстремизм?

— Это уже более тонкая материя.

— Значительная часть бывших членов совета объясняет свой уход тем, что не видит у этой структуры будущего в новой политической ситуации. Что вы могли бы противопоставить этому пессимизму?

— Ну я вообще по натуре оптимист. Конечно, характер нашей деятельности изменится: Медведев и Путин — люди одной команды, но все-таки разные люди. С Путиным мы только начинаем работу, и пока можно лишь предполагать, насколько она будет продуктивной.

— С трудом себе представляю обсуждение судьбы Ходорковского с человеком, который считает, что «вор должен сидеть в тюрьме».

— Тем не менее мы будем поднимать вопросы, связанные и с делом Ходорковского, и с делом Магнитского. Для нас они совершенно не закрыты. Ведь это не просто, как некоторые утверждают, резонансные дела, а концентрированное выражение проблем, типичных для всей нашей правоприменительной практики. Но надо понимать, что этим список дел, которыми мы занимаемся, не исчерпывается. Приведу одну цифру: за три года совет представил президенту 152 доклада. По каким-то направлениям результат, надо признать, отрицательный. Но по некоторым — например, развитие уголовного законодательства или защита прав детей — налицо ощутимый прогресс.