Михаил Ненашев - Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)
В числе главных уроков из опыта перестройки – мнение граждан России по вопросу о том, что необходимо для успешного осуществления в стране глубоких преобразований.
1. Профессионально подготовленная, опытная и преданная интересам страны команда, работающая с российским лидером.
2. Продуманная и научно обоснованная программа действий.
3. Твердая и стабильная власть.
Таковы наиболее важные оценки и выводы россиян по отношению к перестройке и ее роли в современной истории России[1].
Оценки и мнения событий перестройки спустя двадцать лет представляют несомненный интерес, ибо исходят из объективных исследований настроений, интересов, позиций россиян, ныне преобладающих в обществе. Однако убеждены, не меньший интерес представляют материалы СМИ времен самой перестройки, ибо в них отражены поиски общественной мысли, сомнения и надежды, которые сопровождали перемены того времени. Далее в данной главе мы представляем серию статей, интервью автора книги, посвященной проблемам СМИ и перестройки.
Май 2008 г.
Идеологический ресурс перестройки
Три года перестройки разрушили атмосферу всеобщей спячки, атмосферу разлагающего общество благодушия, самодовольства, безответственности и задействовали энергию огромных масс советских людей, различных по возрасту, образованию, профессии, отлучить которых от участия в переменах теперь уже никто не сможет. При всей остроте и открытости полемики все участники XIX партийной конференции единодушно поддержали принципиальные положения доклада, в котором была отражена ответственность за судьбы страны и заявлена решимость до конца идти в развитии и углублении перестройки.
На фоне прямых, откровенных суждений, оценок, мудрых от жизни, от забот народных мыслей, которыми делились делегаты – рабочие, руководители предприятий и колхозов, низовые партийные работники, не всегда убедительными и откровенными выглядели отдельные выступления руководящих товарищей из центра, от республик, субъективные пристрастия представителей творческой интеллигенции. Атмосфера доверия и откровенности, преобладавшая на конференции, будоражила мысль, понуждала каждого из участников к тому, чтобы высказать все, что у него наболело – отсюда огромное число (300 человек) записавшихся для выступлений. В их числе и автор этих строк, а то, что он намерен сказать в этих заметках, лишь размышления, подготовленные для конференции.
Вот некоторые из них.
Извлекая уроки из прошлого, анализируя причины, приведшие советское общество к застою, кризису, мы должны до конца осознать главные из них. В этом, как думается, состояла одна из основных задач ХIХ партийной конференции. Осознать, чтобы не пересидеть на стадии обличения, разрушения лживых авторитетов, стереотипов старого мышления, а активнее, смелее созидать, двигаться вперед. Очень хотелось в связи с этим поддержать высказанные на конференции идеи о том, что сегодня для нас самым большим дефицитом является дефицит поступков, действий, ибо перестройка, и это для всех очевидно, больше всего нуждается в практических результатах. Главная причина, приведшая наше общество к застою, состоит, по моему мнению, в пренебрежении к науке, образованию, культуре, то есть ко всему тому, что определяет осмысленное развитие общества, его полнокровную жизнь.
В самом деле, какой бы из серьезных недостатков, просчетов в экономической, социальной, политической сферах мы ни взяли, исходной причиной в конечном счете является пренебрежение к науке, культуре или их откровенное игнорирование. И это неслучайно. В условиях торжества командно-административной структуры управления они больше всего мешали бездумному своеволию. Пренебрежение к науке и культуре в последнее десятилетие оставило нам тяжелое наследие в виде привычки, и сегодня приходится многое решать, руководствуясь только интуицией, общими впечатлениями, а не опираясь на глубокий анализ. Отсюда и торопливость, и недостаточно глубокая продуманность некоторых наших государственных решений и намерений: борьба за трезвый образ жизни, где мы явно переоценили всесилие административных мер, непоследовательность в подходах к стимулированию личного хозяйства, в оценках кооперативного движения и т.д. Отсутствие научного подхода сформировало своеобразный негодный стиль нашего хозяйствования, и от него мы еще далеко не отрешились – сначала в результате неквалифицированного руководства создаем непреодолимые трудности, заходим в тупик, а затем прилагаем героические усилия, чтобы их превозмочь, причем энергичные меры принимаем обычно тогда, когда возникает чрезвычайная экстремальная ситуация. Примером вот такого нехозяйственного отношения к серьезному государственному делу является положение, сложившееся в индустрии печати.
Для всех сегодня очевидно, в каких огромных размерах возросла роль гласности и средств, ее несущих, – газет, журналов, книг, но также стала очевидной и полная неспособность нашей полиграфической индустрии обеспечивать потребности советских людей. Спрос на художественную литературу ныне удовлетворяется всего на 50 %, а на детскую – только на 30 %. Инициатива издательств по выпуску популярной исторической литературы – сочинений Ключевского, Соловьева, Карамзина, ранее неиздаваемых художественных произведений Твардовского, Гроссмана, Пастернака, Бека, Дудинцева, Рыбакова вызвала огромный интерес и одновременно огромное недовольство из-за ограниченных тиражей. Положение еще более осложнилось в результате значительного повышения тиражей газет и журналов. Подписка на периодические издания в стране в 1988 г. возросла более чем на 18 млн экземпляров – факт беспрецедентный в истории советской печати. Нам бы, издателям, радоваться, а мы пребываем в состоянии большого горя и великого смятения, ибо индустрия печати находится в кризисе.
Несведущий в делах издательских человек может подумать: не потому ли возникают трудности, что издавать газеты, журналы, книги экономически невыгодно? Отнюдь, печать – чрезвычайно прибыльное дело. Объем реализации печатной продукции в розничных ценах ныне составляет более 5,5 млрд руб. При этом издательская отрасль около 70 % всей прибыли ежегодно отчисляет в государственный бюджет. Трудно назвать другое подобное ведомство (исключая лишь производство алкоголя), способное обеспечивать такие отчисления. Таким образом, печать, выполняя чрезвычайно важные запросы общества и будучи экономически эффективной сферой, вправе рассчитывать на заботливое хозяйское отношение. Однако – и в этом весь парадокс сложившейся ситуации – отрасль, которая больше других отдает народу и государству, влачит нищенское существование и является в техническом отношении наиболее отсталой. Из 80 тыс. единиц полиграфического оборудования более половины требует немедленной замены, ибо полностью изношено (срок эксплуатации – свыше 15 лет), фондовооруженность труда ныне в полиграфии в два с лишним раза ниже, чем в целом по стране, а доля ручного труда составляет около 40 %. В критическом, по существу в тупиковом состоянии, несмотря на многолетние сетования, находится индустрия печати и в обеспечении бумагой. По производству бумажной продукции страна находится на 40-м месте в мире. В СССР на душу населения приходится сегодня менее 34 килограммов бумаги, в Соединенных Штатах, для сравнения, – 290 килограммов.
Все своеобразие трудного положения индустрии информации состоит в том, что оно известно и ЦК КПСС, и Совету Министров СССР. В последние три года был принят целый ряд серьезных государственных и партийных решений (в 1985, 1987 гг.), после которых материально-техническое положение сферы печати становилось еще более тяжелым… Почему? Потому что, принимая всякий раз новые решения, никто не пытался разобраться в причинах, помешавших выполнить предшествующие. И сейчас у нас куда больше энергии тратится, чтобы пробить, принять правительственное решение, и куда значительно меньше усилий затрачивается на то, чтобы их выполнить. Чтобы принципиально изменить положение дел в материально-технической базе печати, нужны чрезвычайные меры и значительные государственные затраты. Эти меры диктуются тем, что отставание индустрии печати носит не частный, не ведомственный характер, оно уже сегодня оказывает отрицательное влияние на содержание всей нашей духовной жизни.
Еще одно соображение по одной, может быть, самой сложной теме – неслучайно она меньше других звучала в выступлениях на конференции. Я имею в виду тему критики партии и партийного самодовольства. Признаемся откровенно – застойное время было временем неумеренного, гипертрофированного самодовольства. Неисчислимый моральный и материальный вред принесли всем известные стереотипы самодовольства – мы самые первые, мы самые передовые, мы самые большие, мы самые богатые, мы самые, самые, самые… Теперь, когда отрицательное влияние этих стереотипов стало очевидным, мы, естественно, обращаемся к партии и от нее прежде всего ждем ответа на эти и другие вопросы, которые поставила перестройка. Почему у советских людей вера в идеалы революции и социализма уступила место равнодушию? Почему мы стали бояться правды и говорили одно, а делали часто совсем другое? Наконец, почему народ, совершивший революцию, построивший новое общество, победивший в самой тяжелой в истории войне, восстановив страну из пепла разрухи, оказался затем неспособным решить насущные экономические и социальные проблемы?
