Альберт Макашов - Трагедия СССР. Кто ответит за развал
И еще один раз сбривал усы по необходимости.
Я командир полка. Вызывает на смотрины командующий войсками Киевского округа генерал-полковник Салманов.
Зашел, доложил.
- Вы, подполковник, из дворян?
- Никак нет, из казаков.
- Запомни, усы носят бездельники и бл.ны. Иди в приемную.
Выхожу, прапорщик подает мне станок. Hacyхую сбриваю усы. Это был наибольший компромисс с моей стороны в жизни. Генриху IV предложили из гугенотов перейти в католики. «Париж стоит обедни», -произнес Генрих и стал королем Франции. А здесь усы. И я получил должность заместителя командира дивизии. Но сам так с людьми не обращался.
СЕМЬЯ
Женился я поздно, в 28 лет (жена шутит: «Хорошо, что откобелился раньше, зато теперь - однолюб упертый»). То некогда было, то служба мешала, то. денег-то у лейтенанта много - платила Советская Армия прилично. В карты, правда, никогда не играл, силу и слабость вина знаю и не излишествую. Когда командовал дивизией, армией, округом, ни на одного веселого лейтенанта документов на увольнение не подписал. Женится -остепенится. Так оно в большинстве случаев и было. По крайней мере, со мной. А курить бросил после ранения, когда еще был капитаном. Обычная армейская история. Случайность. Ну и попал в госпиталь. Неслучайной зато была выходившая меня бессменная моя сиделка - Людмила Максимовна, супруга с тех пор и поныне. Встретились мы еще раньше там же, в Нахичевани, но после того как она меня шесть месяцев выхаживала, не отходя от кровати, решили уже не расставаться. Словом, как сказал классик: «Она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье к ним».
А кровь и кожу для выздоровления мне отдали солдаты, так что потом остряки, где служить приходилось, распускали слухи, что я - генерал с солдатской кожей.
Итак, жена - Людмила Максимовна, специальность - жена офицера. По профессии ее производственный стаж - 13 лет, а вот по этой, основной, специальности - вся жизнь. Мы ведь постоянно переезжали, поэтому устроиться на работу было непросто. С институтской скамьи я ее сорвал, и работала она то медстатистом в санэпидемстанции, то в военной прокуратуре. Вообще Люда любой работы не чурается - будучи женой командующего округом, мыла полы на лестничной клетке, сапоги мне чистила. Впрочем, обувью домашних занимался и сам. Строгого разделения обязанностей домашних в семье не было. Пока кочевали с супругой по стране, очень тосковала она по огороду, грядкам, саженцам. Ведь что ни гарнизон - то каменная коробка, плац да стрельбище. Чистая смерть для хохлушки от земли, от кавуна да тыкв с помидорами! Зато теперь на даче нашей самарской все лето с огорода не вылезает, в теплице - с рассвета до темна. И результаты, конечно, налицо - богато и красиво! И какие там секреты. главное предки завещали: делай дело с любовью, и все получится. Вот супруга, когда овощи сажает, каждый раз что-то и шепчет. Говорит, каждой рассаде нужно ласковое слово.
Первую мебель (деревянная кровать) она купила, когда я командовал уже полком. До этого спали, как и дети, на солдатских железных. Я глубоко благодарен судьбе за то, что моя Людмила Максимовна (не путать с Раисой Максимовной) - помогает мне служить, то есть - не мешает. Понимаю, что счастлив с ней, когда смотрю вокруг и вижу, как женщины лезут - повторяю - лезут в мужские дела. По глубокому моему убеждению, женщина создана для семьи, для дома, для детей. Это ее важнейшее предназначение. И это наша славянская традиция, схожая здесь с исламской. А если, пуще того, женщина лезет в государственные дела, то в результате - ни государства, ни дома, ни семьи.
Слышал, что некоторые мужья пытаются сами все контролировать, всем заниматься, но мне неясно, когда же они делают свое основное дело. Мужчина должен быть в авангарде, а семья - это тыл. У меня он крепкий.
Детей у нас трое - сын да две дочки. Воспитывали без выкрутасов, дедовским способом - собственным примером. Сын дослужился до звания подполковника, уволен в запас. Дочери замужем за офицерами запаса, также подполковниками. Внуки пока - рядовые. Всего их шестеро - по два на каждую пару.
СЛУЖБА
Академия Фрунзе. Здесь учился взахлеб. Первый с уборщицами приходил, с дежурными последним опечатывал аудиторию.
Преподаватели - участники Великой Отечественной войны. Я пришел в академию с должности командира батальона. Мне казалось, что знаю я уже много. Мог организовать марш, бой, работать с людьми, научить их стрелять, водить. Но академия учила думать. Тетради, исписанные здесь, путешествовали потом вслед за мной по секретным отделам тех частей, куда меня назначали.
Окончил академию с золотой медалью, получил полк. На комиссии просил отправить меня на Камчатку. Кадровик зарычал: «Дали полк - детей под мышку и бегом по шпалам!» Такя оказался в Чапаевской дивизии Киевского военного округа.
Знаний, полученных в Академии Фрунзе, хватало на полк, дивизию. Ни разу за службу меня не посылали ни на какие курсы.
Хотя дивизию получил случайно. Вообще, если оглянуться, вижу, как велика была в моей службе, да ив жизни, роль случайности. Ведь случайно же попал в суворовское, случайно моряком не стал. Была, конечно, косточка армейская, наследственная, и мне трудно сказать, где бы я еще, кроме армии, пришелся, но ведь обстоятельства не по моей воле складывались. Случайно. Так же случайно стал после окончания академии и комдивом. Дважды танки дивизии, где я был заместителем комдива, отправлялись в Египет, и оба раза командующий войсками округа звонил моему командиру в тот момент, когда того не было у телефона. Попадал на меня. Спустя некоторое время снимают комдива и направляют куда-то советником. Встает вопрос: кого вместо него ставить? Тут командующему говорят: «Да вот, Макашов, по сути, уже два года этой дивизией командует». Аони сам в этом дважды имел возможность убедиться. Назначили меня.
Раз случайность, два случайность, но нужно и умение. Да и Бог помогал.
Дивизией командовал четыре года. Стояли в Конотопе, славянском городе, а дивизия у меня как на подбор - мусульманская. У нас вообще армия была большей частью именно мусульманская. Представители Средней Азии, Закавказья, Кавказа. Это как с 60-го года появились в продаже мебельные гарнитуры, так и перестали наши бабоньки рожать... Деньги стали не на детей тратить, а на гарнитуры. А мусульмане - рады стараться. Я с ними еще в Ташкенте, на последнем курсе общевойскового, общаться начал, тогда же и Коран прочитал.
В округе мою дивизию называли «Дикой дивизией». Дикая (туземная) дивизия из исторического прошлого России состояла из полков: Дагестанского, Ингушского, Кабардинского, Татарского, Чеченского, Черкесского. Командующий войсками округа генерал армии Герасимов говорил, помню: «Всех азиатов к Макашову, он и сам на русского не похож.». Пополнение поэтому в основном было с Кавказа и из Туркестана. Приходилось крутиться, искать нестандартные решения. Политика-то ведь в армии с командира взвода начинается. Лейтенант должен убедить солдат, чтобы служили верно. Что уж о комдиве говорить.
Проводил с офицерами семинары по основам Корана, оркестр наш разучил и играл «Восточный марш». Знаменитого чеченского танцора Махмуда Эсамбаева в дивизию с концертами приглашали.
Разные случаи были: рядовой Мурзагалиев, мусульманин, отказался мыть пол - мусульманину-мужчине, мол, такое не к лицу. Послали письмо домой с просьбой к родственникам обратиться с этим к мулле. Приходит ответ: мулла сказал, что когда мусульманин на военной службе, то он - человек государственный и ему можно исполнять любое дело. Тут Мурзагалиев этот и взялся за ведро со шваброй.
А однажды, когда только начинал командовать, вижу (квартира у меня была с окнами на плац) - идут ко мне начмед майор Ляхов и начпрод Гамм. Рассказывают: пришли представители Узбекистана, отказываются хлеб дрожжевой есть. Кислый. Вижу, Гамм этот (а хитрый был еврей!) стоит, поглядывает на меня, ждет, когда «что же делать?» спрошу. «Ты, - говорю, -Гамм хитрый, я это знаю. Ты ведь обязательно что-нибудь придумал, иначе не подошел бы». Он: «Предлагаю печь пресные лепешки!» Я: «Другому бы не поверил, но ты - Гамм, у тебя, наверное, получится».
Испекли. Солдаты и ели эти лепешки, пока не привыкли к обычному русскому хлебу. А свинину всегда только в виде котлет, с сухарями ее проворачивали. Называли говядиной, на слово «свинья» вообще табу было. Только «чушка».
Под личным контролем старался держать как можно больше дел. В 18.00 каждый день, если не планировались ночные стрельбы, выходил на развод караулов. Этого же требовал от командиров полков. Ведь несение караульной службы есть выполнение боевой задачи. Каждый Новый год я проверял караулы. Мало ли что придумается молодому парню в новогоднюю ночь.
Воевал с шагистикой, бездумной строевой подготовкой. Убежден: нужно, чтобы солдат понял, а не заучил. Шагистика - это прошлое, наследство прусской армии, но. дураков в армии много. Помню, в 4-й армии (Баку) был один из заместителей командующего генерал-майор Шахнович -выводил нашу нахичеванскую дивизию под палящее солнце, испытывал выдержку личного состава. А сам с мегафоном: «Позор! Стоять смирно, не шевелиться! Строевой подготовкой классики марксизма и ленинизма занимались!» Когда я пришел домой, впервые не по принудиловке (прочитать и законспектировать), а по собственному желанию открыл статью Энгельса «Ротное строевое учение». А там совсем нето. С тех пор как вспомню эту фразу Шахновича, так смеюсь.
