Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

— Положительное и отрицательное влияние энер­гетических полей сотрудников офиса на руководителей учреждения в процессе обеденного перерыва, — сухо сообщила соискательница докторской степени.

— Какой ученый должен оппонировать вашей дис­сертации: физик или биолог? У нас в академии нет ни тех, ни других. Но мы имеем возможность пригласить любого специалиста из любой точки мира, который ваш труд прочтет и поправит. Вам придется ему пла­тить. 200 долларов в час.

В России, пишет журналистка, около 80 обществен­ных академий наук: при них существуют от 20 до 50 межотраслевых экспертных советов, взявших на себя право присуждать россиянам докторскую степень по любым наукам, вплоть до эротологии и парапсихоло­гии. Академии самые разные, от Академии Белой и Черной Магии до Академии Индийских Исследова­ний Белого и Черного Лотоса.

Из памятки «Как поступить в докторантуру Меж­дународной академии информатизации»:

A. Обратиться в Высший Докторский Комитет Академии к Главному ученому секретарю...

B. Уплатить вступительный взнос— после этого в МАИ будет сформирован персональный докторский комитет...

Д. Все финансовые вопросы решаются в индивиду­альном порядке».

Наше демократическое Отечество оказалось страстно влюбленным в науку. Зная эту особенность победивших интеллектуалов, иностранные ученые при знакомстве с обладателями экзотических визитных карточек робко интересуются:

— Вы настоящий академик или как?

— Как же нынче, без худсоветов и других совковых барьеров, попадают на финал фестиваля малоизвест­ные, в подавляющем большинстве бездарные и ма­лограмотные «шедевры»? Кто их отбирает? Руково­дители ОРТ?

Музыкальный критик Анна Саед-Шах возмущает­ся полуграмотными, безвкусными, всеядными потре­бителями и жуликоватыми приватизаторами культу­ры, не ими созданной. Речь идет о финале конкурса «Песня-98», показанном телевидением в первые дни 1999 года.

— Да никто эти песни не отбирает, — отвечает критик. — Они же не деньги, чтобы их отбирать. Да и деньги никто не отбирает — артисты сами их несут с удовольствием. Хочешь в финал — неси. А если не принес — значит, не очень хочешь. Все по-честному.

«Сексуально ориентированная экономика России даст большой приток капиталов. Только на одном экспорте девственности можно заработать... подсчита­ем сколько. Из 150 миллионов жителей в России шест­надцатилетних примерно 3 миллиона. Из них полтора миллиона девушек. Другими словами, каждый год на рынок девственниц выходит полтора миллиона девиц. Предположим, мы только один процент из них экспор­тируем. Что это значит? Это значит, что за год прода­ется пятнадцать тысяч туров для секса с девствен­ницами. Причем речь идет не о том, что приезжает иностранец, ...(слово изъято по этическим соображениям. — Н. 3.) девственницу, платит деньги и все. Нет, он участвует в ритуале лишения девственности, в честь его устраивается праздник Серебряного Колечка, он надевает своей девушке само Серебряное Колечко и объявляется пожизненно секс-рыцарем данной деви­цы, его секс-леди. Это настоящий праздник для гостя. И сколько же может стоить такая путевка? Пятьдесят тысяч долларов минимум. Умножая на пятнадцать тысяч туров, получаем, что только на экспорте дев­ственности России может заработать 750 миллионов долларов».

Что это? Бред сумасшедшего? Нет, это сексуально- экономические идеи лидера ЛДПР Владимира Жири­новского и его соавтора Владимира Юровицкого, о ко­тором сказано, что он финансист, специалист в облас­ти теории денег. Они и сочинили книгу под названием «Азбука секса», вышедшую в начале 1999 года.

Приведенная выше цитата— из этого замечатель­ного произведения. По мнению авторов, отцы девушек будут встречать иностранцев в аэропорту, затем долж­на происходить купля-продажа, а потом заботливые мамы должны «потчевать» гостя.

И еще один способ перевода российской экономики на сексуальные рельсы предлагается в книге: «Извест­ные люди могли бы торговать своими использован­ными презервативами/ Уверен, что использованные презервативы Филиппа Киркорова, мальчиков группы «На-На» и других кумиров молодежи, в том числе и известных политических деятелей, пользовались бы у поклонниц бешеным успехом. Каждый презерватив должен быть упакован в красивую герметичную коро­бочку с фотографией кумира и его личной подписью».

У кинодраматурга Аркадия Инина спросили, есть ли у него антикризисная программа.

— Никто в стране не знает выхода из кризиса, — ответил он, — а кто говорит об этом — значит, у них очень развита фантазия или они умеют хорошо врать. Поэтому я просто напомню одну великолепную байку, которая гласит, что есть только два выхода из сложившейся ситуации. Первый— реалистический: прилетят инопланетяне и все за нас сделают. Второй — фантас­тический: мы все сделаем сами.

Начало 1999 года. Премьер-министр Евгений При­маков беседует с главным редактором «Независимой газеты» Виталием Третьяковым.

— Сейчас для нас главное, — делится своими пла­нами глава правительства, — чтобы все хотя бы полу­чали зарплату. Это элементарное право человека. Но в то же самое время я вам хочу сказать: 80 процентов неполучения зарплат — во внебюджетном секторе. 80 процентов! Что это значит? Это значит, что так работа­ет рыночная экономика. Не вообще рыночная экономи­ка, а рыночная экономика, построенная здесь, в России. Значит, 80 процентов работающих — они не получают заработной платы на тех предприятиях, где они работа­ют. А эти предприятия государству не принадлежат.

— Но ведь против частных хозяев люди боятся выступать, а против государства не боятся...

— Возьмите шахтеров, например. Большинство протестующих шахтеров там, где шахты переведены в частные руки.

— Ну, это вообще странная история. Потому что так никто и не понял все-таки, кто же эти хозяева, кому принадлежат эти шахты и куда эти хозяева делись?

— И я не понимаю, — признается глава прави­тельства.

Журналистка Валентина Львова спрашивает у иро­нического поэта, «правдоруба» Игоря Иртеньева:

— Ваши строчки «Словесности русской служить, призванье, конечно, святое, но хочется бабки вложить порою во что-то крутое». Ну и как вкладывали?

— У меня никогда не было денег, которые можно крутить, — ответил поэт. — А когда — ну это давно было — я накопил тысяч пять «зеленых», жена меня толкала, чтобы наконец-то я их отнес в «Чару». И за день до того, как она меня уговорила, «Чара» накры­лась. Так что только в тумбочке деньги надо держать.

Степан Сулакшин — соратник Бориса Ельцина, его доверенное лицо на выборах 1991 года, представитель президента в Томской области в 1991—1993 годах. В марте 1999 года, будучи депутатом Госдумы, офи­циально заявил, что будет голосовать за его отставку. Мол, в стране столько «наработано», что как бы не пришлось сооружать скамейку для российского- Ню­рнберга.

Почему же разочаровался в своем кумире его быв­ший сторонник?

— Многие из «новых политиков» были дилетанта­ми, — объясняет Сулакшин, — пришедшими из науки, искусства, из цеха, с улицы, не отличавшими советы народных депутатов от их исполкомов. А вопросы надо было решать государственные. Этот дилетантизм сыграл злую шутку. В нем была удивительная смесь объективно неизбежного, с чем можно было смирить­ся, и субъективного, что оправдать чрезвычайно труд­но. Подчас замешанный на болезненном честолюбии, амбициях, эмоциях неудачников, обиженных и дисси­дентствовавших в советские годы, он стал питательной средой, в которой весьма эффективными оказались механизмы влияния и воздействия на наши «реформы» из «сценарного центра», действовавшего исключитель­но в интересах США, как сегодня доподлинно извест­но. Говорю об этом как свидетель. В 1990 году в СССР еще и не слыхивали о монетаризме, а в Вашингтоне молодым романтикам уже вдалбливали азы разрабо­танной глобальной операции с российской экономи­кой. А отдельным уже тогда платили «иудино жалова­нье» в 1000 долларов в месяц.

Глава 5. ПРЕЗИДЕНТЫ... КРУГОМ ОДНИ ПРЕЗИДЕНТЫ

В 1993 году ушедший в отставку министр юстиции России Николай Федоров стал президентом Чувашии. Задолго до выхода скандальной книги Александра Ко­ржакова Федоров не постеснялся дать президенту Ель­цину уничижительную характеристику.