Михаил Делягин - 100-долларовое правительство. А если цена на нефть упадет
Тем ценнее нам наша свобода, когда она возможна, и тем жестче мы реагируем на попытки отнять ее, когда для этого нет должных катастрофических причин.
Всякий, ущемляющий нашу свободу неоправданными репрессиями, не воспринимается нами как человек, и потому освобождение политзаключенных поддерживают многие из тех, кто после с удовольствием избил бы их в личной беседе.
Нас объединяет любовь к справедливости. Мы едва ли не единственные в мире, кто отказывается ради нее от своих интересов.
На практике это выливается в требование честного суда, честной борьбы с преступностью - ив лютое, тотальное неприятие коррупции, удачно перенесенное в политику Навальным.
Мы твердо знаем про себя, что мы, какие есть, со всеми пороками и недостатками, - не рабы, а люди, и потому не приемлем игнорирования чувства собственного достоинства, особенно со стороны власти.
И мы знаем, что человек имеет не только «право на жизнь», но и на экономическое выражение этого права - гарантию прожиточного минимума. И не фиктивного, сопоставимого с пайками немецких военнопленных, а реального минимума, позволяющего в самых ужасных личных условиях не только выживать самому, но и сохранять семью, и воспитывать детей.
Прожиточный минимум, при всей негативности этого термина, - естественная граница социализма, отделяющая необходимую для жизни справедливость от того безграничного «собеса», тяжесть которого сломала великий Советский Союз.
Мы объединены абсолютным отрицанием псевдорыночных либеральных реформ, последовательно уничтожающих социальную сферу, образующую «среду обитания» современного человека. Низведение образования, здравоохранения и культуры до уровня всего лишь видов бизнеса противоестественно и заставляет их работать не на результат, а на процесс, грабя и уродуя «потребителей», не способных адекватно оценить качество их работы.
Поэтому разрушительные социальные реформы должны быть отменены, а социальная сфера из инструмента ограбления граждан под предлогом «коммерционализации» должна стать тем, чем она должна быть - инструментом формирования гармоничных людей и счастливого общества.
Мы объединены уважением к малому бизнесу и пониманием его важности как для экономики, так и для самоуважения отдельного человека.
Если при ужасном Сталине, в разгар репрессий 30-х годов малый бизнес (говоря современным языком) давал 12 % промышленного производства, то кто же такие Путин и Медведев, при которых об этом можно только мечтать?
Поэтому малый производящий, не спекулятивный бизнес должен быть освобожден от всех налогов вообще - для начала на пять лет.
Мы объединены твердым пониманием необходимости и возможности успешного развития России на основе модернизации инфраструктуры.
Эта модернизация по силам только государству, но перед ее началом надо резко ограничить коррупцию, иначе все деньги будут украдены, как мы видим сейчас на баснословно дорогих «имиджевых» проектах.
Надо резко ограничить произвол монополий, иначе то, что не украдено клептократами, будет растащено монополиями при помощи завышения цен.
И, наконец, нужен разумный протекционизм, хотя бы на уровне Евросоюза, чтобы создавать рабочие места для себя, а не для своих стратегических конкурентов.
К моему сожалению, мы объединены и неверием в возможность позитивной справедливости, в справедливость без отмщения за ложь и воровство на протяжении всей четверти века национального предательства, в справедливость без восстановления массовых представлений о том, «что такое хорошо и что такое плохо».
И потому, пока наши начальнички не поехали под суд в Гаагу, подобно лидерам потерпевших поражение наций, мы объединены жаждой расследования происходившего под крышей «либеральных реформ» и «демократических преобразований» в каком-нибудь Рязанском, а лучше Касимовском трибунале - по образцу Нюрнбергского.
Без репрессий: для того, чтобы вор назывался вором, а предатель - предателем.
Мы, народ - источник правды и справедливости в нашей стране.
Какой есть.
