Вера Кондратенко - ПОД МАСКОЙ ОБЪЕКТИВНОСТИ

Газета не только сама распространяла угодную империализму информацию, способствуя формированию у американцев негативного стереотипа Советского государства и изображая нашу страну как «старого заклятого врага» США, но и побуждала к нападкам на политику СССР другие буржуазные пропагандистские организации, среди них главный орган официального аппарата внешнеполитической пропаганды – ЮСИА. Когда в 1974 г. радиостанция «Голос Америки», входящая в состав Информационного агентства Соединённых Штатов (ЮСИА), прекратила в своих передачах на Советский Союз чтение отрывков одной из многочисленных антисоветских публикаций, издаваемых на Западе, «Нью-Йорк таймс» решительно возразила: «ЮСИА не должно было приглушать свой голос»[192]. Другим примером ведения «психологической войны» является создание на страницах газеты стереотипа «коварного, вооружённого до зубов» Советского Союза, угрожающего всему миру, и прежде всего Соединённым Штатам. «Нью-Йорк таймс» неоднократно помещала крупные статьи и комментарии, в которых вполне серьёзно говорила о возможности войны между двумя странами и приводила рассуждения о предполагаемой «советской ядерной атаке против США».

Давно уже «созревший» военный обозреватель «Нью-Йорк таймс» Дрю Миддлтон в течение трёх месяцев подряд писал о том, что потребуется по меньшей мере 10 лет на ликвидацию отставания от советского уровня вооружений.

Создавая отрицательный и устрашающий стереотип СССР, газета действовала с позиции двойных стандартов: наращивание военной мощи Соединёнными Штатами она преподносила читателям как «одно из наиболее эффективных средств сохранения мира», а укрепление обороноспособности СССР «Нью-Йорк таймс» интерпретировала не иначе как «советскую агрессию». Не случайно Д. Ерджин, говоря о взглядах американских политиков, признавался:

«„Холодная война“ во многом всё ещё с нами»[193].

Видимо, это относилось и ко взглядам владельцев и редакторов «Нью-Йорк таймс».

В действительности газета опасалась не военного, а мирного «наступления» СССР и необратимых изменений, вызываемых разрядкой. Для того чтобы сдержать их, она и использовала для своих утилитарных узкоклассовых целей миф о «растущей глобальной советской угрозе».

Следует отметить, что на страницах газеты часто публиковались материалы по вопросам разрядки, противоречащие один другому. Очевидно, в редакции самой газеты не было абсолютно ясной и определённой линии по этой проблеме. Это объясняется тем, что среди правящих групп США не было единства по вопросу политики разрядки международной напряжённости. Как свидетельствовала «Нью-Йорк таймс»,

«само американское правительство разделено в отношении того, что оно намерено делать и как, по его мнению, Советский Союз будет поступать при так называемой политике разрядки»[194].

«Нью-Йорк таймс» достаточно чётко выражала мнение тех кругов США, которые считали, что «защита политики разрядки… серьёзная ошибка, а торговля с коммунистами… верх глупости»[195]. Однако подобная прямолинейность не была всё же главной отличительной чертой газеты. Гораздо чаще она облекала свои выступления против улучшения отношений с Советским Союзом в более осторожную, аргументированную или демагогическую форму вроде заявлений о том, что «американцев следует защищать от разрядки».

В то же время газета, представляющая, в частности, деловой мир США, не могла не отразить мнения многих его представителей о том, что «разрядка… привлекательна для американских бизнесменов и фермеров». Подтверждение тому содержалось в материалах, обычно публикуемых в секции «Бизнес – финансы». Например, в одном из них, озаглавленном «Советский проект строительства завода грузовых автомобилей стимулирует бизнес США», его автор Т. Шабад констатировал:

«Камский автозавод, крупнейший советский промышленный проект современной эры разрядки, уже начал оказывать ощутимое влияние на экономическую жизнь в Соединённых Штатах, составив значительную часть коммерческой деятельности ряда американских компаний»[196].

Газета подтверждала это множеством цифр и фактов, приводила данные о ходе строительства, о производственных мощностях КамАЗа, о предполагаемых объёмах выпуска будущей продукции.

«Нью-Йорк таймс» также создала положительный стереотип советских людей, с которыми приходилось сотрудничать американским бизнесменам в Москве. По отзывам последних, те отличались тактичностью, терпением, настойчивостью и энергичным подходом к делу.

Итак, «Нью-Йорк таймс» помещала как откровенные выступления против разрядки, так и публикации в поддержку сотрудничества с Советским Союзом. При этом первые в разных вариантах периодически повторялись, а вторые заметно уступали им по количеству.

Под маской миролюбия

Судят не по словам, а по делам. Обращает на себя внимание в этой связи следующая особенность: чем в более абстрактном и общем виде рассматривала «Нью-Йорк таймс» те или иные аспекты политики разрядки, тем решительнее и активнее выступала она в их поддержку. Но чем более конкретными и практическими являлись меры по их реализации, тем негативнее и даже враждебнее становилась позиция газеты по отношению к ним.

На её страницах можно найти множество весьма целесообразных, но самых общих рассуждений и призывов о необходимости всемерной поддержки и укрепления мира, об установлении дружеских отношений между государствами и народами и даже о ликвидации опасных последствий «холодной войны». Так, в одном из комментариев, опубликованном на редакционной полосе, газета, приводя известное высказывание Дж. Вашингтона о том, что «нация, которая испытывает по отношению к другой закоренелую ненависть… является в определённой степени рабом своей собственной враждебности», доказывала, что только переговоры, сосуществование и прочный мир могут освободить американцев от «кампании ненависти и её ненавистных последствий»[197]. С такими утверждениями нельзя не согласиться. Выдвигая их, «Нью-Йорк таймс» стремилась завоевать «кредит доверия» у читателей, так как в действительности, когда дело доходило до более конкретных аспектов в вопросах мирного сосуществования, разрядки и др., газета поступала отнюдь не в соответствии со своими разумными доводами. Иллюстрацией этому может служить преобладание в «Нью-Йорк таймс» материалов, в которых выражено недоброжелательное отношение к Советскому Союзу. Это совсем не содействовало, выражаясь языком газеты, освобождению американцев от «ненавистных последствий кампании ненависти» – «холодной войны».

Подобное расхождение между словами и делами пропагандистов из «Нью-Йорк таймс» не является случайным. Оно результат хорошо продуманного изощрённого психологического воздействия на читателей. В первой половине 70-х годов «Нью-Йорк таймс» не могла уже открыто призывать к «войне с коммунизмом», к отказу от мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Это подорвало бы её влияние на читателей, а главное, не отвечало бы тем практическим шагам, которые были предприняты руководителями США совместно с Советским Союзом, их усилиям для предотвращения ядерной войны.

В тот период в редакционной политике газеты стали преобладать тенденции, лишь внешне соответствующие условиям мирного сосуществования и разрядки. Что же касается конкретных решений, то «Нью-Йорк таймс» выступала за разрядку, которая отвечала интересам представляемого ею класса или уж по меньшей мере не наносила ему ущерба.

К этому она стремилась подвести своих читателей, пытаясь настроить свою аудиторию на «волну согласия». Когда читатель видел, что его взгляды и политика газеты совпадают, первая задача психологического воздействия была выполнена. Тогда наступила вторая фаза – разъяснение, какая именно разрядка нужна американцам и как её достигнуть. При этом «Нью-Йорк таймс», как правило, избегала готовых рецептов.

Главным аргументом «Нью-Йорк таймс» в освещении политики разрядки было то, что, по мнению газеты, разрядка необходима прежде всего Советскому Союзу.

«Торговля с Америкой, кредиты и технология… основные причины того, почему русские решились на политику разрядки»[198].

«Нью-Йорк таймс» неоднократно приводила подобный довод, видимо, с целью прочно закрепить его в сознании читателей. Так, в воскресном номере, в секции «Обозрение за неделю», газета прямо под статьёй Г. Шварца, анализировавшей результаты переговоров по торговле между СССР и США, поместила три выразительные фотографии без текста, лишь с краткими подписями. На первой было изображено поле с пшеницей, на второй – нефтеустановка и на третьей – схема компьютера. Все их объединял заголовок, напечатанный крупным шрифтом: «Что есть у нас из того, что хотят русские»[199].