Дмитрий Павлов - На пути к Цусиме
Подобный результат можно было достигнуть, конечно, только при соблюдении самой строгой экономии в расходах и благодаря только счастливому подбору людей, из которых все без исключения добросовестно выполнили возложенную на них миссию.
Заведующий Берлинской агентурой А. Гартинг ГАРФ. Ф. 102 ДПОО. Оп. 316. 1904(II). Д. 11. Ч. 2. Л. 158–165; Исторический архив. 1994. № 3. С. 36–40.№ 38. Секретная телеграмма посланника в Голландии графа Бреверна в МИД
Гаага, 17/30 декабря 1904 г.Узнал конфиденциально: сегодня морской министр получил телеграмму командира голландского крейсера из Телок–Бетонга, куда заходил японский крейсер и проследовал через Зондский пролив. Японский командир сообщил, что их крейсерам приказано, идя по направлению Мадагаскара, искать русскую эскадру. Японский флот намерен, будто бы, атаковать ее в Индийском океане[371].
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 63. Л. 140. Машинописная копия№ 39. Из донесения консула П. К. Рудановского в МИД
Сингапур, 9 января 1905 г. № 8[...] Когда же им понадобились стоянки у берегов Индийского океана — для встречи русского флота — японцы послали заблаговременно специальных агентов–чертежников, которые с июля по октябрь 1904 г. объездили все острова западного берега Суматры, составляя планы. О поездках японских агентов мной сообщено агенту Морского министерства в Батавию[372] 7/20 ноября 1904 г. № 316. О том, что японцы составляли именно планы, выяснилось только в декабре 1904 г., когда в Паданге [были] конфискованы составленные одним из японских агентов подробные карты западного побережья Суматры.
Точно так же в самом начале Русско–японской войны, когда все предполагали, что русский флот из Балтики будет брать уголь в попутных портах, японцы разослали своих агентов в места вероятных стоянок — в Сингапур, в Батавию, в Сурабайю, в Сайгон и другие места. Японские агенты, работая на пристанях как простые китайцы грузильщики угля, должны были подсунуть какую‑нибудь неприятность вместе с углем на русские суда и даже, в крайнем случае, поджечь угольные склады. Обо всем этом мной своевременно и подробно доносилось (телеграммы № 71 от 2 июня 1904 г. в МИД и № 76 от 28 июня в Морской штаб). [...]
АВПРИ. Ф. 150. Оп. 493. Д. 226. Л. 45. Автограф П. К. Рудановского.№ 40. Из секретной телеграммы А. И. Павлова в МИД
Шанхай, 11 января 1905 г.[...] Секретный агент Масе - наш офицер лейтенант Мисников, пробравшийся из [Порт-] Артура в Чифу на шлюпке. Прибыв сюда в начале декабря [1904 г.], он предложил мне свои услуги для секретных разведок. С согласия адмирала [Н.И.] Скрыдловая отправил его в Сингапур под именем французского журналиста Масе. Он имеет соответствующее удостоверение от французского консула в Сингапуре; пароход зафрахтован на имя Шаф[ф]анжона, плавает под видом корреспондентского парохода; получает от меня секретные указания через Кристи[373].
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 64. Л. 31-31 об. Машинописная копия№ 41. Отчет жандармского подполковника В. В. Тржецяка директору Департамента полиции А. А. Лопухину о командировке в Константинополь с 15 июня по 18 декабря 1904 г.
Варшава, 15 января 1905 г. Секретно, № 44.Представляя при сем агентурную записку о командировке моей в Константинополь с 15 июня по 18 декабря истекшего года по организации наблюдения за японскими разведчиками в районе Черного, Мраморного морей, Архипелага, побережья Малой Азии, Европейской Турции, Болгарии, Греции и Румынии, имею честь донести Вашему Превосходительству нижеследующее.
При командировании в Константинополь мне было поставлено целью не допустить прибытия в пределы России 22 японских офицеров, которые, по указанию ДСС Павлова из Шанхая, предполагали якобы проникнуть в Черное море с целью нанести вред нашей Черноморской эскадре. С этою целью по прибытии в Константинополь было учреждено агентурное наблюдение за всеми прибывающими в русские воды иностранными пароходами, находящимися на них японцами, а также за японской колонией, находящейся в Константинополе. Ужев начале августа месяца агентурою получены были определенные указания на то, что сведения, сообщенные ДСС Павловым, лишены основания, и морские японские офицеры, действительно выехавшие из Японии, предназначались не для нанесения вреда нашей Черноморской эскадре, адля укомплектования экипажей военных судов, приобретенных японским правительством от бразилийского и чилийского военного флота.
Ввиду этого вверенная мне организация, продолжая по-прежнему вести наблюдение за всеми прибывающими в район агентуры иностранными судами, обратила главное внимание на выяснение японских разведочных сил и их деятельность. За отчетное время были выяснены нижеследующие разведчики-японцы:
1. Негласный японский консул в Константинополе К. Накамура, представитель японского торгового музея в Константинополе.
2. Его помощник, запасной офицер японских войск Т. Ямада, в распоряжении которого состояли дваяпонца, Морисаки и Танака.
3. Доктор археологии, фотограф, инженер Ито (Chieta Ito), все время путешествовавший по побережью Малой Азии и Египту.
4. Корреспондент газеты «Ниши» Торо Матцумото, проживавший на Босфоре в Терапии и наблюдавший за проследованием наших судов через проливы.
5. Профессор Хаяши, бывший в Софии, Константинополе, Пирее, Афинах, Перосе и выехавший затем через Бриндизи в Рим и далее во Францию и
6. Инженер Митсуаки, посетивший Париж и Лондон и имеющий сношения с Бухарестом по организации на юге России военного шпионажа.
Из числа упомянутых лиц агентурою была получена корреспонденция японцев Накамура, Ямада, Матцумото и Митсуаки, каковая по мере получения представлялась мною в подлиннике Департаменту полиции. Независимо от сего, попутно, при наблюдении за Босфором и Дарданеллами чинами агентуры получен был ряд ценных сведений военно-разведческого характера, касающихся вооружений Турции и Греции, доставлены фотографии вновь приобретенных турецким правительством двух миноносцев и указано место в Босфоре, где находятся ныне минные заграждения. Все эти сведения, упомянутые в подробности в прилагаемой агентурной записке[374], были своевременно переданы военно-морскому агенту в Константинополе капитану 2го ранга Шванку и его помощнику г. Щербо.
Кроме того, при формировании охраны Суэцкого канала от вверенной мне организации было выделено три сотрудника, образовавшие отдельную агентуру, находящуюся в распоряжении командированного туда от Морского министерства капитана 2-го ранка Шванка, а также командировано два агента, состоявшие в распоряжении известного Департаменту полиции Жюльена Леруа[375].
В течение шестимесячного пребывания моего в Константинополе я располагал полною возможностью выполнять возложенную на меня задачу благодаря полному покровительству и помощи, оказанными мне как послом Зиновьевым, чинами посольства и консульства в Константинополе, так и военно-морским агентом капитаном 2-го ранга Шванком и его помощником г. Щербо; благодаря этому мне удалось сохранить полное мое инкогнито и избежать каких-либо нежелательных оглашений в печати о цели моей командировки.
Из числа лиц, оказавших особые услуги агентуре и способствовавших успешному выполнению возложенной на меня задачи, я считаю обязанным донести о нижеследующих:
Георгий Дмитриевич Фотиади, наш вице-консул в Смирне, доставивший агентуре ряд весьма ценных услуг и сведений о деятельности в Малой Азии японца Ито и отказавшийся принять средства на наем служащих для этой цели. Ходатайствую о награждении его орденом Св. Анны III степени.
Проживающий в Пирее греческий подданный Сократ Арханиотаки, способствовавший организации агентуры в греческих морях и затем обслуживавший Суэцкий канал под руководством капитана Шванка. Ходатайствую о награждении его медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие».
Кроме того, из числа подведомственных мне агентов я считаю себя обязанным выделить особо полезную деятельность нижеследующих известных Департаменту полиции по службе в заграничной агентуре моих агентов:
1. Георгия Анастасиевича Меласа, проживающего в Бухаресте.
2. Состоявшего в распоряжении бывшего Бессарабского охранного отделения сотрудника Ивана Осиповича Осадчука и
3. Заразившегося при исполнении служебных обязанностей и умершего 20 октября в Константинополе от черной оспы черногорца Михаила Кралевича. Меласу, Осадчуку и вдове Михаила Кралевича, оставшейся с двумя малолетними детьми в Бухаресте, я испрашиваю денежные награды.
