Лев Троцкий - Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война
Ложь Учредительного Собрания стала теперь ясна самому темному простаку. Раньше казалось, что Учредительное Собрание – это великое дело, это – равенство. Да какое же тут равенство, когда у помещика миллионы, у капиталиста миллионы, а рядом бедняки и голяки? Посредством своих миллионов помещик и капиталист заставит голосовать за себя. Тащите землю и капиталы в общий котел, тогда мы все будем равны, у каждого будет один голос. А то они вызывают нас на состязание, когда у них капиталы, а у нас ничего, у них нож в руках, а мы с голыми руками.
Рабочие и крестьяне отвергли юнкеров, меньшевиков и эсеров и взяли в свои руки земли и фабрики. Тогда меньшевики и эсеры поехали в Сибирь, на Урал и стали строить «всенародное Учредительное Собрание», «всенародное», но без народа. И вот результаты на глазах у всех. Там был Чернов, председатель Учредительного Собрания, был Авксентьев – вождь Учредительного Собрания, были Фортунатов, Вольский и другие. Вместе с Колчаком они организовали армию. С помощью старого офицерства, с помощью крестьян, мобилизованных насильно при посредстве палок и плетей, они создали армию и написали на знамени этой армии «Учредительное Собрание».
И когда Колчак увидал армию, во главе которой он был поставлен, он сказал Чернову, Авксентьеву и всем другим: «вы помогли мне создать армию, вы дурачили народ лозунгом Учредительного Собрания, вы помогли мне сесть в седло, поддержали стремя, дальше я уже поеду сам без вашей помощи». Чернов обиделся, Авксентьев обиделся, тогда Колчак некоторых из них посадил в тюрьму. Колчак показал, что он человек деловой, что он грабитель серьезный, не болтун, не прощелыга. Посадивши некоторых эсеров в тюрьму, Колчак распугал и остальных: Авксентьев уплыл во Францию, а Чернов, Вольский с рядом других явились к нам в Москву, подошли к советским воротам и робко постучались: "пустите нас, обиженных демократов, пустите обогреться «христа ради».
Мы им говорим: ведь по-вашему советский строй – это грабеж, разбой, вы же говорите, что у вас там с Колчаком демократия, и что же, теперь вы вынуждены бежать от слишком тесных объятий Колчака, вы спасаетесь от вашей собственной демократии – куда? В пределы Советской России?
Стало быть, оправдывается, что Учредительное Собрание – это маска для врагов народа, и под прикрытием этой маски они строят армию для восстановления монархии; стало быть, свобода сохранилась у нас, в Советской России, потому что мы не обманывали народ сказками о равенстве, об Учредительном Собрании. Мы говорили всем угнетенным рабочим и крестьянам: равенства с Колчаком, с Деникиным, с Милюковым, с Родзянко не будет до тех пор, пока ты, рабочий и крестьянин, не возьмешь в руки винтовку и не выбьешь из дворянской головы дворянскую дурь, а из буржуазной – буржуазную.
Помещики и капиталисты против нас потому, что мы не поддались на эсеровскую и меньшевистскую удочку, а строим крепкую рабочую власть. Правда, это дело не столь простое. Мы взяли в свои руки власть. Что же, у нас в стране стали молочные реки и кисельные берега? – Нет. Москва голодает, дров не хватает, крестьянин не получает из города всего того, что ему надо: гвоздей не хватает, подков не хватает. Зачем же вам, рабочие и крестьяне, Советская власть? – Вот как говорят сторонники старого строя, агенты Колчака, которые спят и во сне видят, как Колчак на белом коне въезжает в Вятку и восстанавливает старые порядки. Но мы надеемся, что это ему не удастся, об этом позаботятся наши красные полки, и сон останется только сном. Агенты Колчака в своих листовках, в воззваниях, в письмах к красноармейцам говорят о том, что, дескать, вы не лучше стали жить на свете. Ну, на это мы во всяком случае можем сказать господам Колчакам и всем подколчакам: конечно не лучше, пока еще не лучше, потому что мы только что из ваших разбойничьих рук взяли нашу истощенную, ограбленную, разоренную страну. Вы, господа Колчаки, сколько лет хозяйничали, а в результате привели страну на край гибели. И вот эти господа, которые пакостили на земле столетиями, хотят, чтобы в несколько месяцев была очищена вся оставленная ими грязь, и земля была превращена в цветущие сады. Мы говорим: хорошо, придет срок, но нам нужно сначала из этих дворянских и буржуазных конюшен убрать скот дворянский, буржуазный и царский. Мы и принялись за очистку. Это тяжелая черная работа. Нужно взять лопату, метлу и вымести прочь все старые грехи и язвы. Я не сомневаюсь, что и у вас в Вятке нужно этой метлой кое-где поработать, особенно теперь, когда Вятка стала ближайшим тылом Восточного фронта.
У вас здесь распространяют по казармам колчаковские воззвания, которые враги народа обманно подписывают: «уралец», «рабочий», а то и «красноармеец». Стало быть, есть вражеские руки, которые проникли сюда, и если мы хотим обеспечить тыл, то мы должны и здесь в Вятке произвести серьезную чистку.
Каждый из вас, каждый честный гражданин этого города, каждый честный рабочий и крестьянин пусть несет ответственность перед нашей армией, которая обороняет подступы к Вятке; каждый должен следить за тем, чтобы колчаковские агенты и наемники американской биржи и русской контрреволюции не проникали сюда и не распространяли здесь бесчестной клеветы и лжи, не занимались здесь заговорами, не портили у нас телеграфных проводов, железнодорожных линий, мостов. Это есть обязанность всех здешних граждан.
И я, товарищи, от имени военных властей и, думаю, что и от имени большинства населения Вятки, с этой трибуны делаю грозное предостережение всем тем буржуазным элементам города Вятки, которые являются агентами Колчака: мы здесь не в игры играем, не шутки шутим, здесь проливается кровь рабочих во имя счастья страны. Кто хочет оказывать помощь Колчаку, кто хочет быть посредине между Колчаком и Красной Армией, тот пусть остерегается совать свою голову между нами – он ее потеряет.
Товарищи, эти колчаковские агенты теперь уже и здесь не являются больше с лозунгом Учредительного Собрания. В Казанской губернии, где они хотели поднять восстания крестьян, они распространяли прокламации под лозунгом «Да здравствует Советская власть». Два года тому назад русские рабочие и крестьяне свергли царя, потом провалили Учредительное Собрание. Теперь, после опыта Учредительного Собрания в Сибири, каждому станет понятно, что значит это Учредительное Собрание. Учредительное Собрание организовало армию против рабочего класса. Учредительное Собрание было в Уфе, в Самаре, в Сибири.
А чем оно кончилось? Колчак порезал знамя Учредительного Собрания на портянки своим белогвардейцам. Вот чем кончилось Учредительное Собрание. Поэтому агентам Колчака приходится идти с поддельным, фальшивым советским знаменем, клясться в верности Советской власти, для того чтобы обмануть захолустных крестьян. Необходима твердая рука рабочих и крестьян, чтобы воспрепятствовать этому.
Конечно, у нас в советской среде много еще непорядку, грехов и неправды. Это верно, верно и то, что неопытные крестьяне, иногда рабочие, на местах поступают неправильно, а разные авантюристы, проходимцы, разные бессовестные люди под маской коммунистов на местах часто обращаются с населением бесчестно, как старые исправники и квартальные.
Мы это знаем, а вывод какой? Вывод такой, что раз есть у нас бесчисленные насекомые и мы их должны искоренять, то это не значит, что мы должны пустить для этого Колчака, который сам – не что иное, как нечистое насекомое. Мы все одинаково заинтересованы в том, чтобы отделаться от мародеров, которые примазываются к Советской власти в селах, в волостях. У нас теперь есть Революционный Трибунал, который расследует все подобные преступления. Недавно, например, Революционный Трибунал рассматривал дело о восстании в Сенгилеевской волости. Что же он там нашел? С одной стороны, он нашел там колчаковских агитаторов, но, с другой стороны, он нашел в местных советских учреждениях двух-трех негодяев, которые величали себя коммунистами, а на самом деле занимались бесчестными спекуляциями и вымогательством. Что же сделал Трибунал? Трибунал приговорил к расстрелу и колчаковских агентов и тех советских прохвостов, которые угнетали рабочих и крестьян. И все сенгилеевские крестьяне сказали: «Вот это правильно, мы теперь чувствуем, что значит Советская власть, и мы теперь знаем, что если у нас есть враги, то мы сами должны устранять их».
Но тут возникает еще такого рода вопрос: глядя на то, как много неустройства у нас в стране, можно сказать: где же нам грешным, сиволапым управлять страной? Пойдем, поклонимся лучше либо Романову, либо хану Колчаку, либо Милюкову, земля, мол, наша без порядка остается, приходите править и владеть нами, господа помещики и капиталисты.
Верно, что страной управлять трудное дело и рабочему человеку нужно учиться этому. Мы и учимся, но ведь это не сразу, не в один час делается. И плотничать, и землю пахать также нужно учиться, а рабочему классу как же учиться, как не взявши в свои руки власть, – разве есть какие-нибудь академии, школы, где рабочих и крестьян учили бы управлять? Управлять страной рабочий должен учиться так, как он учится строгать или пилить: берет пилу и учится, иной раз криво бывает, иной раз и пилу испортит, другую возьмет и идет дальше. Вот и рабочий класс взял в свои руки государственную власть, делает ошибки, промахи, и очень крупные, но как же научиться плавать, не входя в воду?
