Валерий Шамбаров - Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции
И Апрельская конференция собиралась из такой же разнородной каши, совершенно не склонной единогласно поддерживать и одобрять Ильича. Вот тут-то и подвернулся Свердлов! Да еще и не один, а с делегацией. Всего-то 9 человек, но спаянных, сплоченных, Яков Михайлович их сам отбирал. Это была чуть ли не единственная дисциплинированная делегация, послушная каждому слову и мановению руки своего вожака. Как вспоминала делегат от Москвы М. М. Костеловская: «Приехали уральцы с Я. М. Свердловым во главе. Они поражали своей спайкой, организованностью и крепкой преданностью Ильичу. С их приездом сразу повеселело. Они стали организующим центром на конференции».
Сам «товарищ Андрей» за 6 дней, остававшихся до начала конференции, с помощью преданных ему подручных-уральцев энергично включился в работу по подготовке мероприятия. Уж он-то знал, как это важно – подготовка в нужном ключе, в нужном русле. На Урале уже такое провернул. А если там он высказывал установки, не совпадающие с ленинскими, то сейчас мгновенно переориентировался. Пристроился четко «в струю» вождя. Для Свердлова это тоже было не главное. Ну а в вопросах организации он был высококлассным профессионалом, проявил себя в полной мере. Там, где «теоретики» чесали в затылках, начинали рассуждать и обдумывать, он действовал. Структурировал аморфную партийную массу, собиравшуюся на конференцию, обрабатывал, заранее намечал «нужных» людей. Легко справлялся со всеми чисто техническими вопросами. Раз-два – и у него все уже сделано.
И Ленин оценил столь блестящего практика. За несколько дней, прошедших с их первого знакомства, Свердлов успевает стать для него незаменимым! Стать верным помощником, причем одним из ближайших. Конференция открылась 24 апреля. Избрала президиум из 5 человек. И в их число попал Свердлов! Кто как не он сумеет лучше обеспечить ведение протоколов, всякие формальности, регламенты, устранить процессуальные недочеты и неувязки? Нет, на этом мероприятии он не «тянул одеяло на себя». Выступил с коротким докладом только один раз – «от Урала». Словом, заверяем, как один, готовы… Но несколько раз вносил организационные предложения по работе. И Ленин доверил ему зачитывать для вынесения на обсуждение некоторые из своих резолюций.
Он в общем-то и прилагал все усилия, чтобы эта конференция получилась «ленинской». Точно так же, как на Урале была «свердловская». В президиуме держался подчеркнуто в тени, на первый план не лез. Но в кулуарной игре, в закулисных интригах – о, в этом ему равных не было. Е. Д. Стасова вспоминала: «Он приехал тогда делегатом от Урала, но с первого же дня явился душой конференции по всем вопросам. Он устраивал совещания товарищей, когда надо было сплотить их по какому-либо из спорных вопросов. Он подготовлял и составлял комиссии… Можно только удивляться тому, как он успевал быть везде и проводить все встречи, совещания, число которых нельзя было сосчитать». Ей вторит большевичка СИ. Гопнер: «Свердлов на Апрельской конференции активно участвовал в борьбе за ленинскую позицию. Он успевал следить за прениями, организовывал комиссии и секции, следил за ходом дискуссии в них».
Да, он превзошел себя. Он понял то, чего большинство партийцев раньше не понимало – как важны протоколы: что в них занесено, в каких выражениях занесено, а что «выпало». Он устраивал и упомянутые кулуарные встречи, частные совещания, так и эдак обрабатывая несогласных, находя компромиссы, формулировочные сглаживания острых углов, сепаратные соглашения. Именно ему принадлежало предложение разбить конференцию на 6 секций. Для «удобства», для «более углубленного обсуждения вопросов». После чего осталось лишь умело растасовать делегатов. Чтобы выглядело «справедливо», но в секции по обсуждению ключевых вопросов попало бы большинство своих людей. А для второстепенных, не принципиальных – можно и политических противников. Как подмечала СИ. Гопнер, «это мероприятие… несомненно, облегчило полный провал оппозиции и победу ленинской партии».
Таким образом конференция стала первым партийным мероприятием со времени приезда Ленина, принявшим большинство его резолюций. Удалось разобраться и с ЦК, где большинство не приветствовало идей Ильича. Под предлогом, что руководящий орган раздулся, неработоспособен, давно не переизбирался, его основательно перетрясли и сократили. С 30 с лишним членов до 9. Вроде бы самых активных. Но подобным способом сумели «обрезать» и оставить за бортом тех, кто мешал и путался под ногами. Естественно, тоже не обошлось без кулуарных игр. Без персональных интриг – учитывая, что кто-то кому-то лично не нравился, кто-то кому-то дорогу перешел, кому-то посулили «утешительные призы».
За бортом осталось большинство эмигрантских «пивных теоретиков», привыкших панибратски обходиться с Лениным. Их-то потопить было легче легкого, они для внутрироссийских делегатов были чужими, сохраняли привычные им «барские» манеры и замашки. И амбиции имели чрезвычайные, претендуя никак не меньше, чем на руководство революцией. Так что можно было и шепнуть плебеям-неэмигрантам: «Да кто они такие? В то время как мы тут страдали и кровь проливали…». Правда, при перетряске слилась за борт и часть сомнительных деятелей, всякого рода «темных лошадок» наподобие Шаи Голощекина. Но и это было не серьезной потерей. В качестве «равного» Голощекин был Свердлову больше не нужен. Яков Михайлович уже поднялся на более высокий уровень. И такие, как Шая, теперь требовались ему только в роли подручных, а не близких товарищей – он и сделал его подручным. Отправил на Урал, как бы своим «полномочным представителем».
Итогом Апрельской конференции стало создание совершенно нового ЦК. И не только. Фактически был заложен новый, «боевой» фундамент партии. Для Свердлова же главным итогом стало то, что он вошел в новый, немногочисленный Центральный Комитет. Вместе с Лениным, Сталиным, Милютиным, Ногиным, Каменевым, Зиновьевым… Вышел в первый ряд партийного руководства. И выдвинулся на роль «правой руки» Ленина.
13. Гений организации
В новом составе ЦК Свердлову было поручено вести организационную работу и возглавить Секретариат ЦК. Или Ленин, уже оценив его таланты «великого комбинатора», протолкнул его руководить Секретариатом. Или сам он постарался занять это место. В любом случае это было нетрудно. Лишь значительно позже ранг Секретарей ЦК будет обозначать крупных шишек, высших партийных руководителей. А в 1917 году секретари понимались в прямом смысле слова, то есть были именно всего лишь секретарями. Как уже отмечалось, до Свердлова Секретариат возглавляла Стасова, да и весь штат состоял из нескольких женщин, занимавшихся чисто бумажной работой. Оформлением протоколов, ведением текущей документации, рассылкой и получением писем.
Но… оказывалось, что Секретариат в то время являлся и аппаратом ЦК. Единственным. Другого еще не было. В ЦК тогда вообще не было четкого распределения круга обязанностей между его членами, это была только «головка» лидеров. Кто-то вел некое определенное направление, кто-то действовал практически самостоятельно, сегодня занимаясь одним, завтра другим, что обстановка подскажет. А единственной постоянной бюрократической структурой ЦК, связывавшей и обеспечивавшей единство действий, являлся Секретариат.
Из Таврического его «попросили», и он переехал в дом Кшесинской, под крылышко к Петроградскому Совету и «Военке». Собственно сперва была «Военка» – этот дом был захвачен в дни февральского бунта бронедивизионом. И мятежники вместе с примкнувшими к ним вожаками других частей объявили себя «Военной организацией большевиков». А потом, когда сформировалось Временное правительство, к «Военке» перебрался из Таврического Петросовет. А потом и Секретариат, получив всего две комнаты.
Однако Свердлов хорошо понял, какие возможности дает руководство аппаратом ЦК. И добился, чтобы был определен и сформулирован круг обязанностей Секретариата. Причем круг этот по сравнению со временами Стасовой значительно расширился. В ведение Секретариата были включены ведение документации, финансы ЦК, учет, кадровые вопросы – подбор и направление работников на места, связь с местными органами партии, текущая переписка, рассылка директив, указаний и инструкций ЦК, ответы на запросы с мест…
Что ж, некоторые из данных пунктов заслуживают особого внимания. Во-первых, пункт о финансах. Ведь тогдашняя деятельность ЦК большевиков финансировалась отнюдь не за счет партвзносов (Кто их стал бы платить? И кто бы к большевикам примкнул, если бы за это платить требовалось?) И не за счет газеты «Правда» и издательства «Прибой», как декларировалось официально. Напротив, газета и издательство были дотационными, убыточными. Финансирование осуществлялось за счет денег, поступающих из Германии. По оценкам современных исследователей, большевистский «десант», прибывший из эмиграции, привез с собой очень крупные суммы, около 50 млн. марок. Были созданы и каналы подпитки. Один – через банк «Ниа» в Стокгольме, откуда средства должны были переводиться в российский Сибирский банк. Второй – наличные деньги под видом частных пожертвований должен был передавать через Загранбюро ЦК швейцарский социал-демократ и германский шпион Карл Моор (кличка «Байер»).
