Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Сколь ни странно, преступление это с рук нашему герою не сошло. Уже 9 июня 1992 года следственное управление ГУВД Москвы возбудило уголовное дело по статье 93 УК РСФСР (мошенничество). А вскоре, к величайшему его удивлению, домой к Абрамовичу пожаловали демоны в форменных тужурках и препроводили будущего губернатора в казенный дом с зарешеченными окнами.
Процитирую чудом сохранившееся постановление о возбуждении дела № 79067:
«Абрамович Р. А., работая директором малого предприятия „АВК“ (г. Москва, Ленинградское ш., д.108), преследуя цель хищения государственного имущества в особо крупных размерах путем мошенничества по предварительному сговору с не установленными должностными лицами Ухтинского нефтеперерабатывающего завода (Коми АССР, г. Ухта, ул. Заводская, д.11) и Внешнеэкономической фирмы „АВЕКС-КОМИ“ (Коми АССР, г. Сыктывкар, ул. Димитрова, д.10), 2 марта 1992 года по фиктивной доверенности № 5 от 28 февраля 1992 года и другим заведомо подложным документам МП „АВК“ получено на станции „Подмосковная“ Московской товарной станции (а/я 2800, инд.125299, код 196305) 3.585.337 кг. дизельного топлива на общую сумму 3.799.388 руб. 75 коп. в 55 железнодорожных цистернах, прибывшего с Ухтинского нефтеперерабатывающего завода по фиктивному договору № 20/17-48 от 14 февраля 1992 года, которое похитил и присвоил».
Роман Аркадьевич и опомниться не успел, как мгновенно очутился в тюремной камере, ибо, как написал в «стражном» постановлении следователь, мог «скрыться и помешать установлению истины по делу».
В этом смысле он полностью повторил тюремный опыт своего учителя Березовского.
Но, на удивление, камерная эпопея закончилась для него весьма благополучно. Отсидев положенные десять суток, Роман Аркадьевич вышел на свободу. Уголовное дело тем временем было почему-то переправлено из Москвы в Ухту, где благополучно и почило в Бозе.
Когда следствие подходило уже к концу, на горизонте неожиданно нарисовалось некое латвийско-американское СП, которое предъявило договор на поставку этого злосчастного топлива аккурат в Латвию. По договору оплатить товар надлежало до 31 декабря, что спасительное СП и сделало, а раз нет ущерба – нет и криминала.
(Впоследствии один из главных фигурантов этого дела – начальник станции «Подмосковная» Борис Аветиков, тот самый, что по липовым документам передавал Абрамовичу вагоны, – неожиданным образом материализуется вдруг в облике директора фирмы «Мультитранс»: в середине 1990-х эта компания-однодневка будет задействована Романом Аркадьевичем при скупке акций «Сибнефти». Надежными кадрами не бросался он никогда.)
Тюремная баланда не отбила у Абрамовича тяги к «черному золоту»: просто теперь он вынужден был работать куда как осторожнее и аккуратнее.
Решающее значение в его судьбе сыграло знакомство с одним застенчивым близоруким молодым человеком. Никакими исключительными талантами 23-летний Андрей Городилов не обладал, но зато папа его директорствовал на одном из крупнейших предприятий сырьевой отрасли «Ноябрьскнефтегаз».
В некоторых публикациях мне доводилось читать, будто Абрамович и Городилов вместе учились в Институте нефти и газа и даже чуть ли не жили в одной комнате в общежитии. Увы, это очередная красивая легенда. Абрамович, как уже говорилось, в институте том никогда не учился, Городилов же и вовсе окончил Самарский авиастроительный университет.
Впрочем, ничего существенного факт сей не меняет, ибо суть остается верной: по протекции Городилова-младшего его новый приятель-компаньон очень быстро проторил дорогу в Ноябрьск. В этом смысле Абрамович вновь шел по стопам своего будущего наставника. Березовский ведь тоже проникал в Кремль посредством президентской семьи – нет ничего верней и надежнее застарелого чадолюбия.
У Березовского был «АвтоВАЗ», в девичестве – ударная комсомольская стройка. У Абрамовича – «Ноябрьскнефтегаз», плод не меньшего титанического труда комсомольского десанта, высадившегося на излете развитого социализма в Ямальской тундре и построившего посреди мерзлоты новый город газовиков и нефтяников.
К тому моменту, когда Абрамович положил на «ННГ» глаз, здесь ежегодно добывалось от 17 до 20 миллионов тонн нефти, а извлекаемые запасы «черного золота» оценивались в миллиард с лишним тонн.
Впрочем, к кормушке поначалу его не допускали: довольствовался он пока малым – перепродажей нефтепродуктов с Омского НПЗ. (Пусть не смущает вас разность географических наименований: «Ноябрьскнефтегаз» и Омский НПЗ представляли собой единую технологическую цепочку – нефть с Ноябрьска уходила на переработку в Омск.)
Ольга Вдовиченко, возглавлявшая крупнейшую нефтеторговую фирму «Балкар-Трейдинг», рассказывала мне однажды, что все первоначальные вложения Абрамовича в этот бизнес составили смехотворную цифру: каких-то 200 тысяч долларов. Сегодня он за день тратит больше.
Мой приятель депутат Мосгордумы Саша Милявский вспоминает, что офис будущего миллиардера находился тогда в подвале детского сада где-то на окраине Москвы. Абрамович сидел в огромной комнате бункерного типа с низкими, давящими потолками, где из всей меблировки имелся лишь антикварный письменный стол, шкаф и двухкассетный магнитофон.
В соседнем бункере располагались нефтетрэйдеры – проще говоря – продавцы. Но зато во дворе детсада стоял уже шестисотый «Мерседес» с подогревом сидений, по тем временам – верх роскоши и комфорта.
Надобно сказать, что к середине 90-х годов нефтяная отрасль не успела еще окончательно разойтись по рукам. Львиная доля лучших предприятий и богатейших месторождений по-прежнему оставалась в собственности казны; по своим масштабам госкомпания «Роснефть» уступала разве что «Газпрому». Именно в состав «Роснефти» входили тогда и «Ноябрьскнефтегаз», и Омский НПЗ – второй в мире по мощности, самый современный нефтезавод на постсоветском пространстве – да и другие, не менее лакомые, истинно золотоносные организации.
Ясное дело, желающих раздербанить «Роснефть» хватало с избытком, но одного только желания было явно здесь недостаточно. Для окончательного успеха требовалось еще и высочайшее соизволение, указующий перст президента.
Ближе всех к успеху оказалась та самая, упомянутая мной выше фирма «Балкар-Трейдинг»: ее владелец Петр Янчев пользовался неограниченной поддержкой тогдашнего генпрокурора страны Ильюшенко.
Свой путь к богатству уроженец Татарии Янчев (сам он, правда, называл себя не татарином, а болгарином, разом оживляя в памяти один скабрезный анекдот) начинал с торговли «жигулевскими» автозапчастями в подмосковной Балашихе. Это, так сказать, версия для официального употребления.
На самом деле успех Янчева заключался в метко пущенной стреле Амура: он удачно женился на дочери прокурорского генерала Узбекова.
Потом Узбекова назначили первым заместителем генпрокурора. Он-то и познакомил зятя со своим начальником, президентским любимцем Ильюшенко. (Рядовой прокурор Ильюшенко отличился, добыв компромат на вице-президента Руцкого. Документы, правда, оказались фальшивками, но дело было уже сделано. В награду за труды Ельцин назначил его главным законником страны и даже отказал освободившуюся квартиру своей старшей дочери Елены.)
Никто и оглянуться не успел, как «Балкар-Трейдинг» оказался крупнейшим дилером «АвтоВАЗа» (Ильюшенко лично звонил Каданникову, выбивая Янчеву всевозможные квоты и льготы), а вслед за этим – едва ли не главным спецэкспортером российской нефти.
Из семнадцати миллионов тонн «черного золота», что добывал «Ноябрьскнефтегаз», «Балкар-Трейдинг» забирал двенадцать: ровно три четверти объема. При этом с предприятием он расплачивался не деньгами, а машинами, которые, в свою очередь, получал на «АвтоВАЗе» в кредит. Так, в считанные дни, Янчев выбился в миллионщики. Рядом с ним рука об руку трудилась супруга генпрокурора: Татьяна Ильюшенко была оформлена на работу в банк «Балкар» и в дочернюю швейцарскую фирму «Balcar Trading Sari». (В последней структуре она даже владела правом второй подписи.)
У Янчева имелась только одна беда: непомерная, какая-то патологическая прямо жадность; в противном случае он вполне мог затмить собой Березовского – слишком много общего было у двух этих новоявленных капиталистов.
Если Березовский окружал нужных людей заботой и вниманием – в пределах разумного, конечно, – то Янчев предпочитал экономить на всем. Он даже Ильюшенко – благодетелю своему и кормильцу – машины умудрялся… продавать: правда, за копейки. Но суть не в этом, важен сам принцип. И сыну премьера Черномырдина «девятка» «Жигулей» тоже была не подарена, а продана: пусть и с 50 %-ной скидкой. Хотя за одну только эпопею с прокачкой 2 миллионов тонн нефти Янчев должен был осыпать своих покровителей золотом по самые гланды.
(История эта имела место в 1994 году, когда правительство выделило некой структуре – «Проминформбизнес» – экспортную квоту, освободив ее от налогов и таможенных пошлин. «Балкар-Трейдинг» благополучно прогнал нефть за кордон, однако вся причитающаяся государству выручка назад почему-то не вернулась. Контрольное управление президента оценило тогда ущерб казны в 100 миллионов долларов.)
