Евгений Додолев - БереZOVский, разобранный по буквам
Абрамович отвечал на вопросы легко, остроумно, немного цинично. Я спросил, как он собирается поддерживать на Чукотке производство. Он, как истинный эффективный менеджер, ответил прямо: „Бессмысленно поддерживать то, что не стоит само»“ Я думаю ровно наоборот, но признаю, что моя политика неэффективна — или по крайней мере эффективна лишь в очень отдаленной перспективе. На коротких дистанциях выигрывают те, кто подыгрывают духу эпохи. И только на длинных — те, кто ему противостоят. В союзники можно брать либо время, либо вечность: я выбираю вечность, поэтому я не олигарх.
Развод Абрамовича не означает наличия чисто человеческой способности увлекаться красивыми девушками. Эта способность есть у всякого, смешно думать, что идеальный семьянин ее лишен. Развод Абрамовича означает отпадение простой и естественной человеческой способности лицемерить — на которой до известного момента держатся все наши успехи. Люди не склонны прощать победителей, поэтому надо уметь с ними ладить, подлаживаться, играть по их правилам: это позволяет до поры замаскировать свои триумфы. Гениальность, например, или нечеловеческое богатство. Теперь Абрамовичу надоело притворяться, и он развелся.
Если человек, чей капитал приближается к 20 миллиардам долларов, разводится с женой, матерью пятерых детей, — значит, он может себе это позволить. Даша Жукова тут решительно ни при чем. Просто человек, облагодетельствовавший целый регион (а Чукотка по размерам сравнима с несколькими Англиями), устал делать вид, что на него распространяются обычные условности. И если ему надоело жить с людьми (жена тут тоже не более чем частный случай) — он может покинуть семью и устремиться в свободное плавание. Иногда на этом пути ему будут встречаться всякие Даши Жуковы, но жениться на них он не будет уже никогда.
Куда устремляется сверхчеловек, которому тесно в мире людей так же, как нормальному человеку тесно в мире инвалидов? Он улетает в небо, уплывает в море (благо к услугам Абрамовича три самолета и штук десять классных яхт), уходит в пустыню, благо вся ледяная пустыня Чукотки к его услугам. Теперь его полноправные собеседники — только ветер, воздух, вода, облака, солнце, а также тот Верховный Олигарх, который, с точки зрения обычного олигарха, за всем этим стоит. Теперь олигархи беседуют с ним, потому что в Чукотку, „Челси“, семью, политику и светскую жизнь они уже наигрались.
Все это выглядит по-настоящему романтично, если смотреть на происходящее глазами девочки из глянцевого журнала. Но, уверяю вас, все это довольно забавно с точки зрения любого сочинителя, способного срифмовать две строчки или выстроить сюжет небольшого рассказа. Проблема в том, что мы можем проделать все то же самое, не зарабатывая 20 миллиардов, не спасая Чукотку и не разводясь с женой. Нам все это дано от рождения — поэтому игры сверхчеловеков вызывают у нас лишь легкую дружелюбную усмешку.
Люди ведь делятся не на сверх- и недо-. Они делятся на просто людей, очень богатых людей и людей искусства. Первые соблюдают все условности, потому что не могут иначе. Вторые отказываются от всех условностей, потому что обретают финансовую независимость. Третьи вообще не знают, что такое условности, потому что с рождения могут всё. Поэтому на Абрамовича и его сверхчеловечность я гляжу без зла и без любви — ас доброжелательным любопытством, с каким слежу за детскими играми на лужайке.
Вот когда он напишет стихотворение, тогда посмотрим».
И вдогонку еще один текст, в несколько ином жанре.
«Всего лет сто или сто пятьдесят пройдет, и какой-нибудь младший научный сотрудник Всемирного института благородных девиц им. Мелинды Гейтс поставит под сомнение сам факт существования Абрамовича под этим небом.
Проведя раскопки в стопках пожелтевших „Коммерсантов“, рассыпающихся в прах „Ведомостей“ и журналов „Компания“ за 1997–2007 годы, он придет к выводу, что самый выдающийся бизнесмен эпохи был обычной газетной уткой или, что более вероятно, РЯ-фантомом, выведенным придворными политтехнологами. Точно так в годы Столетней войны главнокомандующий Жиль де Рэ придумал пастушку Жанну Д’Арк, которая помогла ему повести в бой против англичан вялое французское войско, много лет не получавшее жалования.
„В СССР — государстве, которое развалилось за 5 лет до продажи первой официальной версии Windows и за 15 лет до начала дела Поносова, — человек с фамилией Абрамович не мог работать сварщиком по целому ряду причин.“ — с этого начнет свою аргументацию наш задроченный потомок. Впрочем, нет, скорее, он попытается подойти к этой проблеме издалека.
О покупке „Челси“, продаже „Сибнефти“ и других подвигах этого полумифического персонажа были наслышаны практически все его современники — от немецких бюргеров до чукотских охотников на нерпу, но людей, которые видели Абрамовича вживую, можно пересчитать по пальцам. Роман Аркадьевич почти не давал интервью, не выступал с публичными лекциями и крайне редко посещал светские мероприятия.
Это не мешало ему повелевать умами и вести за собой массы. Несколько газетных строчек о покупке Романом Абрамовичем самой большой в мире яхты — и российские предприниматели бегут записываться в очередь на лодки океанского класса. После выхода заметки о продаже убыточного лондонского футбольного клуба, сопровождающейся фотографией мужчины с недельной щетиной и слегка диковатым взглядом, в спорт непонятно откуда устремляются многомиллиардные инвестиции. Ему не приходилось, подобно Орлеанской Деве, вопить: „Те, кто любят меня, за мной!“ Представители российской элиты конца XX — начала XXI века и без того пытались копировать каждый его шаг, чтобы хоть на секунду ощутить себя немного Абрамовичем.
Чтобы понять природу этого удивительного феномена, необходимо внимательно исследовать биографию, или, если позволите, житие Романа Аркадьевича. Это сплошная шарада, переполненная символами и отсылками к мифологическим сюжетам. Как и положено великому герою, он родился в очень простой семье и рано остался сиротой. Все детство, которое пришлось на конец 60-х и 70-е годы XX столетия, он жил то у одних, то у других родственников, пока, наконец, на него не обратил внимания дядя по отцу по имени Абрам, занимавший какую-то высокую должность в Москве. У этого „доброго волшебника“ не хватило могущества, чтобы „поступить“ Романа Аркадьевича в московский вуз, и тому пришлось стать студентом Ухтинского индустриального института. Впрочем, ненадолго: через несколько месяцев после поступления он был отчислен и призван в армию.
В 1987 году, вскоре после дембеля, Абрамович устроился в стройуправление № 122 треста „Мосспецмонтаж“ на должность начальника сварочного агрегата. Одновременно он якобы получал высшее образование в Московском институте нефти и газа им. Еубкина. Необходимо отметить, что многочисленные попытки исследователей обнаружить документальное подтверждение этих фактов завершились неудачей.
На заре 90-х годов берет начало деловая карьера Романа Аркадьевича. Его первая компания — кооператив „Уют“ — выпускала пластиковых утят и другие игрушки. Параллельно ее учредитель занимался куда более захватывающими делами. В феврале 1992 года Абрамович с помощью подложных документов похитил состав с пятью тысячами тонн зимнего дизтоплива. Ухтинский НПЗ, которому принадлежал этот груз, обратился с заявлением в московскую прокуратуру, и против Романа Аркадьевича было возбуждено уголовное дело. Но оно через какое-то время потерялось в документообороте.
Вероятно, именно этому скандалу Абрамович обязан своим последующим „вертикальным взлетом“: он привлек к нему внимание Бориса Абрамовича Березовского — легендарного основоположника российской олигархии. Бывший математик, подвизавшийся в нефтеэкспорте и автомобильном импорте, отнесся к начинающему кооператору с криминальными наклонностями с почти отцовской симпатией. Ему позже стали приписывать фразу: „Рома — это я, только на 20 лет моложе“. Мы можем выдвинуть гипотезу о том, что Абрамович являлся alter ego Березовского, на что указывает также странное совпадение фамилии первого и отчества второго.
В любом случае в тот период Роман Аркадьевич выступал лишь в качестве инструмента в руках Бориса Абрамовича. В конце 1992 года Березовский профинансировал создание нефтяной компании „Петрол-транс“, которую возглавил Абрамович. Три с небольшим года спустя она сыграла ключевую роль в процессе приватизации „Сибнефти“.
По легенде, широко растиражированной СМИ, в начале лета 1995 года Борис Абрамович, получив аудиенцию у президента России Бориса Николаевича Ельцина, поделился с ним беспокойством деловых кругов по поводу возможной победы коммунистов на предстоящих выборах. Спасти ситуацию могла только мощная информационная кампания в поддержку демократического курса. Но для этого требовались масштабные финансовые вливания в массмедиа.
