Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6316 ( № 12 2011)
Русские былинные герои – державные, эпические, быт их условен или вовсе отсутствует, но им веришь и любишь. Они защитники Святой Руси, и этот христианский догматизм воспитывал наряду с «Домостроем» поколения людей, которые и с голыми руками пострадать за правое дело готовы были. Вот с кем дружить-то хочется! И недаром в конце XIX века почти ушедшие из искусства русские мотивы возрождаются Васнецовым. Уникальный стиль русского модерна – это прямой потомок мощной корневой культуры России. Трудно представить, что Илья Муромец – не самолёт Сикорского, а богатырь уподобился бы европейскому свободолюбцу, у коего «пепел Клааса» стучался в сердце, снял бы штаны и попросил бы супостата поцеловать ему нижние уста. Тиль Уленшпигель спас себя этой просьбой к королю. Что не может сделать всемогущий? А вот поцеловать задницу простолюдина прилюдно. Шли годы, и у Ильи Репина в картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» этот мотив уже наш, там казацкий несвежевымытый зад предлагается как вызов удали и силы басурманам для дегустации.
Вспомнить есть что, хоть рубщика окна в Европу. Немец-посол прибыл в г. Санкт-Петербург грамоты верительные государю вручать, да проспал, бедолага, аудиенция на семь утра во дворце назначена была. Царь ждать не стал и по обыкновению отправился в гавань, где строились корабли, и забрался на верхушку мачты топориком поработать. Посол на корабль примчался, а государь его к себе зовёт. Что делать? Страшно послу-то немецкому было очень, высоко-то как, да полез и час болтался между небом и землёй, а царь Пётр с ним политесы вёл.
– Что, не сдюжил? Запах-то от тебя, братец, а?
И что мог ответить посол, когда штаны полные… кефали? Вот какие примеры-то.
А вспомнить хотя бы похожего на сегодняшних отпрысков нуворишей – фонвизинского недоросля Митрофанушку и его учителей. Ведь какое «потешение» государыня Екатерина II испытала. Да, точно, смешно и едко, однако за стоны, кровь, слёзы, немилосердие, описанные в «Путешествии из Петербурга в Москву», правду во исправление недугов общественных сочла Радищева «бунтовщиком хуже Пугачёва». Просветительство Новикова с его журналами изъяла из духовно-нравственного жития российского, а с г-ном Аруэ, то бишь Вольтером, разрушителем христианских догм, но величавшего льстиво царицу Семирамидой Севера, да ведь и то верно: те-то далече, да Европа, а здесь своих вольнодумцев под ноготок, а то расшалились не в меру.
В копилке литературно-нравственных уроков «солнца русской поэзии» А.С. Пушкина не только история Пугачёвского бунта, «жестокого и беспощадного», но и причины, почему дворянин Дубровский вынужден преступить закон, и как наказать крючкотвора-чиновника Шабашкина, символ зла, сгоревшего в отнятом им имении Владимира, да только семя-то поганое, как осот, возродилось…
А как обойти стороной самодержца земли Русской Александра III и как власть воспитывала уважение к России. Известен случай, когда царь ловил рыбу, а ему докладывают, что европейские послы пожаловали, на что государь ответил: «Когда русский царь ловит рыбу, Европа может подождать». Нет здесь чванства, но ответ отца нации. Вот нам и фальцетят: «Опять империю возрождаете? Кончайте!» И кончают. Власть так упивается своим коммунизмом, что им соотечественников слушать скучно и докучно, на это есть «внимательный» ОМОН – это для особо тупых, отчаяние во внимание не принимается. Трудно даже вообразить, что Александр III бросил бы удочку и торопливо засеменил к карете, да сам-то на облучок сел, извозчиком, а гостюшек дорогих – в карету на подушечки. Нынешние первые лица так и поступают: себе в утеху, нам на потеху, таксёрами подрабатывают, да ладно бы уж, что плохого в приятии, да как-то всё напоказ, всё шоу, ярмарка пацанов-хвастунов сытой жизнью своей дразнит миллионы обозлённых завтрашней пустотой, ненужностью. Конечно, мы же не английские рок-музыканты или «терминаторы». Как живут после пожаров погорельцы в «потёмкинских деревнях»? Как у нас с дружбой между народами, особенно там, где русские – не титульная нация? И сразу окрик: «А ну-ка не раскачивать лодку!»
Ну и какие у нас могут быть герои экрана, литературы, театра? Да самые не опасные для власти – криминал! Стоп-стоп! Лучше к классике. У А.П. Чехова, помните, доктор Астров в пьесе «Дядя Ваня» мечтает уйти от почти физической боли – от российской повседневности. Он хочет сажать леса, а Лопахин из пьесы «Вишнёвый сад» хочет рубить сады под дачи, а ещё не нужная старость Фирса, заколоченная в усадьбе, а ещё герои классика вешаются, стреляются, разводят руками, «вязнут в жизни», пьют горькую и мечтают о «небе в алмазах».
Да почему же так? Да уж так! У нас такие комедии смешные! Даже у Гоголя в «Ревизоре», в сцене хвастовства, Хлестаков Пушкина упоминает:
– Ну что, брат Пушкин?
– Да, так брат, так как-то всё…
Достойный и понятный русский ответ на понятный русский вопрос. Я всё к истории да к ней, родимой, так как хочу через неё к сегодняшнему-то выйти герою, вот всё шмеликом и кружу над цветочками.
Мне могут попенять, что у нас снимаются фильмы и пишутся книги с «историческими» сюжетами. И то верно, да только «историческими» в кавычки беру, потому как истории в них мало, зато вранья, то бишь творческой фантазии, много. Да всё кроватки, да властолюбие, и как-то не понять по шедеврам этим, как при таких дегенератиках, сексуальной озабоченности Россия всё новыми землями прирастала да викторий доблестных более чем поражений имела, и как наука да художества процветали?
Актёры, выходящие сейчас на съёмочную площадку, не знают историю, нашу в частности, мол, талантом возьмут, может, и так, да только он у них не уродился, а режиссёры не могут помочь, потому сами не оснащены, вот ужимками и тешатся. Зачем я так серьёзно? Ведь для производителей история не ценнее формочки для куличика песочного, это только повод для минимального вложения денег при максимальной их выручке. Поэтому «творцы» и снимают урожай «клубники», что о русском параноике и пьянице, что о Мессинге, что о Павле I, что о Сталине или Фурцевой, о Екатерине II или Берии… Не отличают они рококо от барокко, ампира от модерна, Муму от Каштанки… а ведь стиль – это не только внешний атрибут, но и образ, философия мыслей, поступков, этических и художественных норм, отличных друг от друга, вот что интересно – и не мне одному.
Ох уж эта тема героя, как сложна она, ведь он – пример, символ! К кому наше сердце припадёт? Вот стоят три солдата: Швейк, Тёркин, Чонкин. Швейк, по диагнозу автора, – идиот, но мы влюбляемся, читая, в этого слабоумного, понимая, что это сатира на имперский застой Австро-Венгрии. Тёркин – балагур, он и воин отважный, и на все руки мастер, да что говорить, тянется к нему сердце. Чонкин – ну что тут скажешь? Нелепица какая-то, несуразица… И то правда, у каждого из этих солдат есть свои читатели-поклонники.
Господи! Как хочется не потерять человеческое достоинство – один из даров Твоих! И кто на земле мне помочь сможет? Что мне показывают, что для меня пишут? Где витамин выздоровления? Слава богу, есть возможность, выключив телеунитаз, читать хорошие книги, где в мире классической литературы тебя уж, верно, не обидят. Посему мне дорого то, о чём писал пятьсот лет назад великий Микеланджело Буонарроти: «За красотой физической, внешней, человек должен видеть красоту Души и Разума и в конечном счёте саму Божественную красоту». Вот это стучится в моём сердце. Вот это для меня руководство в искусстве, а не бездарные корчи инсталлятора Нагломошкина.
Так кто же герой-то сегодняшний? Отвечаю: крошка Цахес! Он везде, да только где же студиоз? Кто вырвет из башки Цахеса три волшебных золотых волоска и бросит их в камин? И тогда все увидят, что это… сами прочтите у Э.Т.А. Гофмана.
P.S. Русская печь, как без её тепла обойтись? Как она вкусно еду готовит, как за здоровьем следит, старые косточки обогревает. Все с детства знают, что она ещё и транспорт! Буржуйка же синоним чего-то временного, неуютного, суррогатного, когда за окошком в стране беда большая, разруха, и летят в огонь ненасытного чрева вековая мебель Пушкиных и Толстых, их умные книги, инкрустированный паркет… тепла-то с гулькин нос, а как прожорлива, беспощадна… Вот и угораем, мозги набекрень… Посмотрите, что у вас за окошком?.. Если бы Данко не вырвал из своей груди горящее сердце, а спокойно зажёг коптилку, то вывел бы он людей из дебрей? Себя, может, и спас, а людей?! А впрочем, всё хорошо! Премьер запел, а мы в очках Гудвина смотрим и нюхаем своё «три D» в Зазеркалье.
Всё. Блины съедены.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,8 Проголосовало: 5 чел. 12345
