Ирина Дегтярева - Повседневная жизнь российского спецназа

Они слились в поминальный салют. Старший лейтенант. Ваня…

Андрей — начальник инженерной службы отряда «Витязь», майор по прозвищу Крот. Борт летел домой. Андрей, застегнув куртку повыше, уперся затылком в прохладную обшивку самолетного нутра и прикрыл глаза.

Старший лейтенант Иван Шелохвостов погиб еще в самом начале командировки «витязей» — 4 февраля 2003 года.

..Лица бойцов, закопченные огнем пожара, будто не от дыма почернели:

— Он спас нас всех. Он не побежал.

Эти слова до сих пор тягостным эхом звучали в голове Андрея…

В доме, где засели чеченские эмиры, действительно полегла бы вся штурмующая группа, если бы не Ваня.

Андрей не поехал в тот раз на адресную работу. По его саперному делу работы не предвиделось. Он узнал о происшедшем со слов офицеров, которые там были. А видел это так детально, так ясно, словно сам шел по коридору.

После проверки трех адресов спецназовцы выдвинулись к четвертому и, как положено, вошли в него по-боевому, оставив во дворе и на дороге группу прикрытия.

По узкому коридору, от комнаты к комнате продвигались друг за другом. Никого. Иван шел впереди. Наконец осталась последняя комната в конце коридора. Там спецназовцев ждали.

Андрею казалось, что он видит лицо Ивана в ту секунду. Обычно улыбчивый, он, наверное, закаменел — лицо стало жестким и отчаянным. Старший лейтенант принял решение мгновенно, крикнул: «Отходите!» — и открыл огонь.

За взрывами гранат и стрельбой, наполнившей коридор, за спиной Ивана, который на некоторое мгновение закрыл собой дверной проем комнаты, штурмующая группа покинула дом.

Четверо боевиков расстреляли его, и осколками гранат Ваню посекло…

Спортсмен, боксер — хороший боец, невысокий, незаметный, он в любой экстремальной ситуации оказывался впереди всех, «на лихом коне» — всех победит! Вот и в этот раз он оказался впереди…

Три года отслужил Иван в спецназе после Новосибирского училища. Получил краповый берет. Через полмесяца ждал очередное звание. В марте собирался улететь из Чечни домой — жена должна была рожать. Иван поехал в командировку всего-то на полтора месяца.

«Вот такая арифметика», — под гул самолета думал Андрей. Он хмурился, над переносицей залегла морщинка.

Они с Ваней не были близкими друзьями. Но несколько раз Андрею приходилось ночевать в палатке 1-й группы. Именно в этой группе служил Иван. Откровенных разговоров не получалось. Все больше подкалывали друг друга, шутили. Но про Ивана Андрей одно знал точно — он настоящий спецназовец.

…А огонь по дому «витязи» сразу не открыли. Вдруг Иван жив? Но, когда забежали в дом, увидели, что из разгрузника Ивана «чехи» вытаскивают магазины. Иван погиб.

Дом окутало дымкой от полетевшей штукатурки, кирпичных и стеклянных осколков. Всю свою душевную боль и ненависть спецназовцы выплеснули, расстреливая бандитское гнездо. Внутрь полетели «эфки». Дом вспыхнул, осветил притихшую, настороженную улицу.

Ваню вынесли во двор. Аккуратно, бережно. Последние почести еще предстояли, но теперь Ивана несли друзья, братья. Так нежно под держивали сильными руками, потемневшими от пороха, как не смог бы никто другой.

Андрей повидал за свои тридцать три года много. И смерть видел, и друзей терял. И этот двор, на котором его не было, он представлял очень хорошо. Огромный костер горевшего дома, неровно осветивший крепкие фигуры в камуфляже с погибшим товарищем на руках…

Тряхнув головой, Андрей пытался освободиться от этих мыслей. Ровный гул самолета усыплял. Домой, домой… Закончилась девятнадцатая командировка Крота.

Шесть лет прослужил Андрей в отряде «Витязь», а до этого служил в саперном батальоне в дивизии имени Дзержинского. Еще в батальоне он начал ездить в командировки — Северная Осетия, Ингушетия, Чечня…

Российский и Андреевский флаги над крышей разрушенного Президентского дворца. К концу штурма Грозного уже и сил чему-то радоваться не осталось. Конечно, армейцам досталось больше всего, но и внутренние войска во время боев за город потрепало изрядно.

Флаги, как апогей происходившему, взметнулись над городом. Может, для кого флаг — это кусок ткани, а солдаты и офицеры за флагом видели своих товарищей, погибших и раненых, тех, кто не увидел, как флаги полощутся в дымном зареве над поверженным дворцом.

Андрею и его бойцам приказали заминировать подходы к знаменам, чтобы «духи» ночью их не сдернули. Слишком много дней, крови и пота понадобилось, чтобы их установить.

Крот с бойцами заминировал верхние этажи дворца Дудаева, а для пущей надежности взорвал лестничные марши. Флаги были в безопасности.

Была поставлена еще одна задача — взорвать все проходы и лазейки, которые вели в подвал. А подвал — это два или три этажа, уходящие под землю. Андрей было сунулся туда, но далеко не пошел и людьми решил не рисковать: темнота — хоть глаз выколи, и наверняка каждый клочок заминирован.

И в этой темноте вдруг мелькнул огонек свечи. Кто-то шел по подземному коридору навстречу саперам. Бойцы заняли оборону. Через несколько секунд подземный житель был схвачен.

Оказалось, что он почти целый месяц жил под дворцом, укрывался там от бомбежек. Этот чеченец предлагал провести саперов по безопасному пути в глубь подвала, обещал показать, где находятся боеприпасы, оружие и запасы еды.

Но Андрей осмотрительно отказался, а чумазого чеченца сдал милиционерам. Мало ли куда заведет этот Сусанин!

На месте электростанции дворца была воронка от авиабомбы. В осыпавшихся стенках виднелись ходы, ведущие в подвалы дворца.

— Надо бы завалить эту лазейку, — решил Андрей.

Взгляд его упал на огромный неразорвавшийся снаряд. По инструкции трогать его, конечно, было нельзя. Но… Правда, поднять его оказалось делом трудным. Вчетвером не осилили, позвали еще бойцов.

Андрей установил снаряд в воронке, поставил накладной заряд, но, видно, мало взрывчатки положил — снаряд не взорвался. Тогда увеличил заряд, а подчиненные Андрея собрали вокруг все невзорвавшиеся боеприпасы и обложили ими снаряд. Спрятались за стеной.

Взрыв получился такой силы, что с крыши дворца посыпались плиты и штукатурка.

— Ну, теперь порядок, — потер руки Андрей.

Но когда он, отряхиваясь, вышел из укрытия, то увидел, что вместо прежней воронки зияла другая, раза в два больше первой. И подземные ходы открылись еще капитальнее.

Пришлось еще попотеть, сплетая паутину из растяжек в образовавшейся огромной воронке, чтобы никто из подвалов дворца больше не вышел.

Разрушенный город, казалось, целиком занят войсками. Блокпосты, армейские палатки, тяжелая техника. Днем город едва заметно пульсировал скрытой жизнью, а ночью начинал бешено колотиться беспорядочными автоматными очередями и вспухать взрывами. Город болел войной.

Саперный батальон базировался рядом с госпиталем в Старопромысловском районе. Ночью мимо блокпостов просачивались в город боевики и, забравшись в здание больницы, вели снайперский огонь по расположению саперов.

Андрею дали приказание заминировать верхние этажи больницы.

С саперной группой Крот провозился там целый день. Такую запутанную систему ловушек сделали, так устали, что к вечеру уже утратили и чувство реальности, и осторожность.

Андрей ставил на окно в конце коридора мину МОН-50. От двери, ведущей с лестницы, к мине зигзагом были протянуты растяжки. Откроет боевик дверь и получит весь заряд на себя. Увидеть ее, прежде чем откроешь дверь, никак нельзя, даже с улицы — шестой этаж. Андрей установил простой взрыватель от сигнальной мины. Чтобы поставить мину в боевое положение, надо было вытащить чеку, вернее, небольшую палочку.

На всякий случай Андрей решил замаскировать мину, набросив поверх нее белый медицинский халат. За халатом он и отправил одного из бойцов — Глеба. Тот шел, переступая через растяжки. Андрей еще не вытащил палочку-чеку, хотя уже можно было. То ли замешкался, то ли решил сначала мину замаскировать.

— Глеб, осторожно! — крикнул ему вслед Андрей. — Растяжки.

— Вижу, вижу.

И тут же Глеб сорвал одну из растяжек. Чека вылетела, должен был произойти накол на запал и… Но мина не взорвалась — другая-то чека-палочка, предохранительная, оставалась в мине. Если бы не эта «палочка жизни», как прозвал ее Андрей, здесь, в больнице, полегла бы вся группа.

Всегда работа сапера сопряжена с трудностями, и при минировании, и при разминировании. Правда, и юмора она не лишена, хоть и «черного».

В больнице Андрей столом преградил проход по коридору. На стол положил деньги — мелочь и мелом написал: ««Духи» — это вам на чай». Стол боевики отодвинули бы, а под ним ЗМ-72 — выпрыгивающая мина. Такие сюрпризы с едкими надписями мелом Андрей оставил повсюду в больнице. А на улице аккуратно воткнул в землю предупреждающие таблички с надписью: «Заминировано». Все по правилам, все по-честному.