Журнал Знамя - Знамя Журнал 6 (2008)
Я падаю на тети-Надину кровать, успевая затолкать под нее свой рюкзак, где все мои дневники, все фотопричиндалы и много чего еще рассовано по различным кармашкам и потайным клапанам, и доверчиво засыпаю, безоружный, без револьвера под подушкой и шпаги у изголовья, вверяя себя в объятия теневого русского бизнеса. Да и что еще оставалось делать мне - странствующему офицеру без подорожной и какого-либо намека на казенную надобность…
Кстати - о немцах.
Не так давно в Угличе побывала делегация из немецкого города-побратима Идштайна. В ее составе прибыли трое бывших военнопленных, которые в середине 40-х работали на строительстве гидроузла. Один из них долго служил водоносом. Спускался по ступенькам к Волге, зачерпывал ведрами воду и с утра до вечера носил ее наверх, сгибаясь под тяжестью коромысла - носил и носил весь божий день, в течение многих месяцев. Очень был доволен, что ступеньки эти сохранились. Все сорок восемь. Как же они ему, надо полагать, осточертели когда-то, после освобождения долго снились в родном фатерлянде, преследовали в ночных кошмарах. Дома он выучился и стал архитектором. Смеясь, он объяснял это влиянием первого опыта, полученного на стройках русского социализма.
Одержимые ностальгией, бывшие пленные немцы едут и едут в Россию по местам своей трудовой славы, везут сыновей, внуков, показывают им выстроенные своими руками дома, плотины, разбитые скверы, собственноручно посаженные деревья, успевшие вымахать вровень с выстроенными домами. Ностальгия такой же товар, как и все прочие, товар оплачиваемый и, в данном случае, хорошо конвертируемый. Очень человечный товар.
Мышкин
Утром туманным пристал к мышкинскому дебаркадеру.
На палубе стоял первый увиденный мною мышкарь (именно так: мышкарь, а не мышкинец) - шкипер Владимир Михайлович - и не без интереса наблюдал за тем, как к его пристани самовольно чалится парусная лодка с сидящим в кокпите одиноким загорелым нахалом. Владимир Михайлович принял меня со всем радушием. “За лодку можно не беспокоиться - у нас не воруют”, - сказал он. И тут же втюрил мне сборник стихов своей жены - местной аптекарши, матери двоих его детей и поэтессы по призванию души.
Едва я ступил с мостков на берег, как поэт пошел косяком - передо мною выросло еще одно местное дарование: сухощавый мужчина средних лет, торгующий на пристанском рынке книжками собственных стихотворений. На титуле значилось: “С любовью о Мышкине. Лирика глубинки”. Ну как тут устоять - против этакой упаковки? Пришлось опять раскошелиться.
Название городка связывают с легендой о мышке. В ней рассказывается, как некий боярин или князь во время охоты прилег отдохнуть на берегу реки. Разбудила его мышь, пробежавшая по лицу. Князь открыл глаза и увидел подползавшую к нему большую ядовитую змею. Спасенный мышкой от гибели, он построил на этом месте деревянную часовню. С этой первой постройки и берет начало Мышкин. Герб города состоит из двух частей: верхнюю занимает изображение ярославского медведя с секирой, а нижнюю - хвостатая мышка, героиня народной легенды.
Мышкин славен своим купеческим прошлым. Побывавший в Мышкине Аксаков определил городок как “тихий, спокойный, не кляузный” и подивился количеству его купцов: “В этом городе капиталистов больше, чем в Угличе, даром что в Угличе 10 000 жителей, а в Мышкине, который всего за тридцать верст от него, - 700… В Мышкине купцы богатые, имеют прекрасные дома, живут дружно между собой…”.
Я быстро понял, что по Мышкину можно ходить до бесконечности, и почти у каждого старинного дома хотелось задержаться, постоять в задумчивости.
Именно местное купечество определяло развитие городка и его архитектурное лицо. Прекрасно сохранившиеся купеческие особняки, как водится, украшены лепными излишествами, ажурной резьбой, опереточными балконами. Некоторые завершаются уютной мансардой-светелкой или резным парапетом, или башенкой-ротондой с высоким шпилем. Многие снабжены “сертификатами” - табличками на манер мемориальных, - приоткрывающими завесу времени над прошлым того или иного строения:
“Дом торговцев Бурсиных. Бурсины - потомственные городские мясники”.
“Дом купцов Ситцковых - горячих поклонников лоцманского дела и псовой охоты”.
“Дом Чистовых-младших. Одни из богатейших купцов города, щеголяли хорошим вкусом, культурностью”.
“Дом дворян Сорокиных. Дворяне бедные, но гордые и старательные на городской службе”.
“Дом купцов Столбовых (“Вани-бедного”). Богатый хозяин для вида сетовал на бедность”.
“Дом Корольковых. Знаменит обнаруженной здесь в старину мастерской фальшивомонетчиков”.
Эти таблички придавали домам неповторимый колорит, объясняя нам, кто в доме жил, что поделывал и чем был славен. Получалось и наглядно, и задушевно. Улочки на глазах менялись, населялись тенями прошлого, оживая за счет своей истории. Я уже знал, кто был автором табличек, родившихся в результате глубокого архивного погружения в прошлое, в историю городка, в биографии населявших его жителей, заметных и не очень, оставивших свой след на этой земле. Спустя несколько часов я знакомлюсь с этим человеком…
Это журналист и историк, краевед, неутомимый собиратель предметов старины Владимир Гречухин. Среднего роста, широкий в плечах, малоулыбчивый и многоговорящий, с тенью неустанной заботы на челе. Забот у Гречухина действительно много. Он основатель и хранитель мышкинского народного этнографического музея, куда преданная ему команда свозит со всего Мышкинского района различную старую рухлядь - с точки зрения рядового обывателя, включая ветхие крестьянские избы, часовни, допотопную технику. Начавшаяся как школьная ребяческая страсть, увлеченность стариной переросла в главное дело его существования. “Было это давно, в начале нашей музейной жизни. Любовь в сердце пела и предмет свой угадывала и в крестьянском ведерке, и в треугольнике старого солдатского письма, и в древнем кремневом ноже… Вот в 1966 году наша маленькая неформальная группа (всего три человека) и принялась за работу. Жуткая нищета, наивный героизм и самая бессребреная, открытая всем ветрам и плевкам любовь - это наши первые годы. Одиночество было страшное (среди взрослых!). А среди детей - полное, широчайшее и любезнейшее общение. Музей складывался как ребячий, как героическая республика мальчишек”.
С тех пор прошло много лет. Музей разросся. Мышкари готовы бескорыстно трудиться во славу его - самозабвенно и от души. Музей делится на три подразделения: историко-бытовое, этнографическое и музей Мыши. В экспозиции пятнадцать тысяч экспонатов, и число их день ото дня растет.
- Мышкин идеален по своим размерам и похож на древнегреческий полис, - рассказывает Гречухин, - когда активно действующие горожане могут влиять на жизнь города. Если город перерастает свой оптимальный размер, вот тогда ему становится плохо. Мышкари чувствуют кровное родство, живую связь с историей города. Они душевно расположены к тем, кто ушел, кто жил давным-давно, и полагают, что мы таковы же, мы их плоть от плоти, суть от сути. Такому жизнеощущению и помогает идеальный размер Мышкина… Наш музей называется народным, потому что он создавался всем миром. У нас имеются очень ценные экспонаты. Например, подлинный стол поэта Некрасова, попавший в музей из одной ярославской деревни…
Но главной достопримечательностью музея и даже всего города является знаменитый музей Мыши. Счастливая идея создания экспозиции, отражающей название городка, принадлежит московскому журналисту Илье Медовому, сумевшему увлечь своей задумкой мышкарей и привезшему первые фигурки игрушечных мышек. Они-то и положили начало ныне сильно разросшейся экспозиции. В музей Мыши приносят и шлют поделки со всего мира. Пластиковая полусфера в центре музея битком набита письмами от детей и их родителей - на разных языках из Европы, Америки, Африки, Австралии. Среди дарителей музея - Булат Окуджава, фокусник Амаяк Акопян, академик Дмитрий Лихачев. Мания собирания и изготовления симпатичных созданий с глазами-бусинками и серым хвостом завладела горожанами и… неожиданно для всех превратилась в настоящую отрасль городской промышленности, помогающую пережить лихие времена. Именно обслуживание туристов, прибывающих в городок со всех сторон, и торговля сувенирами стали для многих мышкарей серьезной статьей пополнения семейного бюджета. Мышек в Мышкине делают из дерева, воска, гипса, сосновых и еловых шишек, высекают из камня, выдувают из стекла. Ступивших на берег туристов круизных теплоходов встречают длинные ряды торговцев мышиным товаром, ряженые в мышиных костюмах зазывают их к лоткам и киоскам…
Мы ходим по народному музею с Олегом Карсаковым. Ему тридцать пять, работает на местной газокомпрессорной станции, а в свободное от работы время добровольно помогает Гречухину. Входит в совет музея, в компании с другими доброхотами выезжает в экспедиции за новыми экспонатами и постройками. Автор путеводителя по Мышкину. Олег показывает мне ветряную мельницу из деревни с говорящим названием Голодово, построенную в начале ХХ века, тут же локомобиль, лодка-долбленка, зенитное орудие, бетонный дот времен войны… Разобранный по бревнышку и вновь любовно собранный дом бакенщика - один из последних на всю Верхнюю Волгу. Такие домики стояли каждые пять-семь верст. У домика еще недавно висели два бакенных фонаря, один из них, к большому сожалению, уже уперли. Тут же дом бобыля - так называли деревенского холостяка без лошади и земли. Большой просторный старообрядческий амбар XVIII века приспособлен под выставку деревянной утвари. Фелюгу рыбацкую 30-х годов сделали в Питере и пригнали на Рыбинское море, когда создавали рыбацкие колхозы. В собрание старой автотехники входит “Газ-М1” 1938 года - легендарная “эмка”, “ЗИС-58” 1944 года, “ЗИС-5” - труженики фронтовых дорог, “ГАЗ-АА” - довоенная полуторка, трактор “У-2” 1932 года, микроавтобус “РАФ”. Все эти машины на ходу и раз в год, в праздник Дня города, выезжают на парад. В парковом павильоне конца XIX века разместилась выставка, посвященная Петру Арсентьевичу Смирнову - тому самому знаменитому производителю водки, прославившейся на весь мир под маркой “Smirnoff”. Он родился на мышкинской земле в селе Каюрово. Старые бутылки и документы свидетельствуют о размахе производства старейшей российской фирмы и об огромных поступлениях в казну государства в виде акцизных сборов - в иные годы эта сумма достигала десяти миллионов рублей.
