Владимир Иванов - Призрак рейхсляйтера Бормана
В конце концов, поселившись в Штутгарте, Куяу выдает себя за бывшего полковника разведки. Впрочем, глагол «выдает» в данном случае не совсем правилен. Как выяснилось впоследствии, в операцию «Зеленый склеп» (так тайно, в узком кругу, именовалась афера с «дневниками» Гитлера) были вовлечены наряду с бывшими гитлеровцами и неонацистами также представители западногерманских спецслужб. Связь же Куяу с разведкой ФРГ началась еще в 1969 году. В тот период один из бывших сотрудников гитлеровской службы безопасности познакомил Куяу с... руководителем БНД генералом Геленом.
Второе действующее лицо — «журналист» Герд Хайдеман. Давний поклонник фюрера, он годами собирал гитлеровские реликвии. Обстановка его квартиры в Гамбурге, отмечала газета «Прессе», не оставляет сомнений, что Хайдеман чувствует себя хранителем памяти «третьего рейха». В этой связи достаточно упомянуть об «усыпальнице», сооруженной им в своей квартире. За бронзовой дверью, в небольшом помещении находятся две урны, наполненные якобы прахом... Гитлера и Евы Браун.
О третьем действующем лице — Медарде Клаппере. В годы войны он входил в охрану Гитлера, впоследствии стал владельцем лавки по торговле оружием в Карлсруэ. Также тесно связан с неонацистскими кругами. Работал он в свое время и на «организацию Гелена».
Не так давно в английском еженедельнике «Санди таймс» был опубликован репортаж журналистки Гитты Серени, в течение семи месяцев занимавшейся расследованием подоплеки мошенничества с «дневниками» Гитлера. Тогда на свет и всплыло имя Клаппера.
Я приведу содержание той части материала, которая касается нашего «героя» — Мартина Бормана. Впрочем, говорит она и о многом другом, что вплетается в ткань повествования.
Где-то в начале 1982 года «журналист» Хайдеман, по его собственному признанию, получает от «торговца» Клаппера «достоверную информацию» о том, что бывший рейхсляйтер жив и даже имеет намерение создать на старости лет «музей национал-социалистской партии». Хайдеман считает, что он будет первым, кому удастся проинтервьюировать Бормана — так сильно на него подействовали «доводы» Клаппера.
Вот что пишет далее в своем репортаже Гитта Серени. (Отрывок, хотел бы предупредить, будет довольно длинным, но, как представляется, весьма интересным, а в политическом плане — важным и доказательным.)
«...Однако, как и прежде, Борман оказался неуловимым. Начиная с марта 1982 года Клаппер назначал различные даты встречи. По его инструкции Хайдеман покупал билеты на самолеты в разные концы — в Цюрих, где как утверждал Клаппер, живет «Мартин», в Испанию, где «Мартину» принадлежат дома, и в Мексику, по пути «куда-то в Латинскую Америку», где «Мартин» будто бы «возглавляет немецкую колонию».
Каждый раз свидание с Борманом откладывалось в последнюю минуту: «Мартин нездоров»,— говорил Клаппер, или: «Мы узнали, что кому-то стали известны наши планы». А когда Хайдеман начал сомневаться в существовании Бормана, Клаппер, конечно совершенно конфиденциально, раскрыл ему подпольную испанскую кличку Бормана и даже назвал его мадридский телефонный номер.
Клаппер играл, очевидно, решающую, центральную роль в обмане, связанном с дневниками. Мы считаем также, что он предоставил все сведения, которые позволили Куяу подделать большую часть так называемых дневников Гитлера. Клаппер заманил Хайдемана в свои сети искусной ложью о Мартине Бормане. И мы полагаем, что ему, Клапперу, досталась часть той суммы в 9,4 миллиона марок, которую издательство «Штерна» выплатило за дневники. И получил Клаппер эту сумму не для себя, а внес ее во все тающие фонды ХИАГа — «общества взаимопомощи бывших членов СС».
Эту точку зрения разделяет полицейский офицер в ФРГ, который ведет следствие...
Полицейский говорит, что Клаппер — член директората ХИАГа и, очевидно, получал деньги от редакции «Штерна» через Хайдемана, а затем передавал их в фонд ХИАГа. «Они (члены ХИАГа),— говорит полицейский,— настроены по-прежнему нацистски. Они буквально понимают слова «общество взаимопомощи». Тем не менее, продолжал офицер, организация испытывает крайнюю нужду в деньгах. Многие члены СС были интернированы после войны, а тысячи теперь уже старых людей остро нуждаются и судорожно ищут деньги.
Клаппер делал все возможное, чтобы помочь нацистам выполнить задуманный им обман. Как же он получал необходимые Куяу для фальсификации документы?
...Райнер Гесс работал фотографом в одном из западногерманских государственных архивов, где хранятся документы, связанные со второй мировой войной. Он имел доступ к сотням и тысячам досье. В конце 1982 и начале 1983 годов он начал методично по требованию Клаппера изымать из досье многие документы...
Поймав крепко на крючок Райнера, Клаппер назначил цену: он сказал, что готов поделиться вознаграждением, ибо деньги для него не главное: он и его друзья больше всего заинтересованы в создании музея национал-социалистской партии. Для этого они нуждаются в подлинных документах и реликвиях нацистской эры.
Две недели спустя Клаппер потребовал, чтобы Райнер добыл ему из архива сведения о капитане СС Лаакмане, что было необходимо для придания подлинности дневникам. Райнер согласился и доставил три листа подлинных документов из досье Лаакмана.
Знал ли Хайдеман, что Куяу по поручению Клаппера фальсифицирует дневники фюрера?
Ему стало это известно, когда «Штерн» уже купил девять дневников. Узнав о фальшивке, Хайдеман побледнел, но затем сказал Клапперу, что это не имеет значения, ибо дневники лишь одно звено его плана: представить миру Бормана. Таким образом, вместо того чтобы разоблачить обман, он включился в него и даже подал Куяу кое-какие идеи для изготовления фальшивки. Именно Хайдеман предложил использовать для тома, посвященного Гессу, имя Лаакмана.
«Он пришел ко мне с дневниками, полученными от Клаппера, и сказал: вот очень интересный текст, связанный с человеком, о котором никто не писал и которого никто не знает,— рассказывал Куяу и привел слова Хайдемана: «Нужно ли лучшее доказательство, что дневники подлинные».
Это не значит, однако, что сам Куяу остановился для придания большей достоверности фальшивке на имени Лаакмана. Трудно предположить, что Куяу самостоятельно проделал исследовательскую работу и выбирал цитаты. Тем более что в дневниках (хотя в большей своей части они банальны и тривиальны) прослеживается определенная целенаправленность...»
...То, что «определенная целенаправленность», как довольно мягко замечает Г. Серени, в разработке фальшивых дневников Гитлера имела место, не вызывает сомнения. Эти «исторические документы» являют собой четко спланированную, хотя и оказавшуюся в конце концов сорвавшейся, еще одну попытку «обелить фюрера», представить его «человечным, безобидным». Не случайно, что один из исследователей дневников отмечает: «Создается впечатление, что дневники написаны «коричневыми» чернилами. Гитлер, Гесс, Борман и К° предстают в них порядочными людьми». Другими словами, мол, в гибели десятков миллионов человек виновата не идеология гитлеризма, а исполнители, извратившие-де идеи фюрера...
Из статьи № 7 Контрольного союзнического совета:
«Письменная, устная или иная пропаганда и агитация, направленная на сохранение, возрождение или поощрение национал-социалистского духа, а также имеющая своим содержанием прославление войны, запрещается».
Запрещается... Тем не менее и в наши дни дневники, мемуары, «исторические эссе» девятым валом обрушиваются на западного обывателя, преследуют ярко выраженную политическую цель — оправдать, представить в пристойном свете преступную жизнь главарей фашистского рейха — живых и мертвых.
При этом фантазия тех, кто организует ударную «группу скандирования», режиссирует аплодисменты самым зловещим фигурам XX века, поистине не знает границ. Примечательно, что наряду с «мемуарами» самих нацистских преступников (Шпеер, Дёниц, Рёдер и проч.) умелой рукой инспирируются «воспоминания» отпрысков вожаков фашистской стаи.
Недавно в ФРГ вышел в свет дневник Гурун Гиммлер — дочери рейхсфюрера СС, на черной совести которого сотни тысяч замученных в концентрационных лагерях. Обработанные мастерами фальсификации, воспоминания 13-летней в то время девочки окрашиваются в розовые тона, хотя и с нацистской подсветкой.
«Весь народ смотрит на моего отца! А он такой скромный и никогда не выпячивает себя!..», «Я, как дочь самого уважаемого и любимого человека, должна верить в победу Германии. И я так делаю». Это — из дневника дочери Гиммлера.
Есть в нем и такая фраза. «Папа очень много делает для окончательной победы». Действительно, в те самые дни, когда записывалась эта «мысль», Гиммлер делал очень много. Например, он решил, что наступило время использовать несколько тысяч политических заключенных в качестве подопытных кроликов для выяснения возможности выживания в условиях разреженного воздуха и при низких температурах — это надо для фашистских летчиков. В одном из своих докладов папа Гурун пишет: «Я лично займусь вопросом поставки для этих опытов асоциальных и преступных элементов из концентрационных лагерей». А среди рапортов, которые получает Гиммлер и в которых расказывается о ходе опытов, имеется следующий: «Одного пленного из лагеря Дахау положили на носилки и совершенно раздетого выставили вечером из барака на улицу. Его накрыли простыней. В течение ночи каждый час на него выливали ведро холодной воды. Объект оставался до утра на открытом воздухе при температуре 20—21 градус ниже нуля...»
