Юрий Мухин - Казнь СССР – преступление против человечества
В своей написанной к началу ХХ в. книге «Психология масс» французский психолог Ле Бон, используя труды психолога Тэна, пытался предотвратить трагедию в обучении и воспитании молодежи, довольно подробно поясняя, в чем эта трагедия заключается. Дефективность уже принятой тогда во Франции нынешней системы обучения Ле Бон пояснял так:
«Главная опасность этой воспитательной системы, вполне справедливо именуемой латинской системой, заключается в том, что она опирается на то основное психологическое заблуждение, будто заучиванием наизусть учебников развивается ум. Исходя из такого убеждения, заставляют учить как можно больше, и от начальной школы до получения ученой степени молодой человек только и делает, что заучивает книги, причем ни его способность к рассуждению, ни его инициатива нисколько не упражняются. Все учение заключается для него в том, чтобы отвечать наизусть и слушаться. «Учить уроки, – пишет один из бывших министров народного просвещения Жюль Симон, – знать наизусть грамматику или конспект, хорошенько повторять и подражать – вот забавная воспитательная система, где всякое усилие – лишь акт веры в непогрешимость учителя и ведет лишь к тому, чтобы нас умалить и сделать беспомощными».
Но если не учиться в университете или институте, то где тогда учиться? – спросите вы. Опираясь на труды Тэна, Ле Бон указывал причину маразма латинского обучения и альтернативу ему.
«Идеи образуются только в своей естественной и нормальной среде. Развитию зародыша этих идей способствуют бесчисленные впечатления, которые юноша получает ежедневно в мастерской, на руднике, в суде, в классе, на верфи, в госпитале, при виде инструментов, материалов и операций, в присутствии клиентов, рабочих, труда, работы, хорошо или дурно сделанной, убыточной или прибыльной. Все эти мелкие частные восприятия глаз, уха, рук и даже обоняния, непроизвольно удержанные в памяти и тайно переработанные, организуются в уме человека, чтобы рано или поздно внушить ему ту или иную новую комбинацию, упрощение, экономию, улучшение или изобретение. Молодой француз лишен всех этих драгоценных восприятий, соприкосновения с элементами, легко усвояемыми и необходимыми, и притом лишен в самом плодотворном возрасте. В течение семи или восьми лет он заперт в школе, вдали от непосредственного и личного опыта, который мог бы дать ему точное и глубокое понятие о вещах, людях и различных способах обращаться с ними.
Приобретенные ими познания, слишком многочисленные и слишком тяжеловесные, непрерывно исчезают из их ума, а новых они не приобретают. Умственная сила их поколебалась, плодоносные соки ее иссякли; перед нами человек уже «готовый» и часто совершенно конченый.
Знаменитый психолог указывает нам затем разницу, существующую между нашей системой и системой англосаксов. У этих последних нет такого множества специальных школ, как у нас; у них обучают не книги, а сами предметы. Инженер обучается там прямо в мастерской, а не в школе, и это дает возможность каждому приобрести познания, отвечающие его умственным способностям, остаться простым рабочим или сделаться мастером, если он не в состоянии идти дальше, или же стать инженером, если это дозволяют его способности. Такой метод, без сомнения, гораздо более демократичен и гораздо более полезен обществу, чем такой, который ставит всю карьеру 18 или 20-летнего человека в зависимость от испытания, продолжающегося всего лишь несколько часов.
В госпитале, на рудниках, на фабрике, у архитектора, у адвоката ученик, поступающий в очень молодых годах, проходит весь курс учения и практики почти так же, как у нас проходит его клерк в конторе или живописец в мастерской. Перед тем, до поступления в учение он мог пройти уже какой-нибудь краткий общий курс, который служит основой, на которую наслаиваются новые знания. Кроме того, у него под рукой часто имеются технические курсы, которые он может посещать в свободные часы, чтобы приводить в порядок вынесенные им из своего ежедневного опыта наблюдения. При таком режиме практические способности ученика увеличиваются и развиваются сами собой, как раз в такой степени, какая отвечает его природным дарованиям, и в направлении, нужном для его будущей деятельности, для того специального дела, к которому он хочет приспособить себя».
Повторю, что эти точные мысли об образовании так и не были восприняты толпой, толпа уверена, что умным становятся только после защиты диплома, в упор не видя, что после защиты диплома чаще всего и получается дурак, но с большими амбициями.
Генри Форд не был толпой, и Форд эту проблему видел, а посему на его заводы можно было поступить только на конвейер, какое бы образование ты ни имел. Но при этом тебя изучали: если ты смышлен, быстро осваиваешь любую операцию, трудолюбив и авторитетен в кругу остальных рабочих, то из тебя делали десятника, мастера, а затем учили на менеджера. А если тебе нравится техника, если ты стремишься ее усовершенствовать, то тебя снимали с конвейера и направляли в инструментальное производство, и ты здесь же у Форда становился инженером. В результате Форд комплектовал штат своих заводов не начетчиками, знающими умные слова, но не знающими, что за этими словами кроется, а людьми, прекрасно понимающими дело как с технической, так и с организационной стороны. В результате компания Форда устойчиво работала даже в период депрессии и даже при злобном противодействии еврейской банковско-голливудской мафии.
Ради полноты исследования следует упомянуть, что фордовский способ подготовки кадров можно назвать «прусским», если исходить из того, как немецкая армия готовила офицеров вплоть до конца Второй мировой войны. Ведь у немцев не было никаких офицерских училищ в нашем понимании. Хочешь стать офицером – получи полное среднее образование в гимназии и вступай в армию рядовым. Если армейские офицеры убедятся, что ты хороший воин, то тебя они же начнут готовить в лейтенанты. А пока ты будешь служить солдатом, продвигаться в званиях младших офицеров до тех пор, пока армейские офицеры не убедятся, что тебе можно доверить быть заместителем командира роты – лейтенантом. А потом тебя будут учить (вернее, ты сам будешь учиться) на гауптмана и т. д. Вспомним результат: началась война с немцами, и как-то сразу же выяснилось, что наше кадровое офицерство и генералы, получившие блестящее военное образование в офицерских училищах и славных академиях, с «необразованными» немцами справиться не могут.
Но вернемся к учебе в вузе.
Посещать лекции имеет смысл только с одной целью – не просто механически запомнить, а понять то, что читает преподаватель. Вот для этого он и нужен, поскольку самому доходить до того, что написано в учебнике, бывает очень трудно. Всегда используйте преподавателя по назначению: он не магнитофон, а тот, кто обязан вам растолковать непонятное. Тут препятствием служит толпа остальных студентов – они сидят молча, и складывается впечатление, что все они преподавателя прекрасно понимают, и только вы дурак, и только вам непонятно. Плюньте на это, черт с ним, пусть о вас так думают, потом выяснится, кто из вас дурак, а раз вам преподаватели что-то взялись объяснять, то добейтесь того, чтобы вам было это понятно.
(Тут есть момент. Может сложиться так, что как преподаватель ни силится вам объяснить, а вам все равно как о стенку горох – для того, чтобы его понять, не хватает у вас понимания предшествовавших школьных базовых знаний. Не знаю, что тут посоветовать – на всякий случай сходите и набейте морду своему директору школы за то, что он деньги за ваше обучение получил, а выпустил вас из школы идиотом. Он будет кричать, что вы сами не хотели учиться, а вы молотите его и приговаривайте: «Не надо было мне аттестат зрелости выдавать!»)
Чего вы добьетесь пониманием того, что прослушали на лекции, что потребуете у преподавателя объяснить вам непонятное?
Самое малое, но тоже не пустячок, – вы станете ближе преподавателю, поскольку он, как правило, ценит и уважает предмет, который преподает. Он считает его важным и интересным, и если он увидит, что и вы им интересуетесь, то можете рассчитывать, по меньшей мере, на плюс к своей реальной оценке или на минус к той, которую вы не заслужили.
Потом вам будет на лекции или занятиях не менее интересно, чем при просмотре дурацкого телесериала, поскольку в сериале даются глупые и убогие по содержанию фантазии автора, а знания техники или реальной жизни, как правило, точны и гораздо более увлекательны, нежели интеллектуальные потуги сценариста и режиссера. Но это, еще раз повторю, если понимать преподавателя, а не просто механически запоминать, что он говорит.
Какой бы работой вы ни занимались после окончания вуза, делать вы ее будете лучше, поскольку для осмысливания работы будете иметь гораздо большую базу. Умники будут утверждать, что общеобразовательные предметы никому не нужны, а я же скажу, что это иллюзия тех, кто эти предметы учил, но не понял, в связи с чем он их в дальнейшем забыл напрочь. Никогда нельзя сказать, какие знания тебе потребуются в будущем. Не хочу в данном случае далеко уходить от студенческой темы, поэтому подробности расскажу позже, но у меня был случай, когда я сделал очень полезную для завода сугубо инженерную работу, а смог ее сделать только потому, что вспомнил знания из области организации передвижения войск, случайно полученные на военной кафедре.
