Борис Вишневский - Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда
Как может видеть читатель, мы с Борисом Натановичем несколько расходимся во взглядах на «войну властей», ее причины и возможные следствия…
– Борис Натанович, что Вас больше всего беспокоит сегодня?
– То, что угроза нового тоталитаризма стала реальностью. Всякий тоталитаризм, фашизм, в частности, становится реален тогда, когда он создал свои параллельные структуры внутри демократического государства, – именно это мы сейчас и наблюдаем. Компартия разрешена, она начала самовосстанавливаться – мы и ахнуть не успеем, как ее первичные организации будут воссозданы по всей стране и возникнет та самая структура, на которую можно будет опереться при конституционном перевороте. Ситуация до боли напоминает то, что происходило в Германии 1933 года: нацисты одержали победу на выборах в парламент, но эта победа ничего бы не решила сама по себе, если бы заранее не была бы создана инфраструктура национал-социалистической рабочей партии во всех городах, во всех землях, по всей провинции. Все было уже готово для того, чтобы взять власть – мирно, бескровно, вполне легально. Так погибла Веймарская республика, а мир был поставлен на край пропасти.
– Может быть, за последние 3–4 года у нас выработался иммунитет против коммунистической идеологии и власти?
– Я надеюсь на это, однако надо иметь в виду, что компартия, скорее всего, придет к власти под совсем другими, «розовыми», лозунгами и – особенно поначалу – не будет пользоваться своими обычными приемами. Лозунги будут социал-демократические, а во главе встанут не Ампилов и не Нина Андреева (эти люди не могут рассчитывать на широкую поддержку), а такие, как вкрадчивый, велеречивый и умелый Лукьянов; знаменитый наш борец с теорией относительности, вполне интеллигентный профессор Денисов и им подобные. Уставший и отчаявшийся народ может сказать: вот она наконец-то желанная «середина»!.. Долго «социал-демократы» не удержатся, они не способны вести настоящую, жесткую и кровавую борьбу за власть, но проложить дорогу для истинных коммунистов во всей их красе – могут.
– Видимо, досрочные выборы так или иначе неизбежны. Не угрожает ли демократам – учитывая скверную ситуацию в экономике, которая навряд ли скоро улучшится, – сокрушительное поражение, после которого новый парламент окажется таким, что нынешний будет вспоминаться с тоской и умилением?
– Главными соперниками демократов на ближайших выборах будут все-таки еще не коммунисты, а государственники, выступающие под лозунгом «Великое Государство от тайги до британских морей». Демократам придется туго не только потому, что авторитет их подорван экономическим кризисом. Им предстоит выработать и выдвинуть достойную альтернативу привычным, «вечным» российским, великорусским лозунгам государственников. Великое государство – да, но КАКОЕ именно великое государство? Государство свободы, процветания, высокой культуры – или великая «военно-мужицкая держава» (выражение любимого мной Алексея Толстого), наводящая ужас на соседей и на весь цивилизованный мир? Государство, которому завидуют, государство, вызывающее желание подражать, оказывающее на мир мощное влияние через свою экономику и культуру, – или государство, вызывающее страх и ненависть, ощетинившееся ракетами, авианосцами и жерлами пушек? Приходится признать: положение государственников проще – мы все еще на 9/10 в прошлом и только на 1/10 в будущем. Экономика – в прошлом: ВПК в любой момент готов со слезами радости на глазах вновь начать штамповать без счета гребные винты для подлодок и танковые перископы. Политика тоже в прошлом: демагогия, непримиримость и боевая коммунистическая ярость гораздо более у нас в чести, чем разумный анализ ситуации и деловая дискуссия по существу. Спроси у любого на улице: что такое великое государство? Ответит: то, которого боятся. А если не боятся – значит, не великое… И ничего тут не поделаешь: так нас учили. И как объяснить теперь любому и каждому, что если государственники придут к власти, – это война, кровь, катастрофа? Под лозунгом «за великую Россию» они объявят войну всем сопредельным странам, всему ближнему зарубежью: ведь вернуть эти территории без войны у них не получится!..
– Сегодня много говорят, что, поддерживая президента в его конфликте со съездом, мы выбираем «меньшее из двух зол», что, критикуя президента, мы «льем воду на мельницу красно-коричневых» и так далее. Не кажется ли Вам, что даже меньшее из двух зол все равно остается злом, а не становится добром?
– Кажется. И тем не менее я не могу позволить себе забыть, с кем и с чем конкретно сражается сейчас президент. Кто такие все эти люди, клянущиеся у микрофонов и во время пресс-конференций своей приверженностью конституции и правопорядку? Ведь это все крутые государственники и коммунисты, верные идейные наследники политиков, для которых цель оправдывает ЛЮБЫЕ средства, которые во имя ДЕРЖАВЫ, ИДЕИ и, конечно же, НАРОДА в любой момент готовы растоптать закон, конституцию, права человека, самого человека (и делали это уже неоднократно). Да, сейчас они громко кричат о конституционности и правопорядке, но лишь потому, что лишены реальной силы, нет у них «больших батальонов», нет у них родимой тайной полиции, не могут они ввести в Кремль все эти бронетранспортеры и грузовики мотопехоты, которые все время им чудятся во время съездов… И не зря все это им чудится: будь их воля, они бы давно уже забили Москву десантниками, и загнали бы «так называемых демократов» в КПЗ, и заткнули бы кляпом глотку ненавистной им независимой прессы, так что мы и не узнали бы из газет, что произошло нарушение всех правовых норм, а узнали бы только, что состоялось наконец «святое волеизъявление народа»… Нет уж, лучше авторитарное правление президента, провозглашающего (и обеспечивающего пока!) свободу слова, чем «конституционное» правление этих сомнительных «друзей народа»…
– «Несовместимость» президента и съезда сегодня очевидна. Но тем не менее, может быть, президенту следовало вести себя с депутатами иначе – не друзей превращать во врагов, а наоборот? Или на всех депутатов должностей в исполнительной власти не хватило?
– После седьмого съезда президент постоянно демонстрирует готовность к компромиссу и постоянно наталкивается на бескомпромиссность непримиримых. Они понимают: еще год-два, и – как только кризис удается остановить – последние шансы на победу и власть у них исчезают. Для них компромисс – это поражение, им нужна только победа. И я полагаю, что президент рано или поздно от демонстраций должен будет перейти к делу, иначе возникнет слепой и глухой пат. С одной стороны – президент, не признающий депутатов, с другой – депутаты, объявившие импичмент президенту. С одной стороны – президент, реализующий исполнительную власть со всеми ее атрибутами, но не легитимный (в рамках нынешней уродливой конституции), с другой – полностью (в этих рамках) легитимный съезд, лишенный каких бы то ни было рычагов управления. Страшно подумать, что может произойти в этой патовой ситуации – ведь силовые структуры могут и поколебаться в своем нейтралитете! Там могут найтись люди, которые захотят делать собственную политику. Какой-нибудь полковник решит, что его час наконец настал…
– И пора становиться генералом…
– … и двинет свой полк на помощь легитимной, но бессильной законодательной власти. Это будет началом конца. А потому сейчас у исполнительной власти задача не нарушить конституцию, а как-то обойти ее, пользуясь тем, что она полна противоречий…
– Вас не удивляет, что любой разговор сегодня сбивается на политику?
– У нас в стране процент людей, готовых с азартом высказывать свое мнение о политике, ненормально высок – не меньше, наверное, чем процент футбольных болельщиков. Что же, высказать мнение – право каждого. Но вот занятие политикой – это совсем другое дело. Политик – это профессия, которой нельзя научиться! Писатель, изобретатель, политик… Это – от бога, либо дано тебе, либо нет…
– Как талант у Шолом-Алейхема…
– Да. И эта профессия требует совершенно особой системы нравственности. Политика – это весьма специфическая область человеческой деятельности, политика не бывает нравственной или безнравственной, политика бывает результативной или безрезультатной. И любая политика строится по принципу «цель оправдывает средства». Значит ли это, что ЛЮБЫЕ средства хороши для достижения благородной цели? Нет. Политические средства допустимы, если они идут на пользу делу, но не переходят простого и ясного предела: не нарушают прав человека. Для меня не существует политиков, перед которыми бы я преклонялся, для меня существует некий курс, который должен проводиться: экономическая реформа, политическая реформа, безусловное обеспечение свободы слова и печати. И я буду поддерживать того, кто этот курс проводит. Но политика не бывает доброй или злой, честной или подлой. Она бывает или верной, или неверной – как шахматная игра.
