Игорь Рабинер - Как убивали "Спартак" 2
А потом Шавло приехал на базу, не поставив Владимира Григорьевича в известность, и долго беседовал с игроками. После чего они безвольно проиграли «Москве», и его сняли. После этого люди еще удивляются, почему он не пришел попрощаться с командой…
А как вам нравится недавнее заявление Федуна, что, оказывается, это Владимир Григорьевич подбил Торбинского не продлевать контракт со «Спартаком»! За что они ему мстят?! Да он, наоборот, даже с родителями Торбинского разговаривал, чтобы он остался в «Спартаке». Но руководству действительно давно уже говорил, что человеку нужно сделать нормальный контракт. Ведь если бы не Володя, неизвестно, где бы Торбинский сейчас был — это он настоял на его возвращении в команду, хотя Старков его в упор не видел. Для того вообще дубль не существовал, а Вова поднимал этих мальчишек, на каждый их матч ездил!
После отставки руководители «Спартака» начали твердить, что у команды характера не было, что Григорьич — слишком мягкий. Это все такая чушь! Вот о папе говорили, что он жесткий. И я помню, что сама, хоть и обожала папу (и счастлива, что у меня был такой отец), но боялась его панически. Когда поворачивался ключ в двери, у меня темнело в глазах, подкашивались коленки. Гром мог грянуть на ровном месте, если даже уронила на пол какую-то бумажку, и нет ощущения абсолютной чистоты. Это полуобморочное состояние было и у игроков. И, к большому сожалению, многие главные матчи его команды проиграли именно потому, что папа слишком на них давил. У Володи же и характер другой, и время сейчас иное.
Я ведь все это вам говорю не только как дочь Бескова и жена Федотова. Никогда не хотела сидеть за спиной родных людей, всю жизнь преподавала английский — сначала в историко-архивном институте, а потом на московских городских платных курсах, куда в советское время было не пробиться. Одновременно работала переводчиком в Управлении внешних сношений Министерства культуры СССР, сопровождала народных артистов, объездила весь мир — скажем, с Олегом Поповым провела два с половиной месяца в Австралии. Занималась и журналистикой, была внештатным корреспондентом «Московской правды». И мои учителя в разных профессиях внушили мне такую мудрость: чем хуже человек знает свое дело, тем больше он свирепствует. Ее, эту мудрость, я адресую тем, кто обвиняет Володю в излишней мягкости.
Хочу ли я, чтобы «Спартак» стал чемпионом? Ничего я не хочу. Я за конкретные команды никогда не болела, а болела всегда за те клубы, где работали папа и Володя. Но одно то, что его, рекордсмена по числу игр и второго человека — после собственного отца! — по числу голов в составе ЦСКА, так признали спартаковские болельщики, говорит о многом.
Они ему до сих пор прохода не дают! На днях встретила гаишника. Так он, когда узнал, что я жена Федотова, пришел в восторг и показал мне на мобильном телефоне фотографию Владимира Григорьевича! Фамилия у меня, кстати, — Федотова, потому что Володя сказал, что если я из Бесковой не превращусь в Федотову, он на мне не женится…
У моих родителей были близкие друзья — известные актеры Владимир Гордеев и Людмила Шапошникова. К сожалению, их не стало — Гордеев ушел через 20 дней после моего папы. С шести лет он был болен «Спартаком». Как его трясло от Скалы и Старкова! Как он мечтал, чтобы Володя был главным тренером! Не дожил, к сожалению. Но, к счастью, он не увидел, что там с ним сделали.
И за границей о Федотове очень даже знают. У меня в Париже есть подруга, графиня Уварова, чьи предки уехали еще в первую волну эмиграции. И однажды она в какой-то компании, где были журналисты, рассказала, что знает Федотова. Так там такая свистопляска началась! Дошло до того, что ее оттуда отправили в Москву брать у Володи интервью для парижской вечерней газеты!
Скоро мы с Володей поедем в Израиль, болеть за Хиддинка. Он Вову обожает. Приехал из Химок на матч «Москва» — «Амкар». В VIP-ложе — полно народу. Так он заметил Вову, ни к кому до него не подошел, а сразу к нему кинулся! Кулачками хлопнули друг друга, обнялись, расцеловались. Вот голландец, в отличие от наших, почему-то ценит Федотова и его работу. И благодарен ему за то, что не иностранцев в составе наигрывал, а наших мальчишек — и давал ему в сборную новых игроков. А не сплошных Жо…
И, уверена, Хиддинк знает о том, как поступили с Владимиром Григорьевичем. Понимает, что это было — за гранью. И стремится коллегу как-то поддержать…
Я всегда верила в своего мужа — и как в игрока, и как в тренера, и, главное, как в человека. Я влюбилась в него, когда мне было 14 лет, и мечтой жизни с того момента было стать его женой. И не было предела моей гордости, когда сидели мы как-то за столом с родителями и друзьями, и кто-то спросил папу: «Костя, Вова как футболист соответствует своему отцу — Григорию Федотову?» И мой папа, который лишний раз никого не похвалит, ответил: «Да. Но тогда был другой футбол».
Футбол, в котором я варюсь всю жизнь, может меняться. А вот истины человеческие — нет. Эйнштейн однажды сказал: «Есть две бесконечности — Вселенная и человеческая глупость. Но насчет первой у меня есть сомнения». А когда к глупости добавляется еще и подлость… Убеждена: каждому человеку воздается за то, что он сделал.
Володе нечего стыдиться, и это подтверждают слова самого Федуна — человека, который его так долго из клуба выдавливал: «Я не ожидал от вас такого большого успеха».
Стыдятся пусть те, кто над ним издевался. Хотя уверена, что они и не знают о таком понятии — стыд…
Глава V
ФУТБОЛ ПО ЧЕРЧЕСОВУ
И кто только придумал дурацкое клише, что в одну реку нельзя войти дважды?
Станислав Черчесов в красно-белую реку под названием «Спартак» без всяких комплексов входил пять раз.
А если говорить строго, то все шесть, потому что должности спортивного директора и главного тренера далеки друг от друга бесконечно. Клубный функционер, как бы четко ни был очерчен круг его обязанностей, делит ответственность с другими. Главный тренер один в ответе за все.
После октябрьской победы над «Москвой» Леонид Федун в интервью провозгласил — почти как тост сказал: «Черчесов был фартовым вратарем и, дай бог, будет фартовым тренером».
Пожелание, конечно, хорошее. Вот только оно обнаружило большие проблемы Леонида Арнольдовича со знанием биографии главного тренера собственной команды.
Кстати, и словосочетание «фартовый тренер» после душераздирающих концовок матчей с «Селтиком», ЦСКА и «Локомотивом» прозвучало почти кощунственно. Сам-то тренер, в первый же свой сезон в «Спартаке» переживший три безжалостные пощечины от госпожи Удачи, высказывался так: «В последнее время мы получили три болезненных удара. По-моему, даже Тайсон бьет легче, чем эти удары»…
А о том, что карьера «фартового тренера» в «Спартаке» началась с незабитого Романом Павлюченко пенальти в первом тайме домашнего матча с «Сатурном», председатель совета директоров тоже забыл?
И выделять в своих пожеланиях тренеру на будущее одну «фартовость» — это тоже ведь не о глубоком понимании футбола свидетельствует. Удача — только приложение к знаниям, хладнокровию, интуиции, терпению. Обо всем этом Федун применительно к Черчесову не сказал. А сказал лишь о самом ветреном и непостоянном, что есть в футболе…
И вратарем Черчесов был каким угодно — умным, волевым, харизматичным, мужественным, — но только не «фартовым». Забавно, кстати, что владелец «Спартака», человек из мира большого бизнеса, пользуется на публике футбольным жаргоном. Откуда он взялся-то у него, непонятно — с игроками-то он принципиально общаться не желает…
Лично мне слишком часто употреблять это словечко неприятно даже с точки зрения чистоты русского языка — а потому с этого момента заменю его словом «везунчик». Причем — исключительно в кавычках. Почему — скоро поймете.
«Везунчик» Черчесов родился в 20-тысячном горном североосетинском городке Алагире — горном настолько, что, по его собственному выражению, «туда даже орлы не залетают». Или вот вам такая цитата из интервью: «Нет у меня детских фотографий, и не просите. Почему? Откуда в советское время в горах фотоаппарату взяться?»
— Один завод — по производству сопротивлений, — описывал как-то родное место будущий главный тренер «Спартака». — Покуда не закрыли, там работали почти все жители Алагира. Потом, как и вся республика, переключились на выпуск водки. Со временем и это дело прикрыли. Живется людям трудно. Приезжая в родные края, иногда думаю: «Господи, как же удалось отсюда до сборной мира дорасти?» (Черчесов играл за сборные мира и Европы дважды — под руководством знаменитых тренеров Ринуса Михелса и Берти Фогтса. — Прим. И. Р.).
Что скрывать, любит иногда Станислав Саламович ненавязчиво напомнить людям о собственных достижениях. Не вижу, впрочем, в этом ничего предосудительного: во-первых, действительно есть, о чем напоминать, а во-вторых, здоровый элемент тщеславия в такой лидерской профессии, как главный тренер, возможно, даже необходим. Главное — не перейти ту грань, за которой высокое мнение о себе начинает оборачиваться низким мнением о других — то есть о футболистах. Игроки «Спартака», как один, в неформальных беседах утверждают, что Черчесов — не переходит, относится к ним честно и уважительно. Это видно и по его категорическому отказу публично критиковать футболистов, о чем мы еще поговорим…
