Олег Козинкин - Мировой заговор против России
Третий эшелон начал выдвижение в западные округа с конца мая — начала июня 1941 года. Второй эшелон из стрелковых дивизий самих округов начал выдвижение к границе в свои районы сосредоточения с 8, 11, 15 июня, после получения из Москвы Директив НКО и ГШ от 11–12 июня.
По этим директивам требовалось вывести войска 2-го эшелона и резервы Прибалтийского, Западного и Одесского округов в их районы сосредоточения по ПП. Киевский же округ получил задачу выводить войска по некой карте. При этом выводе дивизии необходимо было в обязательном порядке привести в повышенную боевую готовность. 14 июня в округа ушли директивы из ГШ о приведении в полную боевую готовность и мехкорпуса (МК).
Эти директивы устанавливали ограничения для дивизий первого эшелона — приграничных дивизий: «Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу» .
«Особый приказ» наркома должен был также поступить в округа до нападения врага, как минимум за пару дней. При этом часть приграничных дивизий начали выводить к границе на их рубежи обороны уже с 11–15 июня.
Дело в том, что на поднятие по тревоге для частей первой линии (приграничных дивизий, находящихся в повышенной б.г.) требовалось от 2-х до 3-х часов. Но на то, чтобы выйти в район обороны, им требовалось до 30 часов. «Особый приказ» на начало выдвижения они должны были получить примерно 19–20 июня.
О том, как проходил этот вывод войск на рубежи обороны по планам прикрытия, после войны пытались выяснить на расследовании генерала Покровского вопросом № 2 — «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?». Этим вопросом пытались в первую очередь выяснить то, как выдвигались на границу дивизии непосредственного прикрытия границы — дивизии первого эшелона — «до начала боевых действий ».
Мехкорпуса получили свою директиву от 14 июня на приведение в полную б.г. в «местах дислокации», в «районах сбора». А приграничные дивизии должны были получить свой «особый приказ наркома» 18–20 июня. Они вступили бы в бой первыми, и пока они вместе с МК отражают первые удары врага, второй и третий эшелоны закончили бы свое выдвижение в свои районы сосредоточения.
Времени после 18 июня, для того чтобы даже находящиеся в своих казармах дивизии успели выйти к своим рубежам обороны, было вполне достаточно. Ведь как пишет начальник оперативного отдела штаба Киевского округа полковник Баграмян, «на приведение в полную боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия государственной границы планом предусматривалось двое суток!».
Также с 18 июня в повышенную б.г. приводились Москвой ВВС и ПВО западных округов и флота.
Из имеющихся на сегодня известных мемуаров, опубликованных документов и, самое важное, — показаний генералов на «расследовании Покровского» в 1948–1956 годах (подробно данные ответы разобраны в отдельной книге-исследовании автора) известно, что:
ПрибОВО начал выводить свои приграничные дивизии в окопы на границе, приводил в полную боевую готовность свои мехкорпуса, ПВО и ВВС округа с 18 июня по командам Москвы — в связи с ожидающимся на 19–20 июня нападениемГермании;
Одесскому ВО также точно доводилось о возможных нападениях противника на 12 и 18 июня, и дивизии ОдВО также приводились в боевую готовность в эти дни;
ЗапОВО — командование округа не доводило до своих армий указаний Москвы на приведение приграничных дивизий в повышенную б.г. с 18 июня;
Киевский ОВО — как показал на расследовании маршал Баграмян — «Войска прикрытия дислоцировались непосредственно у границы и приступили к развертыванию [только] с началом военных действий. Заблаговременный их выход на подготовленные позиции был запрещен Генеральным штабом ».
При этом в КОВО некоторые отдельные приграничные дивизии, занимавшие оборону на второстепенных участках границы, приводились в боевую готовность с выводом на их рубежи обороны прямыми приказами Генштаба с 19–20 июня. Например, 72-я горнострелковая дивизия (26-й армии) генерала П.П. Абрамидзе или 62-я сд (5-й армии) П.А. Новичкова. Остальные войска округа командующий округом Кирпонос на основании указания Жукова запрещал выводить к границе — «Части прикрытия по распоряжению командующего войсками Киевского особого военного округа к границе выдвигать было запрещено» — начштаба 5-й армии генерал Н.П. Иванов. (ВИЖ № 5 1989 г. «Фронтовики ответили так. Пять вопросов Генерального штаба»)
Остальные командиры также достаточно подробно показывали в своих ответах, как проходил вывод войск с 8-11-15 июня в округах. Большинство показывают, что, несмотря на то, что в директивах НКО и ГШ от 11–12 июня округам приказывалось брать с войсками «полностью возимые запасы огнеприпасов и ГСМ», им уже окружное командование указывало: выходить, как на учения, брать с собой учебное имущество, боеприпасы оставлять на зимних квартирах.
В итоге — ПрибОВО встретил нападение в окопах, ЗапОВО — имел свои приграничные дивизии в казармах, и в Бресте — даже спящие казармы, хотя некоторые части поднимались по тревоге уже в 2 часа ночи в соседних армиях. КОВО — приграничные дивизии запретил выводить к границе сам Жуков, и только ОдВО с 2 часов ночи на 22 июня был полностью поднят по боевой тревоге своим начштаба М.В. Захаровым.
И следующим «вопросом Покровского» попытались выяснить, как поднимались войска в ночь на 22 июня: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?». И если почитать полные ответы командиров об этой ночи, то картина будет просто ошеломляющая.
В Прибалтике оставшийся за командующего начштаба округа генерал Кленов, разыскивая комокругом генерала Ф.И. Кузнецова около 1.30 в 11-й армии, сообщил командующему армией Морозову, что в округ пришла «Директива № 1» — о приведении в полную боевую готовность и что директива для армии будет отправлена. Морозов, по его словам, после этого свою армию поднял по тревоге. Однако в соседнюю приграничную 8-ю армию Собенникова Кленов звонить не стал — там спали до нападения немцев. В итоге — Кленов расстрелян по обвинению в «проявлении бездеятельности в руководстве войсками округа». А его заместитель генерал Трухин, сбежавший к немцам 27 июня, стал агитировать их на создание РОА — повешен с Власовым в 1946 году.
В Белоруссии Павлов расшифровал «Директиву № 1» к 1.30 и в это же время обзвонил свои армии — дал указание приводить войска в боевое состояние. К 2 часам ночи войска стали подниматься по тревоге. Однако в 4-й армии, дивизии которой закрывали Брестское направление и Брест, командующий генерал Коробков ни одну дивизию не поднял.
В итоге мы получили героическую оборону Брестской крепости, в которой по команде Коробкова и его начальника штаба Сандалова в казармах Бреста дней за 10 до нападения изъяли боеприпасы к стрелковому оружию, заложенные в казарменные оружейки согласно плану прикрытия округа. Коробков — бывший поручик царской армии — расстрелян. А Сандалов поднял вопрос о реабилитации расстрелянных за лето 41-го генералов после смерти Сталина, когда министром обороны стал Г.К. Жуков.
На Украине командующий округом генерал Кир по нос, получив лично от Жукова в полночь на 22 июня указание «быстрее передавать директиву о приведении в полную боевую готовность в войска», проигнорировал его. И свои армии поднимать не стал.
В своих ответах Покровскому начальник штаба КОВО Пуркаев показывает: «В период от 1 часу до 2 часов 22 июня Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать до особого распоряжения». Однако Кирпонос и после этого не поднимал армии на Украине по тревоге. Как показывают командиры, он прямо запрещал приводить войска в боевую готовность чуть не до обеда 22 июня и открывать ответный огонь по напавшему врагу, даже когда тот пересек границу!
А ведь еще вечером 21 июня, до того как Жуков с Тимошенко к 20.50 убыли к Сталину, Жуков лично обзванивал округа, предупреждая о возможном нападении, дал указание всем находиться в штабах и ждать дальнейших распоряжений. В Киевском ОВО предупреждение Жукова до некоторых армий дошло, в Одесском довели всем войскам, а в Прибалтике и Белоруссии никто об этом звонке начальника Генштаба не узнал.
