Теодор Герцль - Обновленная земля
Давид обещался показать им его в первые дни после пасхальной недели. Пасху они проводили в Тибериаде в оживленных беседах, прелестных прогулках и с каждым днем все ближе сходились друг с другом. Кингскурт с отчаянной реешимостыю уплетал опресноки, не переставая ворчать на то, что ему христианину и немецкому дворянину, грозит совершенно ожидоветь среди этих варваров, к которым он попал. Целые потоки ворчливых фраз он изливал и на маленького Фрица, притязания которого на «Отто» с каждым днем принимали все более деспотический характер. Этот общий маленький баловень полагал, что Кингскурту на старости лет ничего больше делать не остается, как исполнять прихоти маленького повесы. Но старый ворчун разрешал себе, однако, споры, прогулки, осмотры достопримечательностей, лишь когда Фриц спал, и все планы откладывались на неопределенный срок, как только тоненький голосок призывал к себе своего «Отто». Когда по истечении пасхальной недели стали проектировать поездку в Иерихон чрез Иорданскую долину, и Давид предложил жене оставить на это время ребенка у стариков, Кингскурт решительно этому воспротивился и заявил, что если мальчика не возьмут в эту поездку, то он вовсе откажется от удовольствия видеть канал Мертвого моря. При этом он со свирепым видом уверял, что ему совершенно безразлично: останется ли Фриц в Тибериаде или пойдет с ними, но он не понимает такого варварского отношения к ребенку. Решено было взять и мальчика.
Архитектор Штейнек и Решид-бей тем временем вернулись в Хайфу. Решид хотел повидать своих, но пообещал друзьям в Иерусалиме опять примкнуть к ним. Архитектору предстояло много дела на приближавшихся выборах делегатов на конгресс. Как сообщали газеты и люди, осведомленые о ходе дела, партия д-ра Гейера делала невероятные усилия, чтобы заручиться голосами. И архитектору необходимо было быть в Хайфе, где сосредоточивались нити агитационной деятельности и откуда ежечасно по телеграфу и по телефону сообщались указания местным комитетам. Давиду же надо было съездить по личным делам, и он предложил своим гостям поехать вместе с ним, благо они и там могли увидеть немало интересного. Фридрих охотно принял предложение, тем более, что к Давиду присоединились Мириам и профессор Штейнек. Кингскурт же решил остаться в Тибериаде, потому что, по его мнению, Сара и м-с Готланд не могли одни уехать в Безон. Все поняли его трогательное желание остаться подольше с маленьким Фрицом, но сделали вид, что вполне разделяют его мнение.
Через два дня все общество опять должно было встретиться в Иорданской долине. Решено было, что Сара, м-с Готланд и мальчик с няней поедут в автомобиле в Джолан и там будут ждать своих спутников.
Электрический нарядный катер перевозил остальных участников поездки на противоположный берег Генисаретского озера. Был мягкий весенний день. Вода тихо рябила. Светлые виллы Тибериады уменьшались и бледнели; подвигались крутые обрывы восточного берега. На северной части сверкал Гермон со своими вечными снегами, всевозможные суда легко и живописно скользили по озеру. Катер вошел в небольшую бухту и причалил к берегу, До железнодорожной станции было всего несколько шагов, и через несколько минут электрический поезд мчал их в Эль-Кунетру. У Давида были там какие-то дела. Поезд делал заметный подъем, так как до Эль-Кунетры он должен был одолеть высоту в тысячу метров над уровнем моря. Этот город, как узловая станция железных дорог в восточно-иорданской области, достиг крупного значения.
Когда Давид вышел о своими друзьями из вагона, они увидели стоявший на другом пути поезд, отходивший в Бейрут. Из окон одного вагона несся хор юношеских голосов. Это были мальчики в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет.
– Очевидно, летняя экскурсия? – спросил Фридрих.
– Да-с, экскурсия! Маленькая экскурсия – вокруг света, – ответил профессор Штейнек.
И Мириам объяснила изумленным слушателям, что это была за школьная поездка. Идея этих поездок была заимствована у французских бенедиктинцев, которые еще в конце прошедшего столетия посылали группы учеников под присмотром учителей в чужие страны. Там молодые люди изучали языки и иноземную жизнь. Эта молодежь была развитее и содержательнее молодежи прежних лет. Образование, которое они получали, было не только основательное, но и экономное. Община получала совершенно готовых, приспособленных к жизни людей, и затраты на эти путешествия быстро окупались. В состав таких поездок включались самые лучшие ученики всех учебных учреждений страны, потому что тратиться на ленивых и мало даровитых мальчиков не имела смысла. Но для подрастающих поколений надежда попасть в школьную поездку стала высшим стимулом к усердию. Ведомство народного просвещения безупречно урегулировало устройство этих поездок. Новая Община имеет во многих городах различных посещаемых стран отличные школьные здания, снабженные всеми необходимыми приспособлениями для обучения и содержания детеи. Выбираются для местопребывания обыкновенно небольшие тихие города вблизи столиц, или предместья. Во Франции, например, ученики наши живут в Версале. Это во всех отношениях лучше жизни в крупных центрах. Каждое из этих учреждений находится под ведением директора, который всегда остается на месте службы, группы же учеников со своими классными наставниками через каждые три месяца меняют местопребывание.
Таким образом мальчики знакомятся с миром, не прерывая хода занятий.
– А девушки? – спросил Фридрих.
– Девушки в этих путешествиях не участвуют, – сказала Мириам. – Мы полагаем, что место подрастающих девушек – в семье, на родине, где они могут исполнять свои общественные обязанности.
Пока Давид занимался своими делами, Мириам, Фридрих и професор Штейнек совершили прогулку по оживленному городу, осмотрели базары, на которых восточный колорит отразился очень мало, – они были, в сущности, отделениями европейских торговых домов. Когда они пришли поужинать в английский отель, Фридрих не удивлялся больше изысканному комфорту, который они встречали на каждом шагу. Они разошлись довольно рано, так как решили на следующий день подняться пораньше и поехать осмотреть хлебные амбары.
Было чудесное утро, с мягкими теплыми тонами. Электрический поезд вынес их в чарующий ландшафт. Фридрих почувствовал в себе весенние переживания ранней юности. Новая жизнь загоралась в нем при виде мирного труда на полях. Он едва решался признаться себе, что и близость красивой Мириам счастливо влияла на его настроение. Она предупредительно и чутко объясняла все, на чем останавливалось его внимание. Давид и Штейнек давали ему обстоятельные технические объяснения. Они находились в этой части восточно-иорданской области на своеобразной водораздельной линии. Фридрих, изучавший в свое время юриспруденцию, стоял, как и большинство среднеобразованных людей той эпохи, вдали от технического движения девятнадцатого столетия. Деятельность закрытых и открытых фабрик была ему совершенно незнакома. «Открытыми фабриками» Штейнек называл новейшие сельскохозяйственные машины, которыми они любовались из окон вагона. Эта местность представляла собою водораздельную линию, потому что здесь встречались воды с севера и с юга.
Фридрих думал, что старый ученый шутит, говоря о воде, бежавшей вверх. Но он скоро убедился, что на этот раз он говорит вполне серьезно. Сила волн гнала воду вверх: теперь не было больше надобности ставить мельничные колеса прямо под водяным стоком. Река, стремившаяся по уклону на протяжении пятнадцати, двадцати миль, двигала колеса, потому что ее сила вводилась в проволоки электрическим током. В конце девятнадцатого столетия эта задача была почти решена. В Америке водяная сила уже двадцать лет тому назад широко применялась. От Ниагары проведен был электрический ток на протяжении 162 километров. От Сен-Бернардинских гор шел ток в город Лос-Анджело в южной Калифорнии.
– Мы не преминули и эту мудрость позаимствовать у американцев и стали эксплуатировать водяные силы южного канала Мертвого моря и горных источников Ливана и Гермона.
– Истинными основателями нашей страны, – продолжал Давид – были водяные техники. Осушение болот, орошение бесплодных пространств и система водяных путей – вот что было основанием нашей культуры.
Через полтора часа езды они приехали к месту образцового хозяйства, которое велось на большие средства благотворительным учреждением под высшим присмотром Общины. Директор этого огромного богатого предприятия водил их по великолепным отделениям усадьбы и давал объяснения. Особенное удивление
Фридриха вызвала центральная электрическая станция подле директорского дома. Все стены покрыты были пуговками, углублениями, нумерами и дощечками. Две молодые изящные дамы совершали над ними какие-то манипуляции по указанию господина, стоявшего за пультом и поминутно подносившего к ушам телефонную трубку. Фридрих вопомнил, что видел уже такой зал в центральной телефонной станции. Директор объяснил ему, что посредством управляемых проволок отсюда направляется во все места хозяйства водяная сила. Из этого зала снабжаются водяной силой не только лоди, но и все входящие в хозяйство промышленные отделения: сахарный завод, пивоварня, винокуренный завод, мельница, крахмальная фабрика и проч.
