Олег Арин - Разрушители мозга (О российской лженауке).
А вот этот перл пропустить невозможно. Мыслитель утверждает, что Петр боялся атаковать при Полтаве Карла XII, имея подавляющее преимущество, а победив, забыл отдать приказ преследовать Карла (1, с.57). Даже не зная фактологии, невозможно представить, как можно победить, не атакуя противника.
Еще пример антилогики. Пишет: «Ни англичане[28], ни французы разбить Фридриха Великого не смогли! В сражениях под Куненсдорфом и Гросс-Егерсдорфом русские солдаты показали себя лучше прусских — лучше обученными, подготовленными, снаряженными..» (1, с.184).
Во-первых, если так и было, это означает, что военные реформы Петра не пропали даром. Русские солдаты перестали уступать европейским. Во-вторых, действительно ли французы и особенно англичане стремились разбить Фридриха? Зачем, когда можно было использовать тех же русских? В голову этому молодцу такие вопросы не приходят.
Этот парень вообще, несмотря на свою профессорскую должность и докторскую степень, не знаком ни с историей, ни с политикой, ни с социологией. Его анализ строится на примитивных суждениях, кто что сказал о России, причем тех, кто к науке также не имеет никакого отношения. К примеру, такого типа писатели часто цитируют работу маркиза де Кюстина о России, описавшего страну исходя из своих собственных представлений и впечатлений. И пытаются серьезно его разоблачать. Вместо того чтобы проанализировать, какой общественный строй существовал в России на протяжении ее истории, какой тип феодализма был в России до Петра и после, насколько он способствовал развитию науки и техники. (А ведь именно наука и техника являются причиной прогресса страны, главное конечное следствие которого — прирост населения и увеличение продолжительности жизни каждого россиянина.) И все это в сравнении с основными государствами мира, от которых зависела структура международных отношений и историческое направление всей системы мировых отношений. Вместо этого — описание бытовухи: где больше пили, в России или на Западе, кто лучше мылся, русские или европейцы… и прочая чепуха. По своему интеллектуальному уровню профессор напоминает мне одну из моих знакомок. Однажды она попала на Запад, и он ей ужасно не приглянулся. А всего лишь потому, что, когда ее пригласили в гости, то вместо обильного угощения ей предложили какие-то бутербродики, как она посчитала, «от жадности». Она, как и некоторые такие же, не понимают, что на Западе в гости ходят «не жрать и пить», а общаться, «социализироваться». Это и есть уровень Медынского и компании.
Если этот невежда столько нагородил в отношении царской России, особенно о Петре, то можно представить, какую чушь он будет молоть о социалистической России. Я это заранее знал и, естественно, не обманулся в своих ожиданиях.
Атака на большевизм и социализм
Новый пласт «науки от Мединского» связан с социализмом и большевиками. Прежде чем начинать врать о социализме, этому молодцу надо было кое-что соврать о том, как быстро развивалась Россия до большевиков.
Пишет: «Реформистская политика Столыпина привела к значительному (точнее, самому быстрому в мире!) экономическому подъему в стране, во время которого быстрыми темпами развивалась промышленность и торговля» (1, с.490). «Напомним, в 1913 г. ВВП Российской империи — 5-й в мире» (2, с. 60).
Во-первых, «самыми быстрыми в мире» темпами в то время развивались США и Япония. Во-вторых, экономический подъем начался задолго до Столыпина, и он действительно был вызван капиталистическими формами развития. В-третьих, для 1913 г. такого индикатора, как ВВП, просто не было. А был объем промышленного производства, по которому Россия действительно занимала 5-е место в мире. И с этим ни один марксист не спорит. Он спорит с результатами такого развития для населения России. Конечным индикатором развития страны, повторяю, является средняя продолжительность жизни (СПЖ), и именно в нем аккумулируются все стороны общественного бытия в любой стране. Так вот, если в 1896–1897 гг. СПЖ в России была равна 32 годам, то к 1913 г. почему-то сократилась до 30,5 года. Отсюда простой вывод: развитие России до большевиков почему-то не улучшало жизни большинства населения страны. А давало радости только тем, кто умудрился оказаться в рядах господ. (Так же, между прочим, как и сейчас). Отсюда и революции пошли. И все царские умники, к величайшему сожалению Мединского, почему-то власть не удержали.
Этот гуманист пишет: «Пик казней приходится на 1907–1910 годы, когда Столыпин ввел военно-полевые суды. Но как-то не поднимается у меня рука осудить нашего великого реформиста Петра Столыпина за его «столыпинские галстуки»» (1, с. 426).
Вот ведь какая сволочь! У всех крупных деятелей тогдашней России «рука поднималась» осудить эти «галстуки», а у этого мерзавца не поднимается! Дескать, потому, что «безумцы»-революционеры сами спровоцировали эти «галстуки». Они что, эти революционеры, от хорошей жизни появились? Не во дворцах же они жили- поживали, как дворцовые паразиты и прочая дворянская камарилья.
Этот невежда не перестает удивлять своей тупостью. Пишет: «Скорее всего, надо удивляться тому, что до XX века политэмигрантов из России почти не было. Но политэмигранты — это единицы, скорее исключение, нежели правило. А массовый выезд из России был? Не было. А в обратном направлении было перемещение? Было, и еще какое!» (1, с.443).
Действительно не поймешь: вправду дурак или врет сознательно? В «обратном направлении» — перемещение, а не политэмиграция. Есть разница? Перемещение — это когда люди едут подзаработать или за легкой жизнью. Такие были, в частности во времена Петра и Екатерины, в основном переселенцы из Германии. А вот на «еще какое!» цифры надо давать. Но кто-нибудь приехал в царскую Россию в качестве политэмигранта? Нет[29]. Кто же приедет из капитализма в феодализм? На Запад же, прежде всего в Европу, уезжали и убегали именно российские политэмигранты, такие как Герцен, Бакунин, Лопатин и другие революционеры. Массовой же политэмиграции не могло быть хотя бы уже потому, что страна вплоть до второй половины 1860-х годов была политически отсталой, население политически неграмотным. И чему же тут удивляться? А вот уже к концу XIX века, несмотря на бурный рост капитализма, из России стали делать ноги очень многие, желающие «переместиться» от нее подальше. Корректной полной статистики в то время не было, однако было зафиксировано, что в 18 611 870 гг. только в Северо-Американские Соединенные Штаты ежегодно уезжало 3050 человек, в 1887–1891 гг. — уже 55 524 чел., в 1892–1896 гг. — 52 969, а в 1897 г. Россию покинуло 29 981 чел. То есть в 1887–1897 гг. число эмигрантов оказалось в 19 раз больше, чем за период 1861–1870 гг. (См.: Россия. Энциклопедический словарь. Л.: Лениздат, 1991, с. 105.) Что, от хорошей жизни уезжали? Профессор, ответствуй.
Первую мировую войну этот парень почему-то проскочил. А вот о Временном правительстве кое-что сказал: «В эпоху Временного правительства Россия оказывается самым демократичным государством в мире» (2, с.505).
В теме «демократия» этот молодой человек разбирается как свинья в апельсинах. Поскольку до этого он успел сморозить такую чушь: «Демократия — это неотъемлемые права личности, которые никакая власть не может ни отменить, ни попрать» (2, с.415). Получается, что демократия — это атрибут личности, а не государства. Этот дурачок даже не понимает, что демократия — это одна из форм власти, которая в свою очередь определяет форму политической системы в государстве. И «права личности» эта демократия может не только попрать или отменить, но может уничтожить и саму личность. Чем, к примеру, и занимаются демократичные США на базе в Гуантанамо. А «в эпоху Временного правительства» в России существовала не демократия, а элементарная анархия и вовсе не охлократия, о чем этот знаток брякнул: «Как всегда, демократия, не обеспеченная ответственностью избирателя, мгновенно обратилась охлократией. Это и стало одной из причин Октябрьского переворота» (2, с.506). О какой ответственности избирателя может идти речь в ситуации полного разброда в стране, который как раз и не смогло обуздать Временное правительство. Именно неспособность буржуазных лидеров упорядочить положение в России и позволила единственной организованной партии захватить власть. Ведь об этом писали практически все буржуазные и монархические лидеры, оказавшиеся в эмиграции. То же самое писали и противники большевиков Бердяев, Федотов и другие «с парохода».
Мгимошный профессор, как выясняется, не только не разбирается в таких сложных вопросах, как демократия, но даже не знает элементарных фактов. Вот что пишет он об «июльских событиях 1917 г.»: «В июле 1917 года стрельба в Питере уже велась. Тогда большевики вывели вооруженную демонстрацию — и тоже под лозунгами за демократию. Правда, они требовали передать всю власть Советам. Но в июле захватить власть духу у них не хватило. А Временное правительство не решилось на эффективное подавление мятежа. Немного постреляв, солдаты ушли в казармы, лидеры большевиков — в подполье, а правительство отложило выборы в Учредительное собрание на ноябрь. И тем самым подписало себе приговор» (2, с.509).
