Владимир Бардин - В горах и на ледниках Антарктиды
Потерять полевой дневник, где записаны предыдущие маршруты, для меня равносильно катастрофе. Полевые записи не восстановишь, как ни старайся, они утратят свою достоверность. И сейчас я стою перед уникальным разрезом, к которому с таким трудом подобрался. Нужно зарисовать его, пометить места отбора образцов, зарегистрировать все характерные черты этой толщи. И вот дневник, основной документ, пропал. Дело не только в формальном отчете. Мне сейчас просто не на чем записывать, я как солдат без оружия. До этого момента не приходила мысль о рискованности маршрута. Я был занят делом. Теперь я впервые с тревогой подумал об обратном пути. Удастся ли мне спуститься с Клыков Дракона на озеро? Внизу зияют обрывы, туда глянешь -дух захватывает. Обходить вокруг - сил не хватит. Не слишком ли я понадеялся на удачу, не переоценил ли свои возможности?
Смотрю вниз, словно ищу поддержки у работающих на озере товарищей. Далеко до них. Саша, Борис, лебедка- вот она желанная точка на льду. Если бы не белизна окружающего фона, не отыскать ее взгляду. Но то, что я вижу товарищей, несколько успокаивает. Кажется, ты не один.
Я снова лихорадочно ощупываю карманы. Чего бы не отдал я сейчас, чтобы дневник нашелся! Нет, чудес не бывает, карманы пусты. И все же нужно сделать попытку его найти. В полкилометре отсюда я делал записи. Оглядываюсь назад, на груды валунов, рассыпанных по склону. Придется вернуться. Хорошо еще, что всего на один клык, правда, теперь против ветра. Оставив все лишнее, лезу назад. Стараюсь идти прежним путем, но как его восстановишь? Следов на каменистом склоне не отпечаталось. И ветер в лицо. Гудит, проклятый, ярится. Похоже, точно как в аэродинамической трубе. Хотя, кто знает, как там в этой самой трубе? Мне лично там бывать не приходилось, на слово Будкину верю. Такие вот глупые мысли лезут в голову, а я все шагаю, шагаю и глазами обшариваю ближайшие валуны.
Вот снежник, и на нем царапины от триконей: я на верном пути. Вот и валун, привалившись к которому я делал записи, пытаясь укрыться от ветра. Смотрю вокруг, ощупываю взглядом каждый камень - нет ли где приметной красной книжицы? Увы, тщетны мои попытки. Да если бы она упала здесь, на таком ветру ее мигом унесло бы. Вон у Будкина даже молотки летают. Нужно возвращаться. Найти среди этого моря валунов дневник - задача посложней, чем отыскать иголку в стогу сена. И тут будто что-то обожгло меня. Я бросаю взгляд в сторону. В щели между глыбами, метрах в пяти, на склоне торчит красный корешок - прочно застрял между двумя валунами. Мой дневник! Ура! И, словно салютуя моему победному крику, что-то грохочет внизу, среди скал. Эхо? Или мне мерещится?
Обратно я скачу, как угорелый, ветер снова мой союзник, вновь у меня отличное настроение, и Клыки Дракона не кажутся такими опасными. Скатываюсь по осыпи к обрыву морены и начинаю работать. Мешочек за мешочком заполняется образцами, записи ложатся на страницы дневника. В самый разгар вдруг вспоминаю о нависшей сверху глыбе, том самом оттопыренном пальце. Как там поживает больной ноготь? Что за чертовщина: огромного валуна и след простыл. Песок только сверху струится, как ручеек, а валуна нет. Свалился-таки, выбрал подходящий момент, когда первый человек объявился на этих обрывах, и загремел туда, вниз, к озеру с пятисотметровой высоты! А ведь если бы я не потерял дневник, не бегал бы на поиски, что заняло минут сорок, то, кто знает… Мистика! Вот уж поистине не было бы счастья, да несчастье помогло. А эхо, грохотавшее в ответ на мое «ура!», как раз и было отголоском падения этой глыбы.
Но размышлять о дьявольских совпадениях, удивительных случайностях, победах, оборачивающихся поражениями, и о поражениях, которые приводят к победам, нет времени. До 8 часов вечера - срока моего возвращения в лагерь - осталось два с половиной часа. А я сижу еще в самой «пасти» Дракона. Успеть хотя бы до связи с базой в 22.00, иначе ребята начнут волноваться.
Делаю последние записи, укладываю в рюкзак образцы, фотографирую разрез. Кажется, ничего не забыл. Мне уж точно на Клыках Дракона больше не бывать. Эта первая встреча - одновременно и прощание.
Теперь остается решить, как добираться до лагеря. Важно выбрать кратчайшую дорогу, найти приемлемый спуск к озеру. Судя по аэрофотоснимку, через два клыка вниз к самой воде ведет ложбина. Если бы по ней удалось спуститься, мой путь до лагеря сократился бы почти вдвое.
Иначе трудно сказать, когда я добреду домой с таким рюкзаком на ураганном ветру. Нелегко было попасть в логово Дракона, но в этом мне помог вездеход. А вот как выбираться? Тут уж рассчитывать приходится только на свои силы.
Интересно, где сейчас Будкин? Катит, наверное, к дому на «генеральском» месте. А может, уже в палатке сидит, блаженствует в тепле, пьет горячий вкусный чай? При таком ветре работать в горах действительно дурацкое занятие. А Саша с Борисом наверняка еще на озере, хотя и потерял я их из виду. Интересно, какая температура у дна озера? Вот бы сейчас поговорить, обменяться впечатлениями. Они там вдвоем. Мне же не с кем слова молвить, разве что с Драконом, да тот знай гудит, холодом дышит…
3Уже больше часа иду я как раз вровень с остриями клыков. Слева от меня стального с ржавчиной цвета склон, в который врезаны клыки, справа, внизу, темные скалы, обрывающиеся к озеру. Там, у их подножия, «дымится» вода. Ветер падает в пропасть с сокрушительной силой и не дает замерзнуть озеру у берега. А уж давно стоят крепкие морозы.
Постепенно все ощутимее тяжесть рюкзака. Хотя и ободряет сознание того, что за спиной уникальные образцы, шагаю я уже не так уверенно. Только бы не подвернуть ногу. Пошатнулся, пополз валун под ногами, не стремлюсь во что бы то ни стало устоять, мягко валюсь на спину, а мой раздутый рюкзак смягчает удар. Со стороны это, наверное, забавно выглядит: барахтается человек среди камней. Смешная песенка Будкина про антарктического героя как назло лезет в голову.
Веселенький маршрут. От клыка к клыку. Этакая прогулка вдоль челюсти. И ничего похожего на спуск не удается обнаружить. То, что кажется сравнительно пологим на аэрофотоснимке, в действительности доступно разве что скалолазам.
Когда я приближаюсь к краю очередной лощины, чтобы заглянуть вниз - идет ли она до самого озера или обрывается на скалах, - ветер особенно яростно подталкивает меня. Кажется, если прыгнешь туда, расправишь руки, как крылья, - полетишь птицей. Там, в расщелинах, гнезда снежных буревестников - они парят внизу, подо мной.
Солнце ушло за склон горы, стало сумрачней и холодней. А ветер даже здесь, под склоном, все сильней разгуливается. Я уже миновал то место, где, судя по снимку, казалось, можно было спуститься. Нет, там была такая крутизна, что голова шла кругом.
Может быть, отказаться от затеи спуска с этих крутых скал и попытаться выбраться на плато? Я шагнул вверх, но ветер с силой отбросил меня обратно. Пасть Дракона не выпускала. И я, продолжал идти вдоль склона. Впереди оставалось еще два-три клыка. Дальше, я надеялся, будет все же желанный спуск.
Смотрю на часы. Надо торопиться. Близится контрольный срок возвращения. И тут мое продвижение приостановил обледенелый снежник. Ширина его была метров сто пятьдесят. Шел он от самой вершины плато, а где оканчивался, я не мог разглядеть. Поверхность снежника сияла холодным стеклянным блеском. Она была так крута, что, если поскользнешься - полетишь пулей. Через считанные секунды будешь на озере Радок. Только вот в каком виде?
Я сделал несколько шагов вперед, проверяя твердость обледенелой корки. Чуть ниже выступала скала. Там, в случае чего, можно было бы еще зацепиться. Шипы ботинок царапали лед и соскальзывали, ноги гудели от напряжения. Если бы не ветер, можно было бы рискнуть, вырубая выемки ледорубом, шаг за шагом преодолеть это препятствие. А так шансов на благоприятный исход не было. Путь вперед был отрезан. Привалившись к валуну, я сполз вместе с рюкзаком на камни, вытянул ноги. Они оказались неприспособленными к таким перегрузкам, мышцы напрягались и саднили.
На обдумывание времени не было. Стоило посидеть минуту без движения, начинал ощущаться холод, морозный ветер проникал сквозь штормовку. Как выбираться отсюда? Оставался единственный вариант - подниматься снова на плато. Обидно идти в обратную сторону, да к тому же против ветра. А потом плестись в обход озера. Если все будет благополучно и сил у меня хватит, то это еще 6-7 часов пути. Радости мало, но что делать?.. Не стоит задумываться в таких случаях о конечном результате. Я ставлю перед собой первую насущную задачу- подняться на плато!
Подъем крут. И под ногами ворочающиеся, словно живые, камни осыпи. Все бы еще ничего, если бы не ветер, неукротимый, свирепый.
Я неплохо знаком с суровостью здешних ветров. Только раньше-то это знакомство было, что называется, шапочным. Одно дело удивляться силе урагана, находясь в деревянном домике, пусть даже в палатке, внимать порывам ветра, лежа в спальном мешке, гадать в тепле, какие беды принесет буран? Но совсем другое - оказаться один на один со стихией в антарктических горах, за много километров от лагеря.
