Станислав Говорухин - Страна воров на дороге в светлое будущее

Это один способ.

А их — тысячи. Как бы мы плохо ни думали о преступности, но и в ее действиях есть элемент справедливости. Преступность интересуют не просто большие капиталы, а капиталы, нажитые нечестным путем. Поэтому в последние годы именно банки стали объектами самого пристального внимания уголовной преступности.

Опять-таки методов воздействия на банк — много.

Одна из схем — предельно простая.

«Обкладывают» банк. Приходят в наглую и требуют провести определенный чек или фальшивое авизо на большую сумму. Если — отказ, то — немедленный «наезд». Время от времени мы читаем в прессе о покушениях то на одного, то на другого президента банка.

Иногда преступникам удается ввести в банк своих людей и таким образом подчинить его себе.

Словом, банки сегодня — самая перспективная область для вымогателей. От ларьков они уже отошли — этим занимается шушера, — серьезная преступность начала работать на новом, очень высоком качественном уровне.

Вот почему наши банки так не любят людей с кинокамерами. Да и обычных прохожих, пристально наблюдающих за их офисами.

Уголовная преступность в свою очередь создает мифические общества и компании, куда идет перекачка отнятых денег. И у них теперь свои офисы, и они президенты чего-нибудь.

В Управлении внутренних дел Санкт-Петербурга я смотрел интересную любительскую пленку. Ее сняли сами преступники. Любопытный сюжет.

Начинается он с освобождения из «Крестов» Владислава Кирпичева. Немолодой уже человек, за пятьдесят, совсем не зверской наружности, частый посетитель петербургской тюрьмы «Кресты». Кличка — Кирпич.

Да, увлекательное кино. Кирпича встречают с цветами, сажают в машину… Затем сцена в ресторане. Хор цыган поет: «К нам приехал наш любимый… Владислав Сергеевич да-а-раго-ой…». Крупный план Кирпича.

«Мир шибко изменился за время отсидки, — думает, наверное, Кирпич. — Раньше человек, вышедший из тюрьмы, чувствовал себя отверженным. Сегодня его всюду встречают с почетом и уважением…»

Далее — Германия. Заграница. Надо же людей посмотреть, себя показать. Приодеться… Сцена в магазине, где Кирпич долго выбирает себе перстень…

Поездка по стране — проведать, как живут старые друзья-приятели, не порвались ли связи. Друзья, как выяснилось, живут припеваючи, связи окрепли. Сцена в горах Кавказа. Кирпич с местными мафиози стреляют из разных видов оружия — из автомата, из пулемета… Садятся в автомобили, слышен чей-то юношеский голос с акцентом: «Мафия па-астреляла и уехала-а…».

Еще несколько веселых сцен из жизни Кирпича и… арест. На красном светофоре автомобиль Кирпича зажимают с двух сторон машины оперативников, Кирпича выволакивают наружу, заламывают руки… Успеваешь расслышать его реплику: «Во бля! Только что говорил, что все ништяк!..».

Быстро промелькнули девять месяцев свободы, опять наручники, и… «в дом родной белым лебедем». Допрос в следственном изоляторе:

— Фамилия?

— Кирпичев Владислав Сергеевич.

— Год рождения?

— Тридцать седьмой…

— Где работаете?

— Вице-президентом… Э-э…

Обратите внимание, девять месяцев Кирпич на свободе, а уже — вице-президент!.. Вот, правда, названия своей фирмы не помнит. Да это неважно. Вице-президент!

Словом, теперь уже не отличишь, где «чистая» экономическая преступность, а где банальная уголовщина.

Екатеринбург, как мы уже говорили, контролируют три преступные группировки.

— Покажите какой-нибудь «ихний штаб»! — попросили мы ребят из Управления по борьбе с организованной преступностью.

Поехали.

Куда бы вы думали? Во Дворец Культуры завода «Уралмаш».

Подъезжаем. Стоит большое красивое здание на площади. Дело к вечеру, а — тишина, не хлопают двери, не спешат зрители, не освещено фойе — мрак.

Мои детство и юность, детство других мальчишек, моих сверстников, прошло вокруг или в стенах такого вот Дворца культуры в рабочем районе города. Конечно, наш «дворец» не был таким роскошным (одноэтажное здание на берегу пруда в парке), но какую он оставил о себе память! Каждый вечер он ждал нас. Раз в неделю — новый фильм (мы его смотрели по нескольку раз), выступления артистов, вечера самодеятельности, смотры, читательские конференции (каждая новая книга обсуждалась), всевозможные кружки — выбирай любой, угодный твоей душе. Когда, где это было? Давно и не в этой стране…

Теперь мы живем в другой стране — где умирает на глазах духовная жизнь. Вот вам один пример: Дворец культуры! Для чего он был построен? Никакой культуры в нем нет. Мрачное здание словно источает враждебность.

Мы вышли с оперативником из машины (в руках у него любительская камера), стали прогуливаться вокруг клуба. Сейчас должен подвалить кто-нибудь из «бультерьеров», поинтересоваться: что за люди, с какой целью? На стенах здания, на уровне первого этажа, через каждые двадцать метров висит «телеглаз» — наблюдает за нами.

Вот, клюнуло! Идет. Господи, совсем пацан! Лет шестнадцать, а то и пятнадцать. (Ну что ж, обычное дело — дети на службе мафии). Подходит. Очень вежливо так:

— Простите, пожалуйста. Можно поинтересоваться: что вы тут делаете?

— Прогуливаемся. А вы кто такой? Из милиции?

— Нет, я из офиса.

— Из какого еще офиса?

— Из этого, — показывает на здание.

Это же Дворец культуры. Дворец культуры завода… Или это офис?

— Нет, ну все-таки, что вы тут делаете?

Ладно, не стали мучить пацана, открылись:

— Собираемся снимать фильм здесь. Разрешаешь?

— Ах, тогда извините, пожалуйста.

И потопал в свой офис.

По широкой лестнице спустился парень лет тридцати с букетом цветов в руках и пошел к ожидавшему его такси. В машине сидела женщина. Парень увидел нас, присмотрелся повнимательнее, передал цветы женщине и направился к нам.

— Здравствуйте, — обратился он ко мне. — Вы знаменитый режиссер… Можно к вам обратиться?

— А вы кто такой?

Усмехнулся:

— Я из мафии. Екатеринбургской… — распахнул пиджак, за поясом — рукоятка пистолета.

— Ого!

— Да, мы теперь вот так ходим.

Смотрю на него — пьяный в зюзю! Оператор наш уже включил камеру, снимает вовсю. Какой материал плывет в руки! Парень достал из кармана черные очки, надел. Я заметил:

— Вот теперь похож на мафию…

Смеется:

— На американскую, да?.. Нет, мы тут люди маленькие. Маленькие миллионеры…

— Из какой же вы мафии?

— Из Центральной. Наш папа — Северенок. У папы нашего вот такой золотой крест, — показал рукой чуть ли не до пупа. — А вот тут, наверху, сидит сейчас мафия Цыганова (Цыганов — это уралмашевская группировка. Сам Цыганов сейчас в тюрьме). Вы можете подняться в бар, в банкетный зал — они там сидят. Мы с ними враждуем. Они стриженые, а мы — интеллигентные люди, вы видите… — Он вдруг опомнился: — Что я говорю?! Меня же хлопнут…

— Ну так встаньте спиной к камере.

— Спиной?

— Ну да.

Мы поменялись местами и поговорили еще.

— …Мы очень богатые люди здесь, в Екатеринбурге… В «семью» я плачу два косаря. Это очень много, тем более в долларах…

— А тебя не смущает, что вы — богатые, а врачи, инженеры, библиотекари, учителя ваших детей нищенствуют? Я вчера был на рынке, разговорился… Стоят учителя, научные работники… И торгуют. Кто — сигаретами, кто — огурцами…

— Ну, всем же не подашь… А потом… Все идет от губернатора. Он в такой же мафиозной структуре… Ведь почему посадили Цыганова? Сначала он наехал на родственников Цыганова…

Женщина, прежде ждавшая в такси, вдруг оказалась за спиной парня.

— Михаил! — зло зашипела она. — А ну иди сюда! Парень повернулся, сразу как-то сник, бормотнул:

— Извините…

Они сели в такси и тут же отъехали.

Управление по борьбе с организованной преступностью Екатеринбургской области расположено в двухэтажной развалюхе. Администрация обещает дать другое здание, но дорогу все перебегают новые и новые коммерческие структуры.

Недавно выстрелили по Управлению из гранатомета. Сгорели две комнаты.

Ребята из ОМОНа, 50 человек, ютятся в 20-метровой комнате. Здесь и спят (между выездами на операции), и едят, и переодеваются. Тренируются в грязном дворе. Насадили на металлический столб десяток покрышек, на этой штуковине и отрабатывают удары. У тех, с кем эти ребята борются, обязательно есть дома или на даче настоящий спортивный зал со всеми снарядами для тренировок, с сауной и бассейном.

Мне предложили посмотреть строящуюся дачу покойного Вагина. «Интересно, — подумал я, — особенно в связи с шумом вокруг фундамента дачи вице-президента России…»

Поехали — посмотрели.

Что я вам скажу… Четыре этажа — вверх, два — вниз. Лифт, бассейн, гаражи… Дворец.

И вокруг — такие же дачи. А мы говорим: не решены социально-экономические проблемы.