Игорь Панарин - Информационная война и геополитика
Представим: один указанный срок начала войны проходит, другой — проходит, третий — проходит. А войны все нет. То, что ее нет, это конечно же очень хорошо. Но то, что наша разведка дает явно неверную информацию, — очень плохо, так как приходится оставаться в неведении по важнейшему вопросу. Какова могла быть реакция нашего политического и военного руководства? Вздох облегчения? Наверное. Поддержание в постоянном напряжении? Безусловно. Но способствовало ли это поддержанию доверия к нашей разведке, к ее информаторам, к источникам информации, которыми пользовались наши разведчики?
А что советская разведка сообщала о мощи германской армии, предназначенной для вторжения в СССР? По этому вопросу Центр получал совершенно фантастическую информацию. 8 декабря 1940 года полномочный представитель СССР в Германии В. Г. Деканозов получил анонимное письмо, в котором говорилось: «К весне 1941 года германская армия будет насчитывать 10–12 миллионов человек. Кроме того, трудовые резервы, СС, СА и полиция составят еще 2 миллиона, которые будут втянуты в военные действия. Всего Германия выставит 14 миллионов, ее союзники — еще 4 миллиона». «Итого — 18 миллионов». Напомним, что на 22 июня 1941 года германская армия, предназначенная для вторжения в СССР, составила 4,6 миллиона человек, а с учетом Финляндии, Румынии и Венгрии — 5,5 миллиона человек. Таким образом, содержание анонимного письма находилось в прямом согласии с требованиями «Указания» ОКБ о создании преувеличенных представлений о силе немецких войск.
Другие информации, поступившие почти одновременно, показывают нам другую крайность этих фантазий. Первая из них получена 3 июня 1941 года от японского корреспондента в Москве Маэсиба, который в разговоре заявил, что Германия сосредоточила на границах с СССР
150 дивизий по 10 тысяч человек. Если общее число дивизий указано достаточно точно (их было всего 153), то численность немецкой дивизии занижена примерно на треть, что просто обесценивает точность первой цифры и делает невозможным точный подсчет общей численности вражеской армии. 150 дивизий по 10 тысяч человек — 1,5 миллиона. Налицо явное преуменьшение силы агрессора. А ведь до войны осталось всего три недели! При этом, заметьте, сроки нападения указаны точно — 15–20 июня. Хорошо знакомая по другим сообщениям картина: точная информация о сроках нападения и дезинформация о силе удара или стратегическом плане. Впрочем, одно тесно связано с другим.
Аналогичную информацию в начале июня 1941 года передал и Р. Зорге: «На восточной границе сосредоточено от 170 до 190 дивизий. Все они либо танковые, либо механизированные». Фашистам очень хотелось создать преувеличенное представление о силе вермахта, особенно о бронетанковых силах? Пожалуйста! Перед нами такое преувеличение, особенно по бронетанковым силам. Оказывается, что в вермахте все 100 % дивизий либо танковые, либо механизированные. Как в Москве должны были отнестись к этой информации? У немцев нет пехоты? Они хотят воевать без пехоты? (В вермахте на 22 июня 1941 года было всего 19 танковых и 14 механизированных дивизий.) Кто в это поверит?! И снова налицо интересное сочетание точной и ложной информации. Что предусматривалось еще «Указаниями» ОКВ от 6 сентября 1940 года. Между прочим, Р. Зорге получил эту информацию от немецкого военного атташе в Бангкоке Шоля, то есть от одного из тех функционеров разведки МИД Германии, которым известная инструкция прямо вменяла в обязанность «поощрять всякие фантазии» о силе немецкой армии.
Как видим, Сталину непросто было разобраться, где истина, когда так по-разному докладывают самые компетентные в этих делах руководители.
Вот мнение по данному вопросу Г. К. Жукова, занимавшего перед войной пост начальника Генерального штаба (см.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3-х томах. Т. 1. — 8-е изд. — М. — 303 с.):
«20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержащий сведения исключительной важности. В этом документе излагались некоторые варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. В документе указывается, что «начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года». Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И. В. Сталина в заблуждение.
В конце своего доклада генерал Ф. И. Голиков писал: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки» (с. 196).
6 мая 1941 года И. В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Л. Кузнецов, в которой говорил о подготовке немцами вторжения в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную ценность. Однако выводы адмирала Г. И. Кузнецова не соответствовали приводимым им же фактам и дезинформировали И. В. Сталина. «Полагаю, — говорилось в записке Г. И. Кузнецова, — что сведения являются ложными и специально направлены по тому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР» (с. 216).
Аналогичного мнения придерживался и Маршал Советского Союза Василевский, считавший, что наши разведорганы не смогли в должной мере объективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистской Германии (см.: Василевский А. М. Дело всей жизни. Кн. 1. — 6 изд. — М., 1988, с. 118).
А вот как действовала разведка НКВД, по мнению одного из ее руководителей Павла Судоплатова (см.: Павел Судоплатов. Разведка и Кремль. — М., 1996):
С. 134. «Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. Хотя полученные данные изобличали намерения Гитлера напасть на Советский Союз, однако многие сообщения ПРОТИВОРЕЧИЛИ ДРУГ ДРУГУ».
С. 141. «Сообщения разведки о возможном начале немецкого вторжения были противоречивы. Так, Зорге сообщал из Токио, что вторжение планируется на 1 июня. В то же время наша резидентура из Берлина сообщала, что вторжение планируется на 15 июня. До этого, 11 марта, военная разведка докладывала, что немецкое вторжение намечено на весну».
В книге «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР», основанной на архивных документах, отмечается следующее:
С. 11. «С марта 1941 года поток информации, поступавшей от источников берлинской и других резидентур, о военных приготовлениях Германии резко усилился. Увеличился и объем данных, получаемых контрразведывательными органами. Суммарный анализ всей этой информации позволял сделать вывод о том, что германское руководство приняло политическое решение о нападении на Советский Союз. Приводимые в сборнике документы убедительно об этом свидетельствуют. Однако внешняя разведка и контрразведка ТОГДА НЕ ОЦЕНИЛИ СОВОКУПНОСТИ ДОБЫТЫХ СВЕДЕНИЙ, НЕ ПРОАНАЛИЗИРОВАЛИ ПОСТУПИВШЕЙ ИНФОРМАЦИИ, НЕ СДЕЛАЛИ НЕОБХОДИМОГО ВЫВОДА. В те времена существовал порядок докладывать руководству страны каждый материал в отдельности, как правило, в том виде, в каком он поступал, БЕЗ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ И КОММЕНТАРИЕВ. Определялась лишь степень надежности источника и достоверность полученных данных».
С. 12. Будучи доложенной руководству страны в разобщенном виде, информация о военных приготовлениях НЕ СОЗДАВАЛА УБЕДИТЕЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОЙ КАРТИНЫ ПРОИСХОДЯЩИХ СОБЫТИЙ, НЕ ОТВЕЧАЛА НА ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ ЭТИ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ, ПРИНЯТО ЛИ ПРАВИТЕЛЯМИ ГЕРМАНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ О НАПАДЕНИИ, КОГДА СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ АГРЕССИИ, КАКОВЫ БУДУТ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ, ТАКТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ ВЕДЕНИЯ ПРОТИВНИКОМ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ. Для убедительного ответа на эти вопросы требовалась ГЛУБОКАЯ АНАЛИТИЧЕСКАЯ РАБОТА.
22 июня 2001 года газета «ИЗВЕСТИЯ» напечатала интервью с историком Юрием Нежниковым, который рассказал о недавно рассекреченных документах внешнеполитической разведки СССР.
К 21 июня 1941 года о точной или приблизительной дате нападения Германии на СССР Сталин получил три сообщения политической разведки и четыре — военной.
Однако советская разведка до этого называла ШЕСТЬ РАЗНЫХ СРОКОВ нападения на СССР. Ни один из этих сроков не подтвердился. Более того, к 21 июня 1941 года разведка четырежды КРУПНО ОШИБАЛАСЬ В СВОИХ ПРОГНОЗАХ. Сталин ей не очень доверял.
1. Ввод германских войск в Австрию 12 марта 1938 года стал неожиданностью для СССР.
2. Сведений о мюнхенском сговоре западных стран (США, Англии, Франции) по поводу оккупации Чехословакии Германией в 1938 году не удалось добыть. Более того, именно в дни подписания соглашений наша разведка предупреждала о близости войны.
3. Информацию о подготовке нападения Германии на Польшу разведка также получить не смогла.
4. Разведка не смогла предупредить о подготовке нападения Германии на Францию 10 мая 1940 года.
