Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд
Это, по-видимому, имеет последствия с точки зрения мониторинга ситуации и принятия решений внутри фракции молодых, которая в описываемое время (2004 год) находилась в основном в Грузии. Сетевой анализ также предполагает, что фракция молодых не так тесно связана со своими занимающими солидное положение собратьями, и это может быть просто следствием возраста ее членов. Возможно также, что фракция молодых не столь привержена своей воровской сети и не столь много инвестирует в нее, используя вместо этого другие сети. Данные, представленные в последующих главах, поддержат эту последнюю интерпретацию.
Кутаисская фракция молодых была почти полностью уничтожена реформами «революции роз». В ходе кампании по борьбе с мафией многие кутаисские воры в законе воспользовались своими контактами с устоявшимися в России сетями и бежали туда. Там они были интегрированы в уже существовавшую иерархическую сеть. Такая концентрация кутаисской группировки в Москве создала вертикально структурированную мафию в изгнании, которая столкнулась с другими централизованными группировками из других регионов Грузии. Усиление конкуренции и полный уход из Грузии после «революции роз» сделали кутаисскую группировку еще более сконцентрированной вокруг Ониани, о чем свидетельствуют многочисленные новостные сообщения [Коммерсантъ 2009; Насыров 2009; Galeotti 2009, 2010]. С Ониани в тюрьме, с Усояном на кладбище, с негрузинскими криминальными соперниками, появившимися в Москве, и с политическими переменами, происходящими в Грузии, грузинским ворам в законе, возможно, придется в ближайшем будущем снова перестраивать свои внутренние отношения.
Растущая централизация и наличие фракций в грузинской сети воров в законе показывают, что организация и координация воров в законе – это не данность, а неустойчивый элемент, создающий уязвимости и конфликты. Каковы же причины, которые сформировали фракции и дали импульс к централизации вокруг харизматических фигур? Существует ряд факторов, которые могут повлиять на организационную структуру, например уровень риска и конкуренции, агентские издержки, изменения в политике уголовного правосудия и сила государства. Теперь я перехожу к объяснению этих изменений во внутренних отношениях воровской сети.
Местные криминальные карьеры и группировки
Как указывает Эриксон [Erickson 1981], тайные общества, действующие в условиях риска и угроз своему существованию, организуются таким образом, чтобы обеспечить себе максимальную безопасность. Это предполагает, что, с целью сведения неопределенности к минимуму, риск заставляет сети набирать новых рекрутов только из числа людей, с которыми имеются прежние, прочные связи. В результате этого процесса тайные общества делятся на фракции в соответствии с уже существовавшими в предшествующих сетях расхождениями.
Более того, потребность в жестком контроле рекрутинга и ресурсов подталкивает владычествующего босса и иерархию к контролю над получаемыми в результате фракциями [Erickson 1981: 202]. Рейтер [Reuter 1985] высказывает аналогичную точку зрения, полагая, что необходимость снижения риска означает, что мафии, как правило, имеют в основе местечковый характер, опираясь только на доверенных лиц из локальных сетей. Какие же есть доказательства того, что имевшие место расколы по географическому признаку могли вызвать в Грузии разделение на фракции?
Ответ на этот вопрос может дать тюрьма. Рейтер [Reuter 1985] указывает на влияние федеральной тюремной системы на контакты заключенных из разных регионов. Этот эффект был также засвидетельствован мафиозным перебежчиком Дж. Валачи в его знаменитом свидетельстве о существовании общенациональной мафии в США [Maas 2003]. Воров в законе организовывали и вербовали в тюрьме. Вполне вероятно, что кругооборот заключенных в ГУЛАГе стал решающим аргументом в объяснении первичного распространения воров в законе в Советском Союзе и распространения их субкультурных норм. Однако распад советской федеральной пенитенциарной системы на национальные локализованные значительно затруднил их координацию и контакты на больших расстояниях.
Вплоть до 2004 года тюрьмы Грузии располагались вокруг населенных пунктов. И в Тбилиси, и в Кутаиси было по три больших тюрьмы как внутри города, так и в его окрестностях. Как будет рассмотрено ниже, заключение местных воров в законе в местные же тюрьмы могло оказать дополнительное влияние на упрощение локализации и укрепление межрегиональных различий. Имеретинские полицейские досье [AOCU 2004] дают информацию о том, где судили имеретинских воров в законе и где им выносили приговоры до 2004 года. Эта информация представлена ниже в табл. 5.1. В целом для всех осужденных есть сведения о 154 процессах.
Результаты показывают, что подавляющее большинство имеретинских воров в законе совершали преступления близко к месту своего проживания, так как значительная доля судебных процессов по их делам проходила в Кутаиси и других городах Имеретии. Лишь небольшая часть таких процессов (28 %) проводилась за пределами Имеретинского региона. Почти три четверти (72 %) воров в законе, данные о которых содержались в полицейских досье, были судимы в Имеретии. Для первой судимости эта цифра еще выше (86 %). Число судебных процессов в Имеретии остается высоким (70 %) как для второй, так и для третьей судимости, однако в случае с четвертой распределение становится гораздо более ровным: 47 % судимых в Имеретии, 24 % в Тбилиси и других грузинских городах, 24 % в России и 5 % в другой стране. Интуитивно это объясняется тем, что преступники молодого возраста, скорее всего, менее независимы и менее мобильны.
Таблица 5.1
Распределение судебных разбирательств с участием имеретинских воров в законе по местам проведения
Источник: [AOCU 2004].
Похоже, по мере карьерного роста воров в законе они становятся более мобильными и чаще подвергаются аресту вдали от дома[76]. Цифры, приведенные здесь, судя по всему, подтверждают мысль о том, что воры в законе, как и другие мафии, действительно остаются на одном месте до тех пор, пока не окажутся вытеснены внешним давлением, таким как жесткая конкуренция или репрессии со стороны властей [Morselli et al. 2011; Varese 2011]. Таким образом, независимо от того, где имеретинский вор в законе мог наконец проявить себя, его криминальная карьера начиналась и по крайней мере в течение некоторого времени продолжалась дома.
Важно отметить, что, если этому не мешала тяжесть совершенного преступления, осужденные, скорее всего, также отбывали наказание на месте. Общий опыт, приобретенный в системе уголовного правосудия и пенитенциарной системе, вырабатывает солидарность и создает в пределах региона общий кадровый резерв кандидатов на статус вора в законе. Этот общий опыт, по крайней мере первоначально, скорее всего, носил локальный характер, особенно после обретения Грузией независимости. Это, возможно, укрепило местную солидарность и усилило чувство непохожести на
