Судьба человека. Оглядываясь в прошлое - Борис Вячеславович Корчевников
Если оглянуться назад и вспомнить, когда я была по-настоящему счастлива, то мелькают искры – когда отец приехал во время войны, а я была у бабушки во Владимире в эвакуации. Ему дали два дня побыть дома, видимо, он был легко ранен. И я помню, как мы спускаемся с ним с горы. Мы вдвоем стоим на одних лыжах – он впереди, а я сзади, схватив за его ноги. С одной стороны, очень страшно, а с другой стороны, абсолютная защищенность. Вот этот страх и защищенность – это счастье. Но я уже вспоминаю эту девочку как другого человека. После этого была еще большая, целая жизнь…
Ирина Скобцева
Ирина Скобцева прожила огромную жизнь с великим Сергеем Бондарчуком, а потом потеряла его, похоронила. После потеряла и свое сокровище, их дочку Алену. Но до сих пор после всех этих потрясений судьбы она остается главной хранительницей огромного актерско-режиссерского рода Бондарчуков.
В 28 лет Скобцева впервые снялась в кино, сыграла роль Дездемоны в фильме Юткевича «Отелло». Эта картина подарила ей всесоюзное признание и любовь всей ее жизни – Сергея Бондарчука. Ее называли разлучницей, ведь когда начался их роман, Бондарчук был женат. Очень символично, что первая режиссерская работа Сергея Бондарчука называлась именно «Судьба человека». Фильм тогда покорил сердца зрителей всего мира. Этот успех во многом случился благодаря ей, Ирине Константиновне. Она всегда была рядом с мужем и в кино, и в жизни. И она, и он много работали, но это не помешало им воспитать двоих детей – Федора и Алену. Их называли детьми «Войны и мира», потому что оба появились на свет во время съемок этого фильма. Брак с Сергеем Бондарчуком продлился 35 лет. Разлучить их смогла только смерть. Она и разделила жизнь Скобцевой на до и после. А потом еще одна страшная трагедия… В сорокасемилетнем возрасте ушла из жизни ее дочь, талантливая актриса Алена Бондарчук. Но до сих пор они незримо присутствуют в ее судьбе, в судьбе Ирины Скобцевой.
Борис Корчевников, телеведущий– Чувства между мной и Сергеем Федоровичем появились задолго до «Отелло». Мы познакомились за полтора-два года до съемок этого фильма на троллейбусной остановке около студии Горького. Потом всю дорогу ехали вместе в троллейбусе, и Бондарчук охранял мое жизненное пространство. Было жарко и очень много людей. И вот, по-моему, тут у нас мозги и поехали. Если бы был какой-нибудь прибор, который бы измерял, улавливал тогда наше состояние, он бы, наверное, зашкалил от чувств, возникших между нами.
Потом до совместных съемок мы с Сергеем Федоровичем виделись всего три раза. Сначала встретились на чтении стихов, потом на вернисаже в Академии художеств, ну, и уже когда я пробовалась в картину «Отелло». И вот это ощущение между нами, вот это «тук-тук-тук» было все три раза – сердце билось бешено!
Когда меня утвердили, я была худая-худая и подумала: «Надо хоть немножко поправиться». Я стала пить молоко с маслом, и у меня такой диатез начался! Объявляют перед началом съемок «освоение» образов, а я вся в буграх. А «освоение» – это полное перевоплощение: и костюм, и грим. И моя физиономия в буграх меня так смутила! А у нас в третьем павильоне был длинный коридор, и когда мы вошли в него уже полностью в образах, Сергей Федорович накрыл меня своим плащом и взял за плечи. И мы вошли в павильон в этом состоянии. Так мы начали репетировать сцену, когда наши герои идут в сенат и будут признаваться, что любят друг друга.
Потом была репетиция с Сергеем Федоровичем и со вторым режиссером. Мы читаем текст, разыгрываемся, дочитываем до конца, и я в роли кричу: «Дай помолиться!» и «бу-бух» о стол головой, как будто это Дездемона ложится в кровать. Ударилась сильно и думаю: «Что делать-то? Что со мной происходит?» И вдруг чувствую на затылке руку Бондарчука. И он говорит: «Поучиться надо. Театр – это театр, а кино – это кино». И моя голова продолжает лежать на столе, а он мне читает нотации: «У вас будет всего одна премьера – когда скажут: „Мотор“. И только к этой премьере надо так готовиться».
Но «шаровая молния», которая поразила нас тогда на троллейбусной остановке, продолжала гореть между нами. На съемках «Отелло» произошла мистическая история. Приехали французские продюсеры отбирать картины на Каннский фестиваль. Они посмотрели наш отснятый материал, и после этого Сергей Иосифович Юткевич – режиссер «Отелло» – стал маяться, чего-то ему не хватало. Вдруг он говорит: «Надо Бондарчука и Скобцеву отправить в Ригу. Мне нужно три плана снять, как они стоят и венчаются в церкви. На один день, на несколько часов». Мы полетели. Быстренько после самолета переоделись: Сергей Федорович превратился в мавра, а я в Дездемону. Вошли в церковь. Нам сказали встать на колени, и там уже кто-то стоял с подушечками с медными колечками. И то ли священнослужителя не предупредили, что это съемка и все не по-настоящему, то ли наши из съемочной группы это подстроили, но нас начали венчать по всем правилам. Когда мы стояли на коленях, я чувствовала, что у Бондарчука нога ходила ходуном от волнения. И нам надели эти медные колечки. Когда мы выскочили из храма, Бондарчук мне сказал: «Ну, Скобцева, теперь ты от меня не отвертишься». И потом он предложил группе: «Мы же в Риге, пошли выпьем кофе с „Рижским бальзамом“ и отметим это великое событие». Вот так мы обвенчались. А у нас в СССР обручальные кольца тогда, по-моему, даже не продавали. И Сергей Федорович привез два настоящих обручальных колечка из Риги. После этого случая такие колечки все наши режиссеры и актеры тоже стали носить. Мне кажется, что это замечательно, надеть на палец кольцо, символизирующее связь с мужем.
Потом «Отелло» отправили в Канны. И я поехала представлять эту картину. Естественно, перед этим встал вопрос, где взять наряд, достойный Каннского кинофестиваля. Еще когда мы снимали «Отелло» в Судаке, там было сельпо, в нем продавали роскошный ситчик, три рубля метр. Я еще тогда его купила на всякий случай. И из этого ситца было сшито мое платье для красной ковровой дорожки в Каннах. Также у нас был потрясающий художник по костюмам в «Отелло», и он сказал: «Юбку к платью мы тебе сошьем из вологодских кружев». Ее насурьмили и погладили так, что она была очень пышная. И я вернулась из Канн с титулом «Мисс Шарм». Я сумела обойти в этом рейтинге всех мировых знаменитостей. Помогли, в том числе, годы обучения в школе-студии МХАТ.
