Литературка Газета - Литературная Газета 6258 ( № 54 2010)

Массовое искусство никогда не воспевало зло. Эпатажное смакование извращений в духе Дориана Грея присуще, скорее, элитарному искусству. Сам маркиз де Сад был, безусловно, образованным человеком и при этом практикующим садистом, но его современные певцы и продолжатели, включая Пазолини с его 120 днями Содома, скорее, экспериментируют над нами, чем выражают собственную любовь к злу. В масскульте же герой всегда благороден, всегда мстит за любимую или за друга, спасает ребёнка или поезд, а то и целый мир… Таковы герои и Стивена Сигала, и Брюса Уиллиса, и все версии Джеймса Бонда. И в нашей массовой литературе, даже протофашистской, благородные герои «мочат» извращенцев и прочих врагов народа – часто даже извращёнными способами. Фашизм вообще в огромной степени реакция на свинства либерализма. Лекарство, которое хуже болезни. Потому что реальная жизнь всё же провоцирует жестокость и разврат гораздо сильнее, чем даже самое гадкое искусство.

Социологи десятилетиями пытаются найти достоверную связь между насилием в искусстве и насилием в реальности, но голоса «за» и «против» делятся примерно пополам: есть мнение даже, что насилие на экране позволяет разрядить агрессию без практического криминала.

А вот что до того, что трагедия становится развлечением… Пособие для сценаристов Р. Уолтера предлагает учиться у классиков: история Эдипа – отцеубийство и кровосмешение, история Гамлета – братоубийство и убийство отчима… Так обезьяна учится у человека причёсываться или пилить дрова, имитируя движения и не понимая цели.

Классическая трагедия, эстетизируя страдания, давала людям возможность хоть как-то с ними примириться. Мир ужасен, говорила она, но мы-то до чего прекрасны! Но страдания без красоты могут развлекать только самых тупых, кто готов любоваться раздавленными жертвами аварии, не испытывая ужаса за хрупкость собственного благополучия.

Так что главная драма современной культуры заключается не в засилье жестокости и разврата, а в засилье пошлости, в засилье обезьян, умеющих видеть лишь сюжетные схемы и не способных замечать, а тем более создавать красоту. Пошляк не видит и не верит, что человек, который никого не грабит, не унижает и не убивает, может быть красивым и сильным, – в этой массовой слепоглухоте наших «творцов» и заключается трагедия российской массовой культуры. Да и, пожалуй, не только массовой…

А между тем в нашей жизни как никогда строго выполняется «закон Хемингуэя»: на фронте чем ближе к передовой, тем лучше люди. В любом городе, в любом учреждении, где что-то делают, а не что-то делят – в лаборатории, в школе, в больнице, в библиотеке, – ты непременно встречаешь сильных, уверенных и ОБАЯТЕЛЬНЕЙШИХ людей, в которых влюбится полстраны, – вы только их покажите.

Положительного и обаятельного героя не нужно выдумывать – они живут рядом с нами и встречаются на каждом шагу. Дайте им только пробиться сквозь цензуру победившего лакейства, для которого не существует красоты труда и душевной щедрости. И допустите к работе для масс побольше людей вместо обезьян.

Отдел «Общество» ждёт мнения читателей на тему «Обаяние зла? Или – бессилие добра?» по электронному адресу [email protected] 28

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 5 чел. 12345

Комментарии:

Извините, пожалуйста!

Общество

Извините, пожалуйста!

НРАВЫ

Есть у меня подруга – из тех, кого называют в теперешней жизни лузером, а прежде именовали по-русски – неудачницей. Любое обращение или просьбу везде и всегда – в ДЭЗе, поликлинике, магазине, к соседям или в мэрию – она начинает словами: «Извините, пожалуйста…» И ей отказывают везде и всегда, чаще – сразу, изредка – продлив удовольствие и послушав произносимый ею далее текст, перемежаемый опять же через пару фраз чем-то вроде: «возможно, я неправа», «как учитель словесности я ничего не понимаю в электропроводке, но мне кажется, что розетка не должна искрить, а лампа должна гореть…» – и т. д. Чем больше формул вежливости, тем неизбежнее отказ.

Когда-то нас, дошколят, учили мудрости словами Сервантеса: «Ничто не даётся нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость». Потом, когда мы подросли и прочитали книгу Д. Карнеги, мы изо всех сил пытались усвоить его уроки: чтобы правильно выстраивать отношения с людьми, будьте искренне вежливы; привлекая чьё-то внимание к своему делу, недурно извиниться за то, что отнимаете его время; если вы неправы или некомпетентны, сразу признайте это – и тот, кто прав, и тот, кто компетентен, немедленно потеряют аргументы против вас.

Обучая деловому этикету, моего финского приятеля учили тем же правилам. Но когда он приехал в Россию, выяснилось, что здесь всё обстоит как-то наоборот.

– Не могли бы вы напечатать сейчас текст вот этого приказа? – говорит он русской секретарше, будучи её шефом.

– Могла бы, – отвечает она. И смотрит на него насмешливо, не думая приниматься за дело.

В разных культурах, как национальных, так и групповых, вежливость – а она может выражаться в очень разных формах – способна восприниматься двояким и прямо противоположным образом: в одних случаях она к вам располагает, в других – видится признаком слабости и сигналом к нападению, агрессии. Недаром же есть английская пословица: «Блеянье ягнёнка возбуждает тигра». В таких случаях только стóит заикнуться о своей неправоте, тебе тут же вцепляются в горло.

Ситуация обострилась в условиях огрубения нравов, доминирующих, к сожалению, у нас. Доброжелательность в отношении людей друг к другу, в особенности незнакомых, и в казённых учреждениях встречается теперь всё реже и реже и радует как нежданное чудо.

Но и в среде новых русских ситуация аналогична. Владелица крупной русской фирмы предпочитает приглашать с собою на переговоры и на отдых за границу, где предполагается общение с иностранными партнёрами, не своих сослуживиц, а девушку, не имеющую отношения к фирме. Потому что коллеги не умеют себя вести, не способны деловито и доброжелательно, а не грубо, сухо или, напротив, в манере «секс по телефону» ответить на телефонный звонок, не могут подать себя в обществе: или зажаты и не обучены правильно демонстрировать свои достоинства и преимущества сотрудничества именно с данной фирмой, или ведут себя высокомерно и так собою восхищены, что у иностранцев отпадает всякое желание к дальнейшему общению.

Как ни странно, но эти вещи срабатывают и совсем в другом масштабе и вовсе ином пространстве: в международных отношениях. Существует стереотип: русские воинственны, не склонны к компромиссам. Всё относительно, но часть правды, надо признать, в этом стереотипе присутствует. Но как только Россия смягчает свою международную политику, идёт на переговоры с самыми благонамеренными установками, что мы видим? Все помнят, но мало кто вспоминает, что в период горбачёвской перестройки, уговаривая нас пойти на взаимные уступки в военной сфере, нам были даны клятвенные заверения не расширять НАТО на восток. Как были выполнены эти обещания, теперь знает каждый.

Так что же, вежливость отменяется? Или как там у Жванецкого было: садишься в танк, едешь, поводя нежно дулом туда-сюда, на рынок – рыночные же экономики теперь у всех цивилизованных стран – и спрашиваешь: ну что, ребята, будем жить дружно и вежливо али как?

Что касается моей вечно извиняющейся приятельницы, то я посоветовала ей сократить количество извинений, в особенности когда она требует от чиновника исполнения его прямых служебных обязанностей.

Анна ЯКОВЛЕВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,2 Проголосовало: 5 чел. 12345

Комментарии:

У реки есть исток

Человек

У реки есть исток

МОЯ РОДОСЛОВНАЯ

Нет дерева без корней, нет рода без памяти, нет Родины без любви

Юрий ЩЕРБАКОВ, АСТРАХАНЬ

Каким он был, мой прапрапрапрадед Щербаков? Из формулярного списка Астраханского казачьего полка станицы Замьяновской, учинённого ноября 15-го дня 1809 года, явствует, что служил он Царю и Отечеству с 1787 года апреля 15-го дня, а отставлен от службы в 1809 году апреля 11-го дня. К сему присовокуплён и словесный портрет казака Михайлы: «Лицом бел, чист, глаза серы, волосы на голове русые, нос посредственный, говорит обыкновенно».