Журнал Русская жизнь - Водка (июнь 2008)
Об аргументах обвинения Квачков рассказывает с удовольствием и явно не впервые. Знаменитые куски поролона, на которых, по версии следователя, лежали в придорожном овраге участники покушения и которые были обнаружены на даче у Квачкова, по его словам, являются разными кусками. «У меня действительно был поролон, - говорит он. - Собачий поролон такой, пес на нем спал, чтобы полы на даче не портить. Семь кусков, все размеры зафиксированы в деле. Но те куски поролона, которые нам предъявляли - во-первых, их не семь, а шесть, а во-вторых, у них совсем другие размеры: на десять сантиметров шире, чем у меня. В чем здесь дело? Как будто вы не представляете, как работает наша правоохранительная система. Позвали ментов, сказали им - купите поролона, чтоб как у Квачкова. А менты же - они люди не очень умные. Купили меньше, чем надо, разрезали неправильно, остаток денег пропили - и так сойдет. А прокуратура не обратила на это внимания. Знаете, как я людей, которые работают в прокуратуре, называю? СМС-маугли. Эсэмэску они отправить в состоянии, а что-то большее - это уже не для них, мозгов не хватает».
IV.
Сам Квачков склонен думать, что покушение на Чубайса было подстроено специально и именно для того, чтобы посадить его, Квачкова, в тюрьму. Зачем? «Все очень просто. История началась еще в 1996 году, когда мы с Павлом Поповских (мы с ним учились вместе) начали пробивать идею создания на базе ВДВ войск специального назначения. Шпак, тогдашний командующий, идею поддержал, собрали представительную научно-практическую конференцию под эгидой Батурина, который тогда был помощником президента по национальной безопасности. Лева Рохлин, с которым мы в Афганистане служили, привел на конференцию многих серьезных людей и из Госдумы, и из правительства, но сам не пришел, потому что в опале тогда уже находился, и решил, что его присутствие мне может помешать. Я был основным докладчиком, говорил о теории спецопераций и о войсках спецназначения, все меня поддержали, а потом об этом узнали американцы - узнали и пришли в ужас, потому что если русские вернутся к спецоперациям, то ничем хорошим для США это не закончится. После этого с интервалом в несколько недель - Батурина отправили в космос (помощник президента РФ Юрий Батурин в 1998 году действительно летал в космос. - О. К.), Пашу Поповских - в тюрьму по делу Холодова, а меня - уволили из Вооруженных сил, но Юрий Балуевский, который тогда возглавлял Главное оперативное управление Генштаба, помог мне устроиться в Центр военно-стратегических исследований Генштаба. И пять лет в своем кабинете в Генштабе окнами на памятник Гоголю я разрабатывал теорию спецопераций. 18 марта 2005 года был запланирован выход монографии, а 17-го меня вытащили на Минское шоссе».
V.
Строго говоря, на Минское шоссе вытащили не самого Квачкова, а его старшего сына Александра, который работал охранником в одном из московских ЧОПов и занимался «спектром серых услуг» - то есть на неофициальных условиях участвовал в рейдерских захватах и нелегальной оперативно-розыскной деятельности (Квачков почему-то рассказывает об этом совершенно спокойно). По одному из таких дел неизвестный контрагент назначил Александру встречу - вначале в Краснознаменске (закрытый городок близ Голицыно на том же Минском шоссе), а потом перенес ее прямо на дорогу. Встретились; потом этот эпизод станет дополнительным аргументом следствия в пользу того, что Квачков во время покушения был в районе поворота на Жаворонки. Когда Квачкова арестовали и мобильный телефон у него уже был изъят, в 20 часов 57 минут 17 марта с изъятого мобильника (у Квачкова есть распечатка с данными по звонкам за тот день) кто-то позвонил Александру - и с тех пор его больше никто не видел. Александр Квачков до сих пор находится в розыске, и отец говорит, что уверен - как только станет ясно, что его оправдали не понарошку, сын обязательно появится. Я выключил диктофон и, дав Квачкову слово в случае чего молчать, спросил, в самом ли деле он не знает, где находится сын. Квачков перекрестился и сказал, что не знает.
VI.
Насчет того, понарошку оправдали или нет - тут и у Квачкова особых восторгов нет; он говорит, что прекрасно понимает, что как только оправдательный приговор вступит в силу, найдется какая-нибудь процедурная зацепка, которая позволит посадить его заново (прогремевшую беседу с Сергеем Пархоменко на «Эхе Москвы», когда Квачков сказал, что страной правит еврейская мафия, а ведущий в ответ стал раскручивать его на продолжение антисемитской эскапады, Квачков считает спланированной попыткой подвести его под 282-ю «экстремистскую» статью УК). Он еще раз благодарит присяжных, говорит, что «если в России отменят суд присяжных, то правосудие окончательно умрет». Я спрашиваю его, не хочет ли он, пока есть возможность, скрыться где-нибудь на Украине, это сейчас модно, но он отвечает, что «это пускай Чубайс скрывается, а я в своей стране».
Года два назад, между прочим, Чубайс в интервью газете «Завтра» сказал, что, в принципе, представляет ситуацию, когда он и Квачков окажутся по одну сторону баррикад - например, в случае внешней агрессии. «Лукавство, - говорит Квачков. - Внешняя агрессия уже идет, и среди агрессоров - Чубайс».
VII.
Если же случится так, что оправдательный приговор окажется окончательным, и никакого повторного рассмотрения дела новой коллегией присяжных не будет, Квачков, конечно, займется политикой. «Если уж я стал известен, то это нужно использовать. Бороться за восстановление Вооруженных сил, за избавление их от нынешнего мебельштурмбанфюрера, вести страну к православному социализму. Я считаю, что духовная жизнь государства должна определяться религиозными ценностями, и государство должно быть не правовым, а православным. В социально-экономической сфере я близок к коммунистам - необходима национализация предприятий ВПК, природных ресурсов, банков, а без национально-освободительной борьбы это невозможно». Как должна выглядеть нацонально-освободительная борьба, Квачков не говорит, но газеты много раз, пугая либеральную интеллигенцию, цитировали его выступление перед школьниками в 2002 году: «Вы все, наше любимое подрастающее поколение, должны в любую секунду быть готовыми стать калеками. Или даже не просто калеками физическими, а еще и умереть. И чувство готовности стать калекой надо в себе культивировать. Это первая составляющая подвига. Оружие в ваших руках - это очищающая сила. И она - в вашем праве убить человека напротив. Ты знаешь, что можешь прихлопнуть врага, и очищаешься. Очищение оружием - второй элемент подвига».
VIII.
Выйдя из тюрьмы, Владимир Квачков позвонил в исследовательский центр Генштаба - если сидел зря, обязаны восстановить на работе. Начальник спросил: когда можешь выйти? Квачков сказал, что готов хоть завтра, начальник посмеялся - завтра праздники, отдохни день-два и приходи. На самом деле, пока на руках нет решения суда, основанного на вердикте присяжных, ни на какую работу Квачков выйти не может - но коллеги ждут, и сам он хочет. Хотя никто ему, конечно, не даст выйти на работу, и памятника Гоголю из окна рабочего кабинета он больше не увидит.
IX.
Я разговариваю с Владимиром Квачковым и очень хочу поверить ему - и в то, что он не покушался на Чубайса, и в то, что все выпавшие на его голову злоключения - результат противодействия загадочной теории спецопераций, которую он разрабатывал у себя в Генштабе. Логическая конструкция «он действительно хотел убить Чубайса, но присяжные, которые тоже ненавидят Чубайса, оправдали его, невзирая на убедительные доказательства его вины» - конечно, очень проста и удобна для всех, но поскольку прокуратура, предъявляющая суду убедительные доказательства, - это скорее несмешной анекдот, чем характерный признак сегодняшней России, то грош цена и всей этой антиквачковской логике. Пока не доказана его вина - он невиновен, а вина его действительно не доказана, более того - он уже признан невиновным. А если так, то спорить о его невиновности, искать способы повторной его посадки в тюрьму и более успешного с точки зрения прокурорской отчетности приговора - это и есть тот самый правовой нигилизм, который сегодня в нашей стране справедливо провозглашен одним из ключевых зол. Квачков оправдан, успокойтесь, не трогайте его больше.
А если вдруг он когда-нибудь придет к власти, казнит Чубайса и прочих, по его терминологии, оккупантов, начнет применять свою теорию спецопераций на практике и строить свой православный социализм - историки будущего назовут это издержками демократии. Грустно, конечно, но ведь так и будет.
* ВОИНСТВО *
Александр Храмчихин
Бутылка в небесах
