Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)
Подросткам был задан вопрос: «В каком виде ты читаешь книги из интернета?» Выяснилось, что новые читательские практики школьников разнообразны. 42% равно девочек и мальчиков сегодня, точнее вчера, на день проведения анкетирования, ответили, что читают книги на экране компьютера. 23% скачивают их из интернета, а потом распечатывают; какая-то часть читает на телефоне или на другом специальном устройстве (планшете, букридере, iPad...). Не читает – одна треть (34%).
До сих пор мы говорили о самостоятельном электронном чтении. Но воспринимать текст с экрана подросткам приходится и в школе. В принятых образовательных стандартах работе с информацией, получаемой школьниками большей частью из интернета, посвящена не одна страница. Хочешь не хочешь, а читать по-новому придётся даже тем, кто ещё не вписался в изменённый формат.
А между тем чтение с экрана привлекательно не для всех школьников. Сошлюсь на результаты одного из проектов последних лет, осуществлённого Русской ассоциацией чтения. Эксперты хотели проверить, какой вид чтения (с листа или с экрана) предпочтителен для подростков, особенно для мальчиков. Почти никто не сомневался, что они выберут экран. Результаты исследования, однако, удивили. Оказалось, что «слабочитающие школьники 7–8-х классов, которые ещё читают шёпотом или помогают себе движением пальца по строке (а таких у нас в обычных классах почти четверть! – Н.Б . ), не выбирают экранное чтение текста. Оно для них является слишком сложной задачей. Они выбирают чтение с листа как более привычный способ деятельности». И наоборот: «Те, кто хорошо читает печатный текст, хорошо читают и с экрана» (Н.Н. Сметанникова).
Большое влияние новые цифровые технологии оказывают на способ чтения. Так, впрочем, было и раньше: замена свитка кодексом, печатной книгой приводила к трансформации способа чтения. Этот закон сработал и в случае перехода с бумаги на цифру. Чтение становится более прерывистым, фрагментарным, мобильным, а восприятие – клиповым, поверхностным. Мы привыкаем читать не весь текст, а нужные нам ключевые слова, куски, нередко ограничиваясь только ими, не утруждая себя осознанием целого. Многие учителя и психологи отмечают неспособность школьников задерживать своё внимание на предмете или теме, выделяют даже новую болезнь – «дефицит концентрации внимания». В такой ситуации говорить о глубоком постижении художественного произведения не приходится.
В чём особенность экранного чтения учебного текста? Не детектива, не истории про пресловутых вампиров, а учебного текста – основы школьного обучения? Дело в том, что любой текст (неважно, художественный или научно-популярный), помещённый в обучающий контекст, воспринимается по-другому. Ученик его не просто читает, а проводит с ним определённую работу: выделяет части, составляет план, отвечает на вопросы, делает ещё многое другое, пытаясь понять и запомнить. Экран осложняет задачу: ребёнок отвлекается, норовит уйти с читаемой страницы, ответить на сообщение в чате, зайти в игру... Кстати, чтение с экрана не быстрее обычного. По данным исследования НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков, в 12 случаях из 15 ученики 9–10-х классов читали с экрана медленнее, чем с листа бумаги, и делали значительно больше ошибок. Такой вот парадокс.
Не все любят электронное чтение. Компьютерный гений Билл Гейтс, по его собственному признанию, не читал с экрана больше четырёх страниц, предпочитая иметь дело с распечатанным текстом. Вот и нам не следует торопиться и переходить на обучение чтению с экрана в ущерб чтению с листа. Об этом в один голос говорят психологи, физиологи, педагоги. В странах, которые быстро перестроились на цифровой формат (например, в Японии и Корее), сегодня уже делают шаг назад, возвращаются к параллельному обучению.
Новому виду чтения, как и любому другому, нужно учить. Но уже ясно: осваивать новшества придётся и взрослым. Им необходимо впустить в свою жизнь новые технологии, изучить альтернативные практики чтения, чтобы найти общий язык с современными школьниками. Да, дети сегодня другие. Они иначе воспринимают информацию, иначе читают (или не читают), делают уроки и вообще живут. С самого рождения они оказались в цифровом мире и знают его только таким. Их называют – «дети цифровой эры», «цифровые дети», даже «цифровые аборигены», хотя новое значение прилагательного «цифровой» пока что не зафиксировал ни один словарь. Но важно также сохранить традиции и преемственность, не бросаться очертя голову в крайности. Ведь избавиться от бумажных книг всё равно не удастся, потому что «нет ничего недолговечнее, чем долговременные носители информации» (Умберто Эко, книга всё та же).
Наталья БОРИСЕНКО
Теги: детская литература , чтение
«Сочинение» в сильной позиции
Фото: ИТАР-ТАСС
В опубликованном недавно перечне поручений по итогам заседания Совета при Президенте по культуре и искусству есть пункт, состоящий из 50 слов, смысл которых ускользает от неподготовленного читателя: "принять меры по совершенствованию[?] исходя из необходимости повышения требований к результатам… и необходимости учёта…" Но в конце - в сильной позиции, как говорят учёные-филологи, – стоит слово «сочинение». И это слово всколыхнуло готовую к волнениям общественность. «В школу возвращают сочинение!», «Возвращается экзамен по литературе в форме сочинения!» – обе эти новости породили много надежд и опасений.
Но пока волноваться не из-за чего. Сочинение из школы не уходило. Даже готовясь к ЕГЭ по русскому языку, выпускники учатся писать связные тексты, высказывать своё суждение и доказывать его (оставим в стороне вопросы, по которым должны высказываться выпускники).
Может быть, речь идёт о сочинении по литературе? Но и по литературе сочинения никто не запрещал. Другое дело, что обучать написанию сочинений очень трудно и успех не гарантирован: не каждый ученик может прочитать толстую программную книжку, а если не прочитает, учить его высказываться о книжке бесполезно и безнравственно. А всех, кто способен породить внятный текст о прочитанном, учить этому, конечно, нужно. Многие учителя так и делают. Не все, разумеется. Вот, например, некоторые новосибирские студенты-филологи, участвовавшие в опросе журнала «Русский язык», писали, что в школе вообще мало на уроках занимались литературой, а оценки им ставили даже в старших классах за выученные наизусть стихотворения. Но тут уж проблема не в письменных работах, а в добросовестности и уровне подготовки учителя. Или в условиях его работы, что тоже очень важно: если часов мало, начальство требует высоких результатов обязательного экзамена – ЕГЭ по русскому, а литературу никому не сдавать, приходится выбирать, чем заниматься всерьёз.
Что касается экзамена по литературе в форме сочинения, то ведь именно так и устроен ЕГЭ. Выпускник, сдающий этот экзамен, должен написать большое сочинение, а кроме того – ещё четыре поменьше, примерно по 10 предложений каждое. А тестовых вопросов с выбором правильного ответа («Любил ли Онегин Татьяну?», «Какое платье было на Анне Карениной?»), которыми смешат или пугают друг друга некоторые авторы, в таком экзамене нет. ЕГЭ по литературе унаследовал от традиционного выпускного сочинения и необходимость внятного развёрнутого высказывания, и все связанные с этим минусы. Противники выпускного сочинения говорили о массовом списывании и сборниках «золотых сочинений» – ЕГЭ сопровождается массовыми «сливами» и «вбросами» тем. Проверяют сочинения по-прежнему люди, а значит, объективность оценок опять под сомнением. Поскольку подпись проверяющих теперь под оценкой не стоит, а работы в экзаменационную страду очень много, качество проверки бывает очень низким; добиться правды на апелляции почти невозможно, честь мундира защищается, как правило, всеми средствами.
Принципиальные отличия ЕГЭ по литературе – экзамен стало сдавать труднее (несколько тем за более короткое время, нельзя пользоваться текстами произведений), но он необязательный.
Когда-то мы, учителя-словесники, были очень огорчены отменой выпускного сочинения. Многие наши тогдашние опасения подтвердились: и статус предмета понизился, и читать наши выпускники в целом стали меньше. Но мы научились извлекать из новых условий и некоторую пользу и теперь более свободны и в выборе тем для обсуждения (по-прежнему литературных, разумеется), и в выборе тем для сочинений, которые предлагаем ученикам.
Хотим ли мы возврата к обязательному? Боюсь, кое-что утрачено, что-то переломано и не срастётся или срастётся криво…
Вот чего наверняка хочет большинство педагогов, так это свободы от бессмысленных отчётов, времени для экспериментов и спокойных размышлений. А для этого нужно, чтобы нас и детей не дёргали поспешными тотальными переменами и директивами, которые к сущности имеют мало отношения, а сил отнимают много.
