Дмитрий Губин - Русь, собака, RU
И вот тут я возвращаюсь в Россию к нашему охраннику.
Потому что эта социальная фигура, с моей точки зрения, и является олицетворением современного российского мужчины. В охранники потому так и стремятся и охранников поэтому так и много, что эта позиция — апофеоз мужской безответственности.
Это безответственность профессиональная — кто из этих обычно хлипких человечков способен скрутить грабителя или поразить метким выстрелом цель? Они сами давно скручены авитаминозом и гиподинамией, а оружие им не дают, и правильно делают: спички детям не игрушка.
Это безответственность материальная — деньги, которые они получают, позволяют разве что валяться на диване (купленном еще мамой) в приватизированной квартире (полученной на работе еще папой), смотреть телевизор, дуть пиво и жрать чипсы.
Это безответственность социальная — устроился, и ладно, а делать карьеру, менять мир, вообще расти не обязательно.
И при этом охранник — это дикая гордость в смысле «Вася, ты меня уважаешь?» — «Уважаю, Петя, вон у тебя какая крутая форма. Типа, серьезная форма, крутая, военная!»
Форма без содержания — вот что такое массовый российский охранник. Давно бы фотоэлементами заменить этих парней — как пел на заре перестройки бит-квартет «Секрет».
Форма без содержания — вот что такое массовый российский мужчина. И правильно делают российские женщины, что ищут в мужья себе иностранцев.
У Акакия Акакиевича, как известно, тоже была одежда серьезная и крутая: шинель. И Акакий Акакиевич исчез, когда шинели не стало. Пора бы у охранников их шинелишки отобрать.
И тут я полностью согласен с Ахматовой: «Жалеть Акакия Акакиевича нечего»
Они русские. Это многое объясняет
Средний класс, о котором так много пишет «Огонек», — изобретение панатлантической цивилизации, к которой Россия не принадлежит. Отсюда и бессмысленность его поисков у нас. Здесь или восточная бедность, или восточное же мотовство
У нашего среднего класса два хобби. Во-первых, выяснять, кто к этому классу может быть отнесен; а во-вторых, выяснять, существует ли он вообще. И это несмотря на периодические опросы ВЦИОМа и исследования ROMIR «Стиль жизни среднего класса». Определений тоже тьма, нередко остроумных — начиная от «это все, кто зарабатывает от 500 долларов в месяц в провинции и от тысячи долларов в Москве» и до «это те, у кого есть посудомоечная машина».
Словом: судя по изобилию народа в моллах и супермаркетах, средний класс у нас есть. А как поднесешь лупу ближе — так выяснится, что и нет.
И никто не может внятно сказать, отчего такая ерунда в России, если в прочих странах панатлантической цивилизации middle class очень даже легко обсчитывается — к великой радости маркетологов.
Я вот тоже не знал ответа на этот вопрос, но недавно вдруг получил — в Германии, в 60 километрах от Мюнхена, в городишке с приятным русскому уху названием Бухлоэ. Именно там расположена автомобильная фабрика Alpina, которая в кооперации с BMW производит знаменитые спортивные автомобили. Мы спросили владельца бизнеса Буркарда Бовензипена, на чем ездит он сам. Тот ответил, что есть и Ferrari, но в поездках в супермаркет он пользуется дизельной крошкой Volkswagen Luppo, так дешевле. И вообще, философия его производства в том, чтобы создавать двигатели меньшего объема, более экономичные, меньше загрязняющие воздух — поэтому лучше всего у него продается дизельная модель, вариация BMW 3 за 36 тысяч евро: философия подразумевает еще и доступность.
Тут уж мы обалдели: в России на такие дешевые товары спроса нет. Тут берут самые дорогие, с максимальным количеством ухищрений.
Следующий вопрос был: а сколько получают на заводе инженеры? Ответ нас потряс: от 3 до 10 тысяч евро в месяц. Все, это предел. Половину зарплаты в Германии съедают налоги. То есть инженеры знаменитого завода получали от, условно, 50 до 160 тысяч рублей на руки, треть из которых затем отдавали за жилье, еще 10 процентов — за всевозможные страховки, а еще 10 процентов — за обслуживание собственных автомобилей (одна поездка в Мюнхен — 20 евро на бензин).
Теперь перенесемся в Россию: в Москве 30–40 тысяч «чистыми» требует выпускник вуза, вообще ничего не умеющий делать.
При этом у нас чуть в разговоре заметишь, что в Европе жизнь дороже, тут же получишь ответ: «А у них зарплаты другие!» Но зарплаты сопоставимые. Просто россияне свои доходы «чистыми» сравнивают с европейскими «грязными», трогательно не замечая, что европейские налоги колеблются от 30 до 65 (это в Норвегии) процентов, и уж решительно ничего не желая знать про европейскую структуру расходов.
У меня был период: я работал в Лондоне на Би-би-си. Там для новичков-иностранцев устраивают курс молодого бойца, где рассказывают не только о компании, но и о жизни в Великобритании вообще. Дико полезная штука! Мне в первый же день сказали: запомни, та прекрасная цифра, что значится у тебя в контракте (а значилось что-то около 50 тысяч долларов в год), — это не то, на что нужно обращать внимание. 35 процентов тут же уйдет на налоги. 40 процентов от оставшегося — на жилье. 200 долларов не забудь выложить ежемесячно на проездной, так что подумай о дешевом велосипеде. Медицина у нас бесплатная, но запомни, что частная консультация…
То, что все это — чистая правда, я понял, когда стал выкладывать за комнатку (туалет общий, в коридоре) в ведомственном доме 1700 долларов в месяц. Дом был старый, я положил на пол теннисный мяч — мяч покатился. Через месяц знакомый аристократ одолжил мне велосипед: я оценил щедрость жеста. На еде я отчаянно экономил. А вскоре увидел, что так жили все мои знакомые: английский миддл-класс. Экономия, расчет путешествий вперед чуть не на год (чем раньше покупаешь билеты, тем дешевле), одежда демократичных марок, альтернативный транспорт.
Именно так живут и по сей день все мои друзья во Франции, Британии, Америке, Финляндии. Хотя один из них телевизионный продюсер, другой — владелец лесов и киностудии, третий — физик-ядерщик, четвертый — инвестиционный банкир (ну, тот шьет костюмы по 600 долларов, что у русских банкиров вызывает смех — у них костюмов дешевле 1500 долларов не бывает). Один из руководителей Би-би-си ездит каждый день на работу электричкой из городка Фокстон на Ла-Манше. Дорога — час сорок в один конец, зато в Фокстоне у него дом, а в Лондоне он себе дом никогда бы не смог позволить. А вы можете представить, чтобы руководители телеканалов добирались на работу электричкой из Волоколамска — просто потому, что жить в Москве им дорого?! А-нек-дот!
Российский средний класс в представлениях о жизни среднего класса в Европе вообще напоминает беженца-албанца, который, вплавь добравшись до Италии, требовал дать ему «женщину, дом и машину», поскольку у него, в Албании, бытовало представление, что именно так в Италии все и живут.
Средний класс в Европе — это труд, усердие, скромность доходов и расходов, планирование, накопление и никакого шика-блеска вроде дорогих машин, клубов и ресторанов. В Британии бесплатны музеи, в Финляндии прекрасна природа, во Франции дешево вино. Пикник — типично миддл-классовое изобретение: еду покупаешь по ценам супермаркета, а удовольствие получаешь, как от ресторана.
В России все по-другому. Либо реальная бедность — либо мотовство, чуть стоит из бедности выйти. Вы видели в России свадьбу без лимузина-стретча? Их заказывают даже жители пролетарских окраин. А в Лондоне меня пригласили быть свидетелем со стороны жениха: registry office (грубо говоря, загс) — и завтрак на четверых с шампанским в Hilton, откуда новобрачные поехали на работу в банк на метро: они копили на собственный бизнес.
Русские, когда вырываются за границу, тратят вдвое больше европейцев: речь не об элитном, а о массовом туризме, о Турции-Египте. Русские сорят деньгами. Русские дают гигантские чаевые даже в тех странах, где их вообще не дают (и я знаю в Хельсинки места, где этим испорчен сервис).
То есть русский средний класс (если он есть) — это вовсе не то, что под этим словом подразумевают в Европе. И вот тут я подхожу к самому главному, ради чего все и пишу.
В попытках найти, описать и определить наш middle class все исходят из того, что Россия есть некое специфическое, но продолжение европейского уклада и общественного строя. Внешне — если судить по жилищу и платью — так оно и есть. Но Россия в своей тысячелетней глухой истории никак не Европа, и к этому своему привычному укладу она после периода нестабильности катится быстрее и быстрее, к радости большинства населения.
Средний класс — порождение панатлантической цивилизации, объединяющей Европу, США, Канаду, Австралию и ЮАР. И это не только уровень потребления, основывающегося на сходном понимании того, что разумно, а что неразумно. Когда, например, старые машина или телевизор не выбрасываются лишь оттого, что появились новые модели; а новые модели не приобретаются, чтобы потрясти соседа. Это определенный стиль жизни, уклад, основанный на приоритете закона, приоритете личности и приоритете свободы. Это и есть скелет среднего класса, а все прочее — это материальное мясо, наросшее во время индустриальной и постиндустриальной эпох.
