Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #2
Как-то вырвался лебедь из клетки постылой.
Перепончатой лапою скреб он песок.
Клюв был жадно раскрыт, но, гигант белокрылый,
Он из высохшей лужи напиться не мог,
Бил крылами и, грязью себя обдавая,
Хрипло крикнул, в тоске по родимой волне:
“Гром, проснись же! пролейся, струя дождевая!”
Как напомнил он строки Овидия мне,
Жизни пасынок, сходный с душою моею, -
Ввысь глядел он, в насмешливый синий простор,
Содрогаясь, в конвульсиях вытянув шею,
Словно Богу бросал исступленный укор.
О воробье — Случевский, Смеляков. У Рубцова — не связано с судьбой человека, а это ценнее. Сороки, цапли, пеликан, фламинго. Аист — богатая символика.
Образ клетки, так или иначе, связан с птицей и душой. Душа в клетке, узник, узница. Арабские поэты и другие народы всегда открывали клетку, выпускали птиц. Один поэт долго строил дом на окраине, так долго, что ласточка построила гнездо внутри дома — когда застеклил окна, она оказалась в плену.
Зловещие птицы:
Ты не вейся, черный ворон,
Над моею головой.
Стервятник — поедает стерву-падаль. Дятел — интересная птица, бьет головой, винтом крутится вокруг сухого дерева — все изобразить можно, только поймать образ. Томпсон “Арно” — о голубе, старинный вид почты — почтовый голубь. Гуси спасли Рим, а у нас гуси-лебеди — слуги темной силы. Пугало — против птиц.
У птицы — порыв, полет: действует душа, надо показывать образ через свою судьбу. Гоголь — уточка, болотная птица. Передреев: “Белая ворона, черный лебедь”. Ангелы с крыльями птичьими, но есть летающие ящеры, змеи. Один сумасшедший в 1970 г. сконструировал “махолет”.
Бунт птиц (фильм “Птицы”) — бунт природы: наступил предел.
Сюжет из жизни о “нити жизни”. В армии лейтенант седой. Оказалось, в детстве забрался сверху в гнездо орла, снизу было не влезть, спустили сверху на веревке. Взял за пазуху двух орлят, дал знак, его потащили вверх. Налетела орлица — стал отбиваться ножом, подрезал веревку, на которой его тащили. Бросил орлят, орлица отстала. Пока его тащили, смотрел, как раскручивается веревка. Поседел от ужаса.
У Тютчева иронический образ: гуси зажирели и не могут лететь за дикими, надо гнать. Поэтам нужен критик.
Андерсен “Гадкий утенок”.
Птицу можно воспринимать через слух и зрение. Есть ловчие птицы. Беркут у Аксакова. “Орлиное перо” — стихотворение Ю. Кузнецова. Вывод: работая с образом птицы, необходимо развивать воображение или оттолкнуться от случая, но обязательно преобразовать, а не просто пересказать увиденное. В стихотворении любой символ надо наполнять психологической жизнью, чтобы он жил. Необходима психологическая наполненность.
Одиночество
Одиночество началось с романтизма. Переводы Жуковского. Пушкин “Цыгане” — образ Алеко.
Отчуждение — производное от одиночества. Робинзон увидел чужой след — испугался. Паскаль: “Человек не может остаться наедине с собой, это страшно для него” (о мужчине). Античная мысль — познай самого себя — связана с человеком самим по себе. Русская пословица: “Идут двое: человек и баба”.
Одиночество связано с мужским началом. Паскаль писал, что человек кидается в игру, войну, чтобы отвлечься от самого себя. В христианстве было заложено понятие одиночества. Создал Бог Адама, потом пожалел его, что не хватает пары, создал Еву, чтобы не был одинок. Эта легенда, библейское предание, имела распространение не во времена первых христиан, а во времена Ренессанса, когда делался упор на человеческую ценность. На самом деле эта легенда подвержена сомнению: неизвестно, каким образом была создана Ева — слишком поэтический образ. Адам — из праха, глины, Ева — из ребра.
“Познай самого себя” — Дельфийский оракул. Сейчас это проповедуют люди, которые исповедуют индуизм в духе Рериха, но это может касаться только мужчины. Когда женщина одинока, она или подражает мужчине, или сходит с ума. Пифагор: единица — все; двойка — женщина. Сразу нужен третий — ребенок. Троица появилась, когда разделилась единица. Три богатыря, три пути — все время троица, вплоть до 10. Десять — идеальная единица.
Кьеркегор вывел понятие не одинокого, а единичного. Отвергал своей философией Маркса.
Один — един. “Един есть Бог, един Державин”. Здесь нет одиночества, выведена единица, в которой и Ева, и ребенок. В Библии одиночество только мужское. Ева появляется уже не одна.
Пушкин: “Ты — царь. Живи один”. Существует народное представление соборности, когда люди собираются и едины пред Богом.
Были одиноки такие люди, как Толстой, Достоевский. Не было друзей, только приятели. У Толстого — Фет. Пресловутый уход Толстого — это уход от собственного ребра, от Евы, но не к Богу. Одинок был, домашние допекли. Бог размножился: и Христос, и Будда, и Конфуций.
Мужская мысль учитывает: познай самого себя. Женщина познает не себя, а мужчину. У женщины познание одно — ребенок.
Остатки мебели круша,
Ты между стен устал скитаться.
Не может грешная душа
Наедине с собой остаться.
Противопоставление этому чувству — соборность. Надо сохранить сознание православного человека. Государство — вынужденная система, не объединяет высшей идеей, божественной.
Развивалась эта тема в ХIХ-ХХ вв., в связи с оторванностью не только от корней, а с отходом от религии, обмирщением религии. Отход человека от Бога и отчужденность в обществе городском. Все поэты городские (дворяне) обращались к Богу от одиночества. К духовному одиночеству ведет себялюбие.
Себялюбие — старинное состояние, выраженное в греческой мифологии: Нарцисс, он одинок. Все самовлюбленные люди, как правило, очень недалекие, небогатые душой, грубые. В литературе много таких типов.
Б. Паскаль: “Человек себя любит, бежит от себя”. Его мысли о себялюбии: “Суть себялюбия и человеческого “я” в том, что любит себя и печется только о себе, но как быть? Не в его силах исцелить возлюбленный предмет от слабости. Хочет быть великим, но сознает, что ничтожен. Это противоречие рождает самую преступную из страстей — ненависть к правде. Старается вытравить ее из сознания своего и окружающих, скрывает свои недостатки, не признается в них и негодует на того, кто указывает. Когда люди указывают на недостатки — делают добро, помогая исцелиться от недуга. В сердце чувства прямо противоречивые: ненавидим правду, любим, когда заблуждаются в нашу пользу. Разве обманывать справедливо? Ненависть к правде в большей или меньшей мере присуща всем, так как всем присуще себялюбие. Если человек хочет расположить нас к себе, будет обходиться с нами так, как мы сами того желаем”.
Тьмы низких истин нам дороже
Нас возвышающий обман.
Католическая религия не требует публичного покаяния в грехах. Нельзя вводить в обман только Бога. Невиданное милосердие и кротость. Но и это кажется суровым — бунт многих европейских стран против церкви.
Шаг по пути мирского успеха на шаг удаляет от правды. Паскаль — первый мыслитель, который обратил внимание на развлечения. Пришел к выводу, что главная беда — неспособность к домоседству. Человек потому ищет приключения, что скучает дома. Стал копать глубже, дошел до причины: изначальная беда нашего положения — хрупкость, смертность. Несчастней всех — монарх, лишь его счастье рухнет — погрузится в мысли. Монарха наперебой стараются развлечь, отвлечь от мыслей о себе. Это все, что в поисках счастья придумали люди. Нужно трудное дело, чтобы уйти в него с головой, отвлечься от мыслей о себе. Думают, что стремятся к покою, а ищут одних треволнений.
Но есть и другое чувство, что счастье в покое:
На свете счастья нет,
Но есть покой и воля.
Искать бури во имя покоя заставляет это противоречие, равно как и надежду, что, победив трудности, обретут счастье. Так проходит человеческая жизнь. Лермонтов угадал. Это томительная тоска, искони коренящаяся в человеческом сердце. Человек томится тоской в силу своего особого положения в мире.
Поэт одинок, и это его необходимое состояние. Когда отвлекают — раздражается. Он наедине с Музой. Отшельник — наедине с Богом.
Рильке — очень одинокий человек. Это было обусловлено не только особенностями его характера, но и тем, что он австриец (обедненный немецкий язык), трудно переводимый. Работал на тоне, а не на богатстве языка, на жесте (для этого нужен небольшой запас слов). Лишен глубин языка, замыкался на себе — один. Мотив одиночества пронизывает все творчество.
“Праздник Марии”:
К колоколам распахнутого храма
Идет одна. Одна и одиноко.
Стихотворение “Любящая” — женщина живет для мужчины и ребенка:
О, этот мой страх постоянный,
Что в ком-то другом я умру.
(И любит, и боится.)
Стихотворение “Одинокий”:
Нет, пусть сердце превратится в башню,
А меня поставят рядом с нею.
