Литературка Газета - Литературная Газета 6256 ( № 52 2010)
Генерал гакнул и тут же рыгнул, запоздало прикрыв рот ладошкой, – устал, наверное, в заботах об укреплении обороны СССР. Замглавного воспринял это как сигнал к завершению расправы: «Пишите объяснительную записку. Будем с вами крепко разбираться!» И тут о себе ненароком напомнил тихий Прудков: «Но он же сказал вам, – Олег Николаевич кивнул в мою сторону, – что встречался с самим министром иностранных дел. Все сведения идут непосредственно из аппарата Шеварднадзе». Само магическое слово «аппарат» как-то охладило пыл, и я воспользовался паузой.
О чём я тогда выспренно говорил в кабинете замглавного, в деталях не помню. Зато знаю, что завершил спич в своё оправдание тирадой о том, что после падения Берлинской стены наступила новая эпоха, векторов которой предугадать мы пока не в состоянии… Странно, но в те мгновения я почему-то совершенно не волновался. Словно смотрел на этот процесс а-ля Кафка откуда-то сверху, издалека. Абсурдность ситуации была настолько велика, что даже не понималось, сон это или явь. То, что для меня и людей моего окружения было совершенно очевидным, представлялось моим «прокурорам» чем-то из ненаучной фантастики. Или они тогда просто умело бутафорили? Держава летела на пятой скорости в тартарары, а они устраивали театр абсурда. Но зачем?
Бравый генерал, учащённо всё это время моргавший, чтобы без сопротивления по всем азимутам не сдаться в плен Морфею, застыл, как скифская баба, пахнущая французским одеколоном и армянским коньячком. Зато мой замглавного продолжал проявлять большевистскую бдительность по полной программе. «А это ещё надо доказать! – Повысил голос хозяин кабинета. – Из какого такого «аппарата» идут провокационные сведения о близком распаде военных блоков? И вообще, при чём тут министр иностранных дел Шеварднадзе, я что-то не пойму».
«При том, при том… – вяло поднял пухлую ручку Прудков. – Телевизор, сделайте погромче телевизор! Ну быстрее же!..» Замглавного поиграл пальцами на пульте «давиловки», и тут – как по заказу трудящихся – заговорил в кинескопе Эдуард Шеварднадзе, делающий срывающимся голосом страшное заявление: Советский Союз стоит на грани военного переворота, нельзя более молчать об углубляющемся кризисе, не в силах противостоять реакции и с целью привлечь к драматическому положению вещей внимание общественного мнения я ухожу в отставку…
Язовский посланец встрепенулся, решив не дожидаться «продолжения банкета».
Замглавного онемел, не веря глазам и ушам своим. Прудков, позабыв о служителе культа и его дворняжке, сам превратился в гончую, готовый бежать к пишущей машинке и далее – к типографским талерам, – чтобы прокомментировать сенсацию в ближайшем номере. Все действующие лица застыли, как в финале «Ревизора». Первым очнулся Прудков, обратившийся не к своему начальнику, а ко мне, своему подчинённому: «Никаких объяснительных не пишите. Возвращайтесь в корпункт и сделайте завтра заметку о том, как видят во Франции отставку министра». Он выдержал мхатовскую паузу и взглянул на уже распрямившегося во весь богатырский рост генерала: «Сдаётся мне, что отнюдь не последнюю отставку».
Происходило всё это в декабре 1990 года. Через восемь месяцев состоится путч, и маршал Язов в числе других гэкачепистов пропишется на шконке в Матросской Тишине. А ровно через год прикажет долго жить и Советский Союз с, казалось бы, непотопляемым Варшавским договором… Больно быть правым, особенно когда эта правда пишется слезами и кровью по судьбам миллионов людей. Олег Николаевич Прудков, битый-перебитый, мудрый из мудрейших, был в «ЛГ» главным политическим провидцем (помнится, он предсказал падение Берлинской стены за два года до факта). Об этом коллеги вспоминали на поминках Прудкова, организованных его вдовой, очаровательной Верой Канунниковой (и ей вечная память!). Был там и тот замглавного. Я спросил его, что же происходило всё-таки в его кабинете в тот студёный декабрьский вечер девяностого: трибунал или водевиль?
Бывший замглавного только отвёл глаза в сторону: «Что поделаешь? Я лишь защищал газету. Время было такое. Кто мог предвидеть, что всё так обернётся…»
Спасибо Прудкову – и я запел про себя, так тихонько и незаметно: «У попа была собака…»
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Знаменитые авторы и сотрудники «ЛГ»
Коллеги
Знаменитые авторы и сотрудники «ЛГ»
Ираклий Абашидзе, Вилис Лацис, Сергей Михалков и Борис Полевой. 1950 год; Яков РЮМКИН
Юрий Щекочихин и Евгений Евтушенко. 1992 год; Евгений ФЕДОРОВСКИЙ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
С ружьями на чужих плечах
«ЛГ»-досье
С ружьями на чужих плечах
Александр САБОВ, литгазетовец с 1981 по 1998 года.
1.
Вернувшись после длительной зарубежной командировки в Москву,– это было в самый разгар перестройки, год 1987-й, – я вскоре получил письмо от «группы молодых журналистов» с предложением явиться на семинар, посвященный теме «моральной ответственности советской международной журналистики». Семинар «учебный», его организаторы еще не встали со студенческих скамей. От своих «авторитетных гостей» они хотели услышать «честный ответ» всего на один вопрос: готовы ли вы и теперь, в условиях нового мышления, разоблачать «буржуазные свободы» по велению личной совести так же, как раньше по заданию партии? Подобные приглашения в духе «явки с повинной» разослали и по другим газетам, но корреспондент «ЛГ» был явно выделен из общего списка. В свое время мною была опубликована небольшая статья под названием «Фальшивогазетчики» («ЛГ», 11 января 1984 г.). Теперь этот броский заголовок бумерангом возвращался всем «старым перьям советской пропаганды» как обвинение той журналистике, которую мы представляли.
Кто перезвонился друг с другом, а кто и безо всякого перезвона выбросил эти приглашения в мусорные корзинки своих редакций. Прошло с тех пор двадцать с лишним лет. Наши дерзкие оппоненты давно выросли, многие, наверно, уже и сами маститые журналисты. Теперь они наверняка готовы к «честному ответу», который в свое время собирались выслушать, заткнув уши.
2.
Именно тема «фальшивой журналистики» и привела меня в «Литературную газету», хотя произошло это по чистой случайности. Я уже пять лет работал в Париже корреспондентом «Комсомольской правды», командировка подошла к концу, чемоданы сложены. Вдруг по просьбе посла С. В. Червоненко всю журналистскую колонию, а в Париже было нас, советских журналистов, человек двадцать, собрали для какого-то важного разговора. Степан Васильевич был человек необычайно мягкий, говорил негромко, ходил неспешно, в посольстве даже специально переделали «под Чрезвычайного и Полномочного» один из лифтов – «а то не успеешь войти, как тебя зажимают двери». По своей начальной профессии он был учителем, директором школы, это наложило свой неизгладимый отпечаток и на его дипломатический облик. До Франции был послом в Китае и Чехословакии, причем в самые неспокойные в отношениях наших стран времена, поэтому все знали, что тихий голос и обходительные манеры лишь маскируют твердую волю. Вот и сейчас: почти с отеческими интонациями, никого конкретно не упрекая, Степан Васильевич напомнил, что он уже много раз обращался к журналистам с просьбой дать достойную отповедь телеканалу «Антенна-2». «Мы строим привилегированные политические отношения с Францией, а этот канал, ставший настоящим гнездом антисоветчиков, подрывает их изо дня в день. Вы все это видите не хуже нас, дипломатов, но молчите. Почему? Кто из вас возьмется, наконец, за перо или за камеру?» При этом он попросил «не наваливаться всех разом, а дозировать ответ» и, кроме того, «поскольку делаем одно дело, служим одной стране, был бы рад познакомиться с вашими статьями или передачами до того, как вы отправите их в свои издания».
Переговорив друг с другом, мы решили рассчитаться на «первый-второй», чтобы не вышло кампании, которая лишь подстегнула бы коня. Я предупредил свою редакцию, что сажусь за очень важную статью, это займет неделю-вторую, так что, может, и привезу ее сам, в чемодане.
