Литературка Газета - Литературная Газета 6261 ( № 57 2010)
Показательно, что одним из фаворитов фестиваля, получившим Гран-при и приз за новаторство, стала именно социальная драма «Свищу, когда хочу», снятая румынским режиссёром Флорином Сербаном. Если авторы предыдущих фильмов играли с жанрами, то Сербан, напротив, сделал всё, чтобы спрятать жанровую основу фильма как можно глубже. Сюжет, в сущности, укладывается в жестокий городской романс, который рассказывает о мальчике-зэке, который берёт заложницу, чтобы поговорить по душам с мамой, и триумфально покидает колонию на авто начальника. Разумеется, только для того, чтобы культурно выпить чашечку кофе в кафе со своей жертвой и уйти одиноко по дороге. Меж тем это не романс, а театральная пьеса, из которой режиссёр сделал жёсткую психологическую драму в духе новой румынской волны. Ручная камера имитирует документальную съёмку. Большинство актёров, за исключением парня, сыгравшего главного героя Сильвио, непрофессионалы. Многие из них имели проблемы с законом. Семейная драма на глазах превращается в криминальную. А последняя – в диагноз общества, в котором рушатся базовые человеческие связи. Семейная тема в европейском кино оказывается в плотной связке с экзистенциальными размышлениями о мире.
ГОРЕЧЬ И МЁД
Другой поворот этой же темы предлагает фильм режиссёра из Боснии Ясмилы Жбанич «В пути». На мой взгляд, это самый острый, точный и смелый фильм конкурсной программы Берлинале. Он остался не замеченным жюри. Меж тем Жбанич, уже получавшая в 2006 году «Золотого медведя» за свой первый полнометражный фильм «Грбавица», сняла историю семейной пары, равно резонирующую с ужасом недавней войны в Югославии и с грозным гулом будущего. В одном из интервью режиссёр сказала, что замысел фильма возник после того, как в доме друзей один из знакомых отказался пожимать ей руку. «Я женщинам руку не пожимаю», – сказал этот благочестивый мусульманин. После вспышки ярости и негодования она решила не идти на поводу у обиды, а попытаться увидеть, что стоит за обращением людей к фундаментализму.
Может, впервые в европейском кино нового времени мы видим лагерь ваххабитов, снятый практически с документальной точностью. «Мне будет жаль, если в фильме увидят только политическую подоплёку, – подчёркивала режиссёр. – Я снимала фильм прежде всего о любви. Мне интересно было понять, насколько наши отношения с людьми зависят от картины мира у нас в головах. И насколько далеко мы можем меняться, оставаясь самими собой». Жбанич сняла очень честный фильм. Фильм о том выборе, перед которым оказывается человек, оставленный один на один с судьбой. «Я не думаю, что мир стал религиознее, – скажет Жбанич. – Но он стал более праворадикальным и пуританским».
Её смелость, на мой взгляд, в том, что она показала очевидную вещь. Правый радикализм, консерватизм, фундаментализм может быть иногда выгоден мужчинам (в том числе и как форма самоутверждения), но женщина проигрывает от него в любом случае. Героиня, во всяком случае, оказывается перед выбором: или перестать быть самой собой, или потерять любимого человека. Но даже если она откажется от самой себя, того любимого, которого она знала и любила, уже нет. Перед ней другой человек. А значит – жертва будет напрасной. Перекрёсток дорог, на котором оказались молодые герои, – это перекрёсток между прошлым и будущим, на котором стоит Европа.
Неудивительно в этом контексте, что фильм «Мёд», снятый турецким режиссёром Семихом Капланоглу, получил «Золотого медведя». Заповедные леса, крестьянин, который собирает дикий мёд, размещая ульи высоко на деревьях, ребёнок, который учится читать – дома по календарю и в школе по учебникам… Капланоглу делает фильм без музыки, оставляя только звуки естественного леса. Он выстраивает кадр, стараясь добиться такой же выразительности света, как на картинах Вермера. Зритель открывает таинственный и прекрасный мир вместе с маленьким мальчиком, который встречается с первой трагедией – смертью отца.
«Мёд», являющийся заключительной частью трилогии Капаноглу «Яйца»–«Молоко»–«Мёд», всецело принадлежит к поэтическому кинематографу. Берлин – и это самое неожиданное и в то же время естественное – сделал ставку не на политику, а на поэзию. Точнее, на кино, которое способно объединять людей.
Жанна ВАСИЛЬЕВА, БЕРЛИН–МОСКВА
ПРИЗЫ 60-го МЕЖДУНАРОДНОГО БЕРЛИНСКОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ:
«Золотой медведь» за лучший фильм – «Мёд»
(реж. Семих Капланоглу).
«Серебряный медведь», Гран-при жюри – «Свищу, когда хочу» (реж. Флорин Сербан).
«Серебряный медведь» за лучшую режиссуру – «Писатель-призрак» (реж. Роман Полански).
«Серебряный медведь» за лучшую женскую роль – Шинобу Тераджима за роль в фильме «Гусеница» (реж. Коджи Вакамацу).
«Серебряный медведь» за лучшую мужскую роль – Сергей Пускепалис, Григорий Добрыгин в фильме «Как я провёл этим летом» (реж. Алексей Попогребский).
«Серебряный медведь» за выдающиеся художественные достижения в операторской работе – Павел Костомаров за фильм «Как я провёл этим летом».
«Серебряный медведь» за лучший сценарий – Ван Чуан-ань и На Джин за фильм «Вместе порознь».
Приз Альфреда Бауэра за новаторство – фильм «Свищу, когда хочу» (реж. Флорин Сербан).
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Дыры в ядерном зонтике
Дискуссия
Дыры в ядерном зонтике
ПОЛИТПРОСВЕТ
Сегодня в сфере стратегических ядерных вооружений США и России складывается ситуация, угрожающая мирному будущему не только России, но и США и всего мира. Проблема касается всех.
Что же происходит? С одной стороны – странные заявления президента Обамы о готовности к сокращению стратегических носителей чуть ли не в десять раз. С другой – ошеломительные заявления о готовности России сократить носители «наступательных» ядерных вооружений «больше чем в три раза». А уж если дойдёт до сокращений в десять раз!.. И ни одна из федеральных структур не выразила ясного несогласия с подобными планами. При этом по мере того, как положение дел в сфере отечественных ядерных вооружений становится всё более катастрофическим, говорить об этом прямо, нелицеприятно и жёстко становится всё сложнее. Всё происходящее напоминает то ли театр абсурда, то ли кошмарный сон.
Ситуация чрезвычайно остра. А ведь никакой необходимости в спешке с Договором об СНВ нет. Куда спешим? Ведь если бы Договор СНВ-2 был выполнен, Россия имела бы наземный ядерный потенциал на уровне Англии, Франции, Китая, а США обладали бы примерно той же огромной наземной мощью, что и обладают.
Но сегодня какие-то анонимные круги упорно толкают руководство страны к скорейшему заключению нового договора по СНВ. А ведь прежде нужно дать ясный ответ на вопрос: возможны ли с нынешними Соединёнными Штатами отношения партнёрства? Или с ними возможно лишь мирное сосуществование, надёжной базой которого может быть только режим эффективного ядерного сдерживания? То есть – обеспечение способности СЯС РФ нанести неприемлемый для США ущерб в ходе глубокого ответного удара после первого удара США?
В обозримый исторический период единственная прочная надежда России – её ядерные вооружения. Это, к слову, недавно подтвердил и патриарх Кирилл, напомнив, что оружие, разрабатываемое в Российском федеральном центре в Сарове, предотвратило третью мировую войну. Он также сказал при этом: «Мы должны стремиться к миру без оружия, но так, чтобы это стремление не разрушило в том числе и нашу страну».
Однако стремление России разоружаться, несмотря ни на что, ведёт – почти автоматически – в перспективе именно к разрушению России.
Кто-то же этого хочет? Кто дезориентирует власть? Зачем нагнетается обстановка безумной спешки? Ведь срочных оснований для ядерных тревог нет. К концу 70-х годов ХХ века ядерные страхи 50-х и 60-х годов сменились – по крайней мере для профессионалов – пониманием того, что возникший количественный и системный паритет в ракетно-ядерных вооружениях между СССР и Америкой гарантирует миру прочный режим ядерной стабильности. Напомню лозунг Стратегического авиационного командования США: «Мир – наша профессия». Этот лозунг полностью совпадает с самооценкой своей деятельности также всеми теми, кто имеет профессиональное отношение уже к российским ракетно-ядерным вооружениям.
Вот три тезиса, верные как тридцать лет назад, так и в обозримой перспективе.
