Дэниэл Коуэн - Я выжил в Холокосте
В конце октября ночи стали холодными и морозными. Дивизии, начавшей войну в неприлично жаркое лето, еще предстояло получить зимнее обмундирование: теплые носки, белье и длинные шерстяные шинели. Одетые в летнюю форму, Тибор и товарищи старались проводить как можно больше свободного времени в относительном тепле землянки.
Тибор, Хэмм и Бриер играли в карты, когда на них сверху посыпалась грязь. Они не успели толком укрыться, а грязи с потолка прибавилось. Несколько секунд спустя шмоток травы и дерна приземлился прямо туда, где лежали карты. Тибор и Хэмм посмотрели наверх и увидели две ноги, болтавшиеся из дыры в крыше. Еще секунду спустя маленький азиатский солдат, с глазами как два чайных блюдца, упал на спину прямо перед ними. Никто и встать не успел, а ноги чужака уже дергались, будто он ехал на велосипеде.
Такую униформу Тибор и Хэмм раньше не видели: плотные ватные штаны и пиджак, кепка с шерстяными наушниками и резиновые теннисные туфли. Штаны и пиджак были зелеными снаружи и белыми внутри – будто их специально сшили сразу на два сезона. В роте слышали, что северокорейцев тренировали китайцы и русские, но вот китайцев на поле боя они еще не видели. И вот теперь один из них барахтался в грязи прямо перед ними.
Двое рядовых с командного поста схватили китайца за ноги, пока третий принялся его колотить. Слышались призывы убить сукиного сына и даже оторвать ему яйца. За считаные секунды злые солдаты раззадоривали друг друга до состояния слепой ярости.
Китайский солдат свернулся, обхватив руками колени, когда Тибор растолкал группу рассвирепевших сослуживцев.
– Нельзя так! – прокричал он. – Он пленник.
Нападавшие игнорировали его и жаждали крови. Хэмм протолкался через нескольких ребят и помог Тибору сохранить жизнь китайцу.
Тибор не видел смысла причинять боль маленькому человеку: никакой угрозы он никому не представлял. Более того, ему хотелось узнать, что он тут делает. Тибор и Хэмм прикрывали незваного гостя, словно щиты, пока не пришел лейтенант и не поставил китайца на ноги. Секунду спустя толпа бросилась ржать – враг намочил штаны от страха.
Лейтенант дотащил пленника до стула и силой усадил его. Вскоре его уже допрашивали офицеры. Парализованный ужасом маленький невооруженный солдат отказывался говорить. Американцы интересовались, что он мог делать в Северной Корее, но толку от этого было, как если бы они спрашивали друг у друга.
Тибор не увидел никакой связи между одиноким китайским солдатом и мощными клубами дыма, поднимавшимися с гор на следующее утро. Рота только закончила укреплять периметр, как из-за горизонта потянулись густые черные волны, сначала с северо-востока, а позже с юго-запада. Насчитали по меньшей мере семь башен дыма, но их могло быть и больше. К концу дня темные столбы слились в зловещий, плотный занавес, постепенно окружавший их. В роте понятия не имели, что все это значило.
Тибор раньше видел вражеские костры на поле боя. Инмингун иногда нарочно дымили, чтобы скрыть свое передвижение с позиции на позицию либо чтобы укрыться от авиации. Но это был не просто лесной пожар: казалось, горели сами горы.
На самом деле происходило вот что: 1 ноября китайцы скопились в холмах к северу, западу и югу от трех батальонов. К одиннадцати часам той ночи двадцать тысяч пехотинцев вышли из укрытия и вдарили по 1-му и 2-му батальонам, находившимся чуть выше батальона Тибора, к северу и западу от Унсана. После нескольких часов жестоких рукопашных схваток шестнадцать сотен человек были смяты и обратились в бегство. Численность и мощь вражеских сил оказались полной неожиданностью.
В полночь 3-му батальону предстояло оценить масштабы потерь, понесенных первыми двумя. Но они хотя бы знали, что грядет враг и что теперь их очередь держать удар, пока побитые напарники ретировались на юг. Солдаты окопались и приготовились к фронтальной атаке.
Майор Роберт Ормонд, командующий 3-м батальоном, рассчитывал, что как только артиллерийские расчеты на юге как следует прицелятся по китайцам, от тех и следа не останется. Но китайцы атаковали артиллерию с тыла ракетами и пулеметами. В результате внезапного нападения батарее ничего не оставалось, как бежать, оставив 3-й батальон один-на-один с врагом.
Ормонд расположил командный пост в поле за рекой, протекавшей с севера на юг. Танки встали прямо у берега так, чтобы они могли помешать противнику пересечь реку, если он пойдет с запада. Но майор не торопился взрывать мост: начальники обнадежили его, что на подмогу как раз с той стороны могут прибыть южнокорейские силы.
Три роты – Тибора, «Любовь» и «Майк» – расположились к северу от штаба Ормонда. «Майк» спряталась за деревьями на том же берегу реки. Тибор, Пейтон, Бриер, Хэмм и остальная рота находились выше на север и чуть восточнее, вдоль берега небольшой речки. Их задачей было удерживать позицию, чтобы другие два батальона смогли нормально отступить. Но хотя им об этом и не сказали, в полночь «нормальное» отступление превратилось в натуральный хаос, а остатки батальонов разбежались по холмам.
В час ночи Ормонд узнал по радио, что враг блокирует все дороги к югу от него. Зная, что его собственный батальон вряд ли долго продержится, он и его офицеры начали планировать путь отхода на восток – единственное направление, в котором не был замечен враг.
Еще до того, как план был готов, Ормонд увидел на дальней стороне моста войска. Он решил, что это южнокорейская армия, прибывшая с запада поддержать его, как и обещали в штабе дивизии. На какое-то время он даже успокоился. Но майор ошибался. Хотя некоторые там и носили форму южнокорейской армии, на деле это все были китайцы.
В полвторого ночи напряженную тишину нарушил далекий хор боевых рожков. Почти все люди Ормонда находились на своих постах, но половина из них спала. Те же, кто бодрствовал, никак не мог понять, почему звучали рожки и откуда вообще шел шум. За музыкой последовали звуки огня и взрывы гранат. Потом наступил форменный ад: толпы китайцев рванули по мосту, под ним, прямо через реку. Людей, спящих в окопах, разбудили непонятно откуда взявшиеся китайские винтовки и штыки. Весь командный пост Ормонда снесли за считаные минуты.
Основные части роты «Любовь» и роты Тибора удерживали северо-восточную линию обороны, когда они получили информацию о надвигающейся атаке. Мужчины быстро укрылись за мешками с песком и в траншеях. Зарядили пулеметы и базуки. Когда прозвучали странные незнакомые рожки, роты были уже готовы. Но три с лишним сотни человек никак не ожидали увидеть то, что увидели в первой огненной вспышке: вражеские орды вихрями неслись на них, словно пшеничные колосья, подхваченные ураганом.
Шквал белых искр огня обнаружил вторую волну нападавших прямо за первой; поразительно, но многие из них казались безоружными. Тибор и его напарники высаживали в них целые обоймы за доли секунд. Два пулемета быстро свели на нет первую волну. Китайцы падали, словно аркадные игрушки, но те немногие, кто выживал, забрасывали американцев снопом гранат. Снаряды летели к пулеметным гнездам по длинным, кривым траекториям. Взрывные волны и шрапнель въедались в камни и землю, но не доставали до целей – шквальный огонь не прекращался. Однако нападавшие все перли и перли, сопровождаемые на верную смерть визгливыми свистками и рожками.
Тибор был потрясен их количеством. Пулеметы и карабины сносили волну фигур только для того, чтобы за ней увидеть еще одну. И половина из них была невооруженной, хотя теперь их стратегия стала ясна. Те немногие, кто ухитрялся выжить, останавливались подобрать оружие павших товарищей, затем ревностно продолжали путь – прямо в пасть ротных пулеметов. Тибор никогда не видел столько людей, сознательно идущих на смерть. Он одновременно восхищался и боялся их.
Остатки первых волн противника забрались в траншеи и расщелины перед речушкой. Из-за их выстрелов Тибору и другим пришлось прятаться, полностью полагаясь на непрекращающийся огонь пулеметов.
Атака, казалось, уже захлебнулась, когда взорвалась прилетевшая граната, и ближайший к Тибору пулемет отрыгнул и затих. Он и остальные повернулись и увидели вздернутый вверх ствол. За пулеметом никого не было. Затем другой пулемет, защищавший второй фланг, тоже замолчал. Китайцы резко повыскакивали из траншей, словно языки пламени, и рванули на американцев.
Огневой мощи роты было явно недостаточно для того, чтобы сдержать даже этих, и парни знали это. Без пулеметов самые удачливые рано или поздно доберутся до их рядов. И как только они это сделают, обе роты окажутся отрезанными от штаба.
Лихорадочный голос прокричал: «За пулемет! За пулемет!»
Двое рванули по мешкам с песком до пустого гнезда. Один отшатнулся и упал. Второй добежал сквозь пули, но исчез за укрытием. Когда пулемет не смог завестись, кто-то позвал зарядника. Тибор инстинктивно рванул вперед. Глаза его смотрели ровно на несколько метров вперед и больше никуда. Ноги сами несли его – быстрее, чем он мог даже подумать остановить их.
