Дмитрий Губин - Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)
Я стал понимать тещу еще и потому, что вспомнил, как в советское время сам из дому не выходил без вместительной сумки. Наткнулся вдруг на старые снимки: писатель англичанин Джеффри Хэррис приехал в перестроечный Ленинград, мы фоткаемся у Петропавловки, в руках у меня огромная сумища, «кутуль» (помню, как Джеффри вежливо, но все же косился – к чему такой размер, если мы всего-то собрались погулять по крепости? Да затем, что это было «добро», с которым я был не в силах расстаться! Это было подтверждение моего присутствия на Земле! Все русские сказки оканчиваются одинаково: «стали жить-поживать, да добра наживать». Вот и я мечтал, что наживу с женой «добра»: дом, дачу, мебель, большую машину, столовые сервизы, скатерти с бахромой, серебро-злато.
А сейчас, когда кое-что появилось, понятия «добра» – да и зла – кардинально изменилось. Машинка у меня маленькая, бросаю где попало, не престижная она ни капли: важно, что шустрая, что не ломается и что легко парковать. И даже к любимой квартире, окнами на Петропавловку, которую мыслил как «гнездо», отношусь по-другому. Дадут хорошие деньги – сдам или продам. И сниму другую, окнами на церковь Сен-Сюльпис. Или на Атлантический океан. Мир большой, как и жизнь. А жизнь – это твое влияние на мир. Нет влияния – нет жизни, и неважно, скопил ты много «добра» или вовсе не скопил.
Когда я это понял, то несколько раз проговаривался знакомым, что после смерти от меня останется горстка пепла, который развеют над Невой, да пачка дискет, – и у знакомых округлялись глаза. А потом стал говорить перестал, потому что при наличии интернета уже и флэшку после себя можно не оставлять.
Так что нас с тещей уже не будет – а этот текст останется. Перейдет в другие тексты, в ваши идеи, а через вас – к другим людям, и мы тем самым с тещей продолжим жить.
Если, конечно, вы не потратите свою жизнь на собирание каких-нибудь там кутулей.2010
МОЙ ТОСТ ЗА ТО, ЧТО МЫ НЕ ВИНОВАТЫ
Если бы мне позволили обратиться ко всей стране сразу (а сейчас у меня отчасти такая возможность), я бы в новогодней речи ограничился призывом к родителям не ругать детей за совершенные ошибки.
Взрослые люди исходят из того, что так называемые «ошибки» – это результат чьей-то нерадивости. Или злой воли. То есть из того, что, в принципе, не совершать ошибки возможно. А следовательно, тот, кто их совершил – виноват.
Так думают люди, плохо знакомые с генетикой или, допустим, с квантовой физикой, с микромиром. А в этом мире, где действуют элементарные частицы или спирали ДНК, так называемые «ошибки» – то есть, например, полеты частиц в сторону, отличную от расчетной, или неточное копирование спиралей ДНК при делении клеток – это никакие не ошибки, а природные закономерности. То есть законы. Для квантовой физики, например, законом вообще является принцип неопределенности, согласно которому рассчитать на 100 % поведение частицы невозможно, а можно – только с определенной погрешностью, ошибкой.
И ошибки компьютеров, которые периодически случаются и будут случаться, происходят оттого, что идеальных компьютерных компонентов существовать не может в принципе.
Для чего природа так упорно совершает ошибки, то есть отклоняется от своих программ? Да для того, чтобы, например, мы могли приспосабливаться к меняющимся условиям, закрепляя полезные отклонения. Например, человеческий разум – это ведь тоже результат ошибки, случайной мутации в гене HAR1 F.
Так что же теперь, не ругать ребенка, когда он пишет через «а» «корова» или заявляет, что семью семь – сорок семь? Повторяю: не ругать и уж тем более не наказывать. В конце концов, «корова» и правда логичнее писать через «а», а в «семью семь сорок семь» продолжается логика «пятью пять двадцать пять». Умный взрослый должен не ругать, а стать эдаким дублирующим компьютером в сложной системе. Чувствуете разницу? Ведь дублирующий компьютер не бьет током процессор первого компьютера за ошибку. Он просто выявляет отклонение от программы.
Вот за это я и пью, и вас призываю присоединиться.
Алкоголь, кстати, – это типичное средство отклонения от наших биологических программ. И чтобы не отклониться слишком далеко, помните, что рядом дети – наша дублирующая система.2010
«ДОМОДЕДОВО» И ЧИКАТИЛО
Взрывы в «Домодедово» были так громки потому, что случились в Москве, а не только потому, что погибло и пострадало много людей. Взрывы по схожему сценарию происходят ежедневно на окраинах России – в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, но их москвичи не замечают. Отчасти оттого, что не считают Дагестан, Ингушетию и Северную Осетию настоящей Россией. Так, скорее колониями.
Да и взрывы в столице метрополии – последние случились в московском метро 10 месяцев назад – вызывают однотипную реакцию. Сначала – бурный гнев, потом – требование принять меры, потом – успокоение. «Меры» – это не покарать исполнителей (чего уж, если они сами себя взорвали), но взять на вооружение некие технические приемы. Так, после взрывов в Москве в 1999-м считалось, что надо срочно перекрыть доступ во все бесхозные подвалы и чердаки. Помню, я сам в телепрограмме гневно вручал амбарный замок тогдашнему московскому вице-мэру Шанцеву. А сейчас требуют повсюду установить рамки металлодетекторов. Сходные призывы раздаются всегда после резонансных преступлений: например, после дела Чикатило по СССР прокатилась волна требований включить в школьную программу курс безопасного поведения детей при встречах с подозрительными взрослыми.
Но тогда же, изучая дело Чикатило, я с ужасом убедился, что взрослый маньяк, если захочет, все равно обманет ребенка. Среди жертв Чикатило, например, был подросток-спортсмен, физически превосходивший насильника – но Чикатило прикинулся немощным стариком, попросил поднести чемоданы, и накинулся на жертву, когда ее руки были заняты. Точно так же и террорист найдет новое место, где много людей, а проверить всех физически невозможно.
Это – реальность, состоящая в том, что трагедия сопутствует жизни, является ее чертой, и нет алгоритма, раз и навсегда гарантирующего безопасность. Трагедия – один из законов жизни, и в этом смысле у нее нет виновников, как нет виновников у закона всемирного притяжения, заставляющего порой падать самолеты.
Просто, зная, понимая и принимая это, не следует делать вывод, что детей не нужно учить правилам поведению с незнакомцами, что авиакатастрофы не следует расследовать, что детекторы взрывчатки не следует разрабатывать и внедрять, и что того, кто обещал замочить террористов в сортире, но до сих не замочил – не следует заставлять отвечать за свои слова.2011
ЧУВСТВО ДОСТОИНСТВО КАК МАТЕРИАЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ
О книге Бориса Акунина, о несъеденном галстуке девелопера Полонского, о Курском вокзале и Шамбери, а также об универсальном эквиваленте.
Со мной недавно случилось два маленьких происшествия, хорошее и плохое, начну с плохого.
На вокзале во французском Шамбери не работал лифт. Шамбери – это городок в Савойе, шестьдесят тысяч жителей, вокзал крохотный, у меня там была пересадка, и, чтобы перейти с пути на путь, нужно было подняться-спуститься в тоннель. А лифт из тоннеля наверх не работал. Профилактический ремонт. А у меня была тяжеленная сумка. В общем, приятного мало.
А хорошее происшествие, если считать происшествием приобретение хороших книг, – это покупка последней книги Акунина «Любовь к истории». Такой сборник эссе из акунинского ЖЖ, посвященных истории. И там я вычитал то, что, в принципе, и без ЖЖ можно найти в романах про Фандорина. Потому что эти романы не только исторические детективы, но и этические моралите.
Цитирую Акунина: «Я сортирую вехи отечественной истории по главному параметру: способствовало то или иное историческое событие прогрессу ЧСД (чувства собственного достоинства) в соотечественниках либо же понизило эту характеристику, которая, я уверен определяет качество всякого народа».
И я стукнул себя по лбу: о господи, а я-то все искал всеобщий эквивалент! Ну, в деньгах в качестве эквивалента я разочарован давно. Воровство экономически выгодно, но это не основание идти в воры. И прибыльный, но халтурный бизнес не сильно для меня отличается от воровства. Действия людей вообще неверно оценивать деньгах. А вот если оценивать бизнесменов, политиков, да кого угодно, хоть школьных учителей, поваров и журналистов с точки зрения прогресса ЧСД, тут сразу все ясно. Потому что плохое образование и плохая еда достоинство унижают, а хорошие – возвышают. И так во всем.
На вокзале в городке Шамбери мое чувство достоинства было унижено, но ремонт все же состояние временное. А вот на Курском вокзале в Москве на платформу из тоннеля нет ни эскалатора, ни лифтов. Там унижение человеческого достоинства считается нормой. Хотя на этом вокзале прошла недавно гигантская реконструкция, по поводу освоения средств на которую до сих пор собачатся РЖД и бизнесмен Сергей Полонский. Тот самый, который не так давно посылал в задницу всех, у кого нет миллиарда, и тот самый, кто обещал съесть галстук, если цены на недвижимость упадут. И галстук он не съел, хотя цены и упали.
