Заметки мирянина. Воздух Церкви - Сергей Юрьевич Катканов
Или вот приехали в Вологду проповедники из США просвещать русских протестантов. За одну такую поездку заморские проповедники поднимают десятки тысяч долларов, что даже по меркам США весьма неплохо. Они проповедуют за деньги. В Православной Церкви это считается совершенно недопустимым. Священник не может нести слово Божие за деньги. Иногда из-за этого возникают трудности. Православный миссионер хочет выступить перед людьми в каком-нибудь зале, на его выступление нельзя продавать билеты, и тогда возникает вопрос, кто заплатит за аренду зала? Протестанты этих проблем не имеют, они просто дерут со своих три шкуры.
Каждый член протестантской общины должен отдавать на содержание общины десятую часть доходов. Правило десятины довольно древнее, не протестанты его придумали, но в Православной Церкви давно уже считают неловким обдирать своих прихожан. У нас годами можно посещать богослужение и ни копейки за это не платить. У протестантов — не забалуешь. Их прихожане отстегивают десятину с такой неизбежностью, что налоговые органы завидуют.
Будем честными, ни одна конфессия не состоит исключительно из святых. И у протестантов, и у православных есть люди, которые думают о деньгах больше, чем о Боге. Но если православные считают это греховным, то у протестантов это признак праведности. Если у нас со стяжательством борются, то у них оно поощряется. Дело в том, что протестанты уверены: если они веруют во Христа, значит они гарантированно попадут в рай. (Нам бы такую уверенность). У протестантов нет духовных проблем. Остается зарабатывать деньги.
Почему же мы ни когда не слышали про «пасторов на мерседесах»? Почему либеральные СМИ не разоблачают стяжателей протестантов, если они дают для этого гораздо больше поводов? Наши либералы, как правило, атеисты, то есть им, казалось бы, должно быть всё равно на ком топтаться, на православных или на протестантах. Но им почему-то не всё равно. Весь свой обличительный пафос они тратят на православных, а протестантов и пальцем не трогают.
Эта странность объясняется просто. Протестантские секты пришли к нам с Запада, а с Запада, по мнению российских либералов, не может придти ни чего плохого. Протестанты западного образца для наших либералов свои, родные. А православные — враги, с которыми надо бороться, просто потому, что они — органичная часть России.
Постчеловеческая цивилизация
Недавно мне рассказали одну поразительную историю. Звонит женщине в Россию из США подруга, эмигрировавшая некоторое время назад, хвастается своими успехами, говорит, что у детей всё хорошо, скоро они будут пол выбирать. Оказывается, по достижении четырехлетнего возраста у ребенка в США спрашивают, кем он хочет быть: девочкой или мальчиком?
Такие истории у нас обычно вызывают или хихиканье, или брезгливость, но давайте спокойно разберемся, что за этим стоит. Пол относится к базовым, фундаментальным характеристикам человека, которые не зависят от нашей воли. Человек многого не может выбирать, например, рождаться ему или нет, быть ему рептилией или млекопитающим, быть ему слоном или человеком. Тело это факт, с которым не поспоришь, и у каждой части человеческого тела есть своё назначение. Мы не можем дышать при помощи сердца или переваривать пищу при помощи легких. У половых органов тоже есть своё назначение, а некоторые органы не являются половыми, они существуют для другого. Такова биология человека. А если человек не согласен со своей биологией? Тогда он уже не совсем человек. Потому что у него не полный набор базовых признаков.
Спрашивать у ребенка, хочет он быть девочкой или мальчиком, когда его пол очевиден, всё равно что спрашивать и него, не хочет ли он быть кошечкой или собачкой, когда очевидно, что он родился человеком. Но, похоже, и это уже не для всех очевидно.
Гомосеки в своё оправдание говорят, что они такими родились. Да, можно родиться с психическими отклонениями, но это не значит, что психической нормы не существует. Человек может родиться клептоманом, но это не значит, что ему надо разрешить воровать. Человек может родиться шизофреником, но мы не объявлям шизофрению разновидностью психической нормы и не регистрируем по отдельности обе половинки его раздвоенной личности. (Боюсь, не подать бы идею). Человек может считать, что родился слоном, и что-то там у себя объявить хоботом, но мы же не регистрируем такого человека в качестве слона. Во всяком случае, пока. Человек может родиться слепым, но мы всё ещё не готовы считать слепоту разновидностью зрения.
И гомосеков, и клептоманов, и шизофреников, и слепорожденных очень жалко. Они достойны сострадания, но если любое отклонение от нормы мы будем считать разновидностью нормы, базовый набор признаков, по которому опознается человек, попросту рассыплется. Мы перестанем понимать, что такое человек. Так вот на Западе это уже перестали понимать.
Когда-то западная цивилизация объявила себя постхристианской. Теперь они вступают в новую фазу, на глазах трансформируясь в цивилизацию постчеловеческую. Если основные признаки человека отвергаются, как не существенные, значит, отвергается человеческая природа, и это уже не мир людей. Это постчеловеческая цивилизация. И это ещё только начало.
Не раз высказывалось мнение, что, легализовав однополые браки, на Западе следующим номером легализуют педофилию. Не думаю. Безопасность детей всё ещё защищена мощнейшими рефлексами. Когда речь пойдет о защите собственных детей, самые радикальные либералы порвут зубами на части любого, напрочь позабыв все теории апологетов постчеловеческой цивилизации. В либералах пока ещё слишком много человеческого. Так что следующим номером, полагаю, они легализуют зоофилию. Это проще. Защитники прав животных для приличия повопят, но им докажут, что «ни одно животное не пострадало» и постепенно любой, кто выступает против браков людей и животных, будет объявлен гнусным зоофобом, который цепляется за средневековые предрассудки.
Юлия Латынина как-то сказала, что употребление в пищу мяса шимпанзе — это каннибализм, то есть поедание себе подобных, потому что интеллект шимпанзе примерно равен интеллекту четырехлетнего ребенка. То есть в её понимании четырехлетний ребенок ни чем принципиально не отличается от шимпанзе, а взрослый человек отличается от обезьяны не качественно, а лишь количественно — у него ума побольше. Трудно оспаривать право Латыниной считать, что она сама ни чем принципиально от шимпанзе не отличается, но тут получается неувязка: в рамках цивилизации, которая всё ещё
